Astia vala femundis (СИ) - "Soul-keeper" (читать книги без .txt) 📗
Эльф молчал, стараясь не ругаться и не спорить, а Хоук все сильнее погружалась в свои труды, в лихорадочной жажде увидеть продолжение событий тех дней.
Данариус писал, что вел дневник с самого рождения сына, он упоминал, где хранятся все части, и о том, что обращался к ним, чтобы систематизировать записи. Он знал, сколько сын ел, он контролировал его сон, занимался его физическим и духовным развитием, ни шагу не отступал, иногда даже вызывая протест со стороны ребенка. Он вспоминал начало болезни, пытался понять, в какой момент произошло непоправимое, сокрушался, что мог предвидеть события, но, как это часто бывает с родителями, не верил в серьезность происходившего до самого последнего момента.
Фенрис уже во второй раз бежал взглядом по строчкам, которые Хоук заботливо переписала на чистовые листы.
Моему сыну в тот день исполнилось шесть лет. Мы устроили тихий праздник в узком семейном кругу, затем, пригласили детей, с которыми Силиус посещал занятия по этике и риторике. Его наставник и по совместительству мой старый знакомый, завидев меня с женой, тут же направился в нашу сторону. Сын крутился рядом, я помню этот день, как сейчас. Именно тогда, каффар, все началось именно тогда!
— Сегодня он повёл себя агрессивно, — заметил наставник, взяв на тон ниже, чтобы дети не услышали нас. Я поинтересовался, что же такого мог натворить мой сын. — Начал хватать и разбрасывать чужие рисунки, мастер, — вежливо пояснил наставник. — Значит, его вывели из себя, — так же вежливо отметил я. — Нет, это началось ни с того ни с сего, — не унимался учитель. Здесь, в наш разговор вклинилась моя жена. Она поймала Силиуса за плечи и ласково спросила: — Хороший мой, они тебя дразнили? — Нет, — сын по привычке спрятал руки за спину. На его лице блуждала возбужденная улыбка. Тогда же я отметил, что дети переели сладкого и оттого были взбалмошны и несносны. — Брали рисунки? — продолжала спрашивать моя супруга. — Нет, — Силиус смотрел, как дети начинают запускать воздушного змея. Наблюдение поглотило его целиком. — Чем же тебя разозлили? — Разозлили и всё, — нехотя ответил сын, не отрывая взгляда от парящего уже в небе бумажного дракона. — Да, а чем? — Всем! — резко отрезал Силиус. — Чем именно? — спросила моя жена, ласково потрепав его за волосы. — Тем, что меня злило! — сын толкнул ее и побежал к остальным детям. — Мастер, у вас дома проблемы? — спросил вдруг наставник, наблюдая, с каким беспокойством моя жена смотрела в сторону ребенка. — Почему вы так решили?— оскорблено поинтересовался я. — По–другому не объяснить его поведения. Оно ненормально! Скорее всего, это гиперактивность, — предположил учитель. — Но ведь гиперактивные дети суетливы и невнимательны! — воскликнула моя жена. — Да, вы правы, — наставник согласился с ней. — Но Силиус не такой, он вдумчивый и глубокий мальчик! — Каффар, да он уже выучил два языка, как он может быть гиперактивен? — возмутился я. — К сожалению, одарённые дети тоже бывают с отклонениями.
Моему возмущению не было предела. Наставник предложил перевести моего сына в особенную группу! Специальную группу для проблемных детей! Подумать только, я был настолько оскорблен, что вышвырнул этого наглеца с праздника. Я отказался водить сына к нему на занятия! С тех пор мы не виделись больше. Он сказал, Силиусу нужен особый подход? Этот особый подход мы обеспечим ему дома, решил в тот день я. Возможно, лучшим вариантом было не лишать сына возможности общаться со сверстниками? Позор мне, я изолировал собственного ребенка, не веря в то, что ему нужна помощь, но не сомневаясь в его одаренности и исключительности!
Все началось именно тогда. С того момента все покатилось вниз, быстро–быстро, мы не успевали принимать удары судьбы.
Его охрана, которую я отрядил на всякий случай, чтобы сопровождала на прогулках, прибежала ко мне в панике, сообщив, что сын упал со ступеней и расшибся! Тогда на улице лил сильный дождь. Редкость, при нашей жаре, поэтому я запомнил все детали того дня.
Я бежал по дворцу сломя голову, в ужасе! Они сказали мне, что Силиус стоял на месте, а затем, словно не видя, куда ему нужно, просто шагнул и пропустил пару ступеней лестницы! Это насторожило, и я в панике осмотрел каждый сантиметр на его теле. Силиус улыбался, и, что ужаснее всего, слабо реагировал на происходящее. Я звал его по имени, спрашивал, как это случилось, но он лишь смотрел по сторонам, кивая головой!
Он рассек лоб, кровь лила из него, как из ведра, но малыш не плакал! Его улыбка вызывала лихорадку во всем моем теле. Меня бросило в жар, затем в холод. Я выгнал охрану, предупредив ни слова не говорить жене, а сам понес ребенка к себе в кабинет. Силиус пришел в себя спустя некоторое время, когда я, вооружившись щипцами и нитью, начал зашивать предварительно обработанную рану на лбу. Его большие синие глаза, такие же прекрасные, как и у моей супруги, смотрели на меня с ужасом. Я говорил ему, какой он храбрый мальчик, унимая тем временем дрожь в собственных пальцах. Я не мог поверить, но уже тогда чувствовал, что с ним происходит что–то, чему я не в силах дать объяснения. Родительский инстинкт подсказывал мне это, но я лишь искал оправданий.
Это был жуткий день, предвещающий беду, о которой мы даже не догадывались.
Я повел Силиуса на Арену, едва ему минуло восемь. Мой единственный наследник, мой мальчик проявил интерес к состязаниям, к моей великой радости! А ведь я имел в распоряжении немыслимое количество хорошо обученных рабов, которые могли принести мне победу за победой, услаждая наш взор.
После появления афиш о гладиаторских боях или травле зверей в наш город стекались тысячи жителей с разных концов империи. В амфитеатре можно было увидеть все сословия и все возрасты. Силиус восторженно глазел по сторонам, и задавал мне вопросы, но, как выяснилось, совсем не те, что я ожидал услышать.
Он стал спрашивать меня, что это за кровожадная, истерическая, звериная эстетика? Что это за сладострастие при виде бессмысленной бойни, при виде крови, при виде немой горы трупов? Я отвечал ему, что Тевинтер – это страна полного и настоящего абсолютизма, это царство магии, перед которой отдельный индивидуум – просто не существует, он – только часть всеобщего, имеющий значение лишь в меру своей приспособленности к этому магическому целому.
Мой сын был умен, я ценил его мнение, но в тот день, оно настолько шокировало меня, что я даже не нашелся, чем ответить на его домыслы, относительно царившей на Арене жестокости. Удивительная миролюбивость, учитывая мои старания в его воспитании. Для гражданина империи, он был излишне добр и мягок по отношению к окружающим. В особенности слугам и рабам.
Это случилось после очередного боя. Мы вернулись домой, я, крайне раздосадованный тем, что решился спорить с собственным сыном, и сам Силиус, удрученный и молчаливо–угрюмый ввиду моих ответов на его вопросы.
Я прибежал на грохот в его комнате, раздавшийся спустя какое–то время. Волей обстоятельств, именно в это мгновение раб, который приглядывал за сыном в спальне, уснул! Я приказал отвести его в подземелье, в пылу исступленной ярости. У моего ребенка открылось носовое кровотечение! Он свалился со стула, собираясь достать с полки шкафа какую–то книгу. На мои расспросы о том, как это стряслось, мальчик лишь качал головой. После случившегося жена вынудила меня показать ребенка лекарям.
Врачи не говорили ровным счетом ничего. Из всего, что я мне было известно, выстраивалась следующая картина: мой сын был склонен к приступам внезапной неконтролируемой агрессии, страдал от нарушений координации и внезапной временной потери зрения! Я понятия не имел, что за заболевание могли представлять данные симптомы. Моя жена не находила себе места.
Я должен был что–то предпринять. Врачи могли убеждать меня, что с ребенком все в порядке, и я, признаюсь, очень хотел в это верить. Они не видели никаких патологий, они проверяли дыхание, простукивали и прослушивали его…
Спустя несколько недель начались ухудшения. Силиус периодически переставал слышать меня.
