Ветер перемен (СИ) - Волк Сафо (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
Рада тяжело сглотнула, чувствуя бесконечную тоску эльфа. Она не знала, чем помочь ему, не знала, как утешить. Поймав ее взгляд, Алеор лишь криво усмехнулся и кивнул ей на бутылку с ромом. Он дождался, пока она налила ему и себе, сделал глоток и хрипло продолжил, с трудом протакливая слова через сведенную судорогой глотку.
— Сагаир сам похоронил мать и брата с сестрой в саду. А через несколько дней исчез. Я не понимал, что происходит, но я был слишком мал, чтобы самостоятельно отправиться на его поиски. Тогда я пошел к Илиону и потребовал, чтобы за братом послали кого-нибудь, кто вернул бы его домой. И тот действительно отправил людей, которые еще пять лет обшаривали весь Этлан в поисках моего брата, но так и не смогли его отыскать, вернувшись ни с чем. И никто ничего не говорил мне, ни единый человек не мог мне объяснить, где он, и что произошло. Тогда я сам взял отцовские брони, его оружие и, оставив записку слугам, уехал искать Сагаира.
— Где ты его нашел? — спросила Рада, чувствуя, как что-то тяжелое, неумолимое и страшное ложится на плечи. Алеор поднял на нее глаза, в которых была смерть, и тихо ответил:
— В Остол Горготе, служащим Сети’Агону и убившем ради него мать, отца и брата с сестрой, чтобы доказать свою верность. — Рада поняла, что забыла, как дышать, а Алеор отвернулся, глядя в темное окно на затянутое осенними тучами ночное небо. — Я пытался убедить его вернуться, раскаяться, я пытался убить его. Но тогда я был только глупым мальчишкой, и я думал, что он — единственный близкий мне человек во всем мире, которого у меня отняли злые чары и чужая ненависть. Да только это было не так. Сагаир родился таким, с червоточиной под сердцем, с точно тем же серебром, что течет и в моих венах, вот только он поддался этому серебру, позволив его проклятью извратить свою душу. А я, дурак, думал, что его заставили, вынудили, запугали. — Он поморщился и вновь отхлебнул рома. — И я не поверил ему, не решился ему верить, когда тот сказал мне, что пошел на это по собственному желанию. И я оказался недостаточно силен, чтобы убить его на месте. А он по какой-то странной прихоти, которой я до сих пор не понимаю, позволил мне уйти живым. Но зато я поклялся, что рано или поздно я убью Сети’Агона, и тогда пелена с глаз Сагаира падет, и он вернется домой. Наивный дурачок.
— Ты был молод и одинок, — тихо сказала Рада.
— Я был глуп! — Алеор вскинул на нее горящие глаза, в которых плескалась звериная ярость, смешенная с болью. — Я был наивным глупым дураком, вбившим себе в голову, что мой брат — хороший человек, которого обманули злые люди. И я вернулся домой только затем, чтобы сказать Илиону, что собираюсь странствовать, собираюсь стать наемником, самым сильным воином Этлана и однажды бросить вызов Сету. Илион не стал мне препятствовать, хоть ему это и не понравилось. Но это свойственно Илиону, — Алеор горько усмехнулся. — Его разум — бесчувственный холодный механизм, просчитывающий ходы на столетия вперед. Ему было нужно, чтобы я стал непобедимым, живой легендой, сильнейшим в Этлане и самым известным. Потому что те, кто взбираются на самый гребень славы, на самый высокий хребет мира, сразу же вызывают ненависть и зависть у всех остальных, и тогда их начинают щедро поливать грязью до тех пор, пока эта грязь не поднимается до самого этого хребта, до которого, казалось бы, так высоко, и не топит их с головой. Так и случилось. — Он вновь затянулся, прищурившись. — Что бы я ни делал, как бы ни помогал, я все равно был окрещен чудовищем с проклятой кровью, Тваугебиром, исчадием бездны мхира, непобедимым и страшным. И в один прекрасный день я понял, что в мире нет ни добра, ни зла, ни хорошего, ни плохого. Только сила в руках, сила, которую можно использовать. — Он взглянул на свою широкую ладонь, лежащую на столешнице, и сомкнул ее, тронув подушечкой большого пальца все остальные. — Любой твой поступок будет извращен, любое твое слово вывернут наизнанку, любое доброе дело смешают с грязью. В этом мире правит Ложь, ей пропитано каждое слово, каждый взгляд, все, абсолютно все вокруг. У этой Лжи много имен, добро и зло — одни из них, ничем не лучше и не хуже других. Тогда-то я и понял, чего хотел от меня Илион. — Алеор вновь усмехнулся и взглянул в глаза Раде. — Он хотел, чтобы я отказался от Фаишаля, вот и все. Ему нужно было, чтобы я разочаровался в мире и не захотел создавать империю во имя спасения всего Этлана против Сета. Потому что Илион считает, что это невозможно сделать, что невозможно раз и навсегда уничтожить Остол Горгот и все, что с ним связано. А Лесной Дом будет процветать во что бы то ни стало во всех веках этого мира до самого его последнего вздоха.
Алеор говорил, а Рада смотрела на него и не верила в то, что действительно может существовать такая глупость. Она не была ребенком, она видела войны, она вела людей на смерть и сама была на ее пороге не один раз, но она просто не понимала, как можно не верить в окончательную победу. Ведь Ирантир предсказал, что настанет самый страшный час Этлана, в который придут Дети Солнца и укроют мир от Сета, одержав над ним окончательную победу. И как можно было отказаться от этого, самого святого, что было в памяти эльфов, ради интересов одного единственного государства? Он прав. Миром правит ложь.
— И когда я вдоволь нахлебался грязи, которой щедро подчевали меня те, кого я стремился защитить, я вернулся к нему, к единственному более-менее близкому мне по крови человеку. Он предложил мне сведения о моем брате взамен на мой окончательный отказ от Фаишаля. Эти сведения он скрывал от меня много лет, держал в тайне, дожидаясь нужного часа. Знал и молчал. — Зубы эльфа сжались, а рука, которой он держал трубку, ощутимо задрожала. — Я собирался зарезать его сразу же, в тот же миг, но понял, что тогда мне придется сесть на трон Лесного Дома вместо него, а у меня не было на это времени, мне нужно было разобраться с Сагаиром. И я отказался от прав на Фаишаль в пользу Церкви, отказался раз и навсегда, после чего получил то, ради чего все и затевалось. Впрочем, Илион не поскупился, тут душой не покривишь. Мне досталось все: имена, списки людей, работающих на Сагаира, перепись его собственности по всему миру. А также неопровержимые доказательства того, что он по своей собственной воле перешел на сторону Сети’Агона, что тот его ни к чему не принуждал. И тогда я начал охоту. И я потрудился лишить его всего: всех земель, всех людей, всех ниточек, протянутых от него к миру, во всяком случае, я надеюсь, что мне удалось перерезать их все. Но самого Сагаира заловить я так и не смог. Этот гадюк спрятался, скрываясь от меня и зная, что я ищу его, и не показывается уже очень долгие годы. Но я знаю, что он жив, и что он затаился где-то. И перед тем, как сгинуть в огне Танца Хаоса, я найду эту тварь и удавлю ее. — Несколько мгновений Алеор молчал, часто моргая и глядя в окно, и что-то страшное было в его лице в этот момент. Потом он встряхнулся и повернулся к Раде, и в глазах его вновь была та странная усмешка, которую она так привыкла видеть все эти годы. Только теперь Рада смогла разглядеть и затаенную, глубоко упрятанную, замаскированную этой усмешкой боль, которая так никуда и не делась. — А это я все для чего говорю, Радушка, — уголком губ ухмыльнулся он, — так потому, что ты должна понять одну очень простую вещь. Твой сын сейчас в безопасности, в гораздо большей безопасности, чем ты сама. Сет хоть и силен, но с Марной ему никогда не тягаться, так что вряд ли мальчику в этой жизни может грозить хоть что-то. Однако, то, что произошло, не твоя вина, — а Сета. Я вижу его руку во всем, что случилось в Мелонии при дворе, в убийстве Лорда-Протектора и короля, в том, что сделали с тобой, хоть и не могу пока понять, зачем ему это надо. Но он сделал это с тобой, именно он, и это не твоя ошибка, а его злая воля. Так что найди в себе силы встать и дать сдачи. Послезавтра мы отплывем на Запад и сделаем так, чтобы это ничтожество никогда больше не смогло воспользоваться энергией Черного Источника и сломать жизнь еще кому-то. Думай об этом, как о своей главной цели, и не растрачивай себя ни на что другое.
