Бар «Безнадега» (СИ) - Вольная Мира (читать бесплатно полные книги txt) 📗

- Куда ушел, он что-нибудь говорил? О чем-нибудь спрашивал перед уходом?

- Не суетись, - ударяет казашка тростью об пол, вызывая полный упрека взгляд Вискаря, которого слишком громкий звук заставил поднять голову от тарелки. – Приведи себя в порядок, умойся и спускайся. Ничего с твоим падшим не случится.

Я с шумом втягиваю в себя воздух, выдыхаю так же шумно, стискиваю челюсти.

- Данеш, это важно. Где Аарон? О чем он говорил с тобой?

Я уверена, что они о чем-то говорили, а еще уверена в том, что Зарецкий не в «Безнадеге». Сегодня мозг соображает лучше, чем вчера, я понимаю, что не давало мне покоя, вспоминаю, о чем хотела спросить Зарецкого, но так и не спросила. И тревога растет во мне снежным комом, тем больше, чем дольше молчит и поджимает узкие губы ведьма.

- Эли? – напрягается будущая верховная.

- О чем он спрашивал, Данеш? – цежу я по слогам, шагая к восточной. Готова выбить из нее ответ, если понадобится. Понимаю, что, скорее всего, пугаю Дашку, но выяснить все сейчас важнее.

- О том, что именно мы делали с Алиной, - поворачивается от плиты ко мне японка. – Как глушили в ней ад.

Черт!

- Не говорил, куда ушел?

- Нет, - цедит верховная.

- Эли, что случилось? – Лебедева срывается со стула, подлетает ко мне, цепляется за футболку, пока я пытаюсь понять, что делать. Надо позвонить Санычу и Волкову, в «Безнадегу», бармен наверняка там.

Найду - убью!

Если успею…

- Эли? – взволнованная Дашка снова тянет за футболку, легко толкает меня в грудь другой рукой.

- Аарон ушел за марионеткой. Он понял вчера, кто это, - тру я виски. – И надо его найти, потому что он не понимает, с чем имеет дело. Даш, прости, - я отрываю руки мелкой от себя, разворачиваюсь на пятках и бегу назад в комнату, за оставленным там мобильником. Сначала Саныч, потом остальные.

Зарецкий, не будь придурком, возьми с собой хоть кого-то…

Но ни Саныч, ни Волков, ни Вэл не знают, где носит падшего. Только труп Алины все еще в «Безнадеге». И я какое-то время, бесконечные секунды, хочу орать от беспомощности. А потом все-таки хватаю ключи от монстра Аарона и несусь в бар. Снова набирая всех подряд.

Волнение улеглось, не исчезло совсем, но свернулось змеиным клубком где-то внутри: дорога и скорость прочистили мозги и позволили унять гудящий рой мыслей в голове.

Что такого было в моем рассказе, что позволило Аарону определить личность марионетки? И почему он зацепился, а я нет?

Это должно быть что-то очень простое, понятное…

Черт!

Я утапливаю педаль газа в пол, пальцы отстукивают дробь по рулю, когда приходится ждать на бесконечных светофорах, перекрестках и в пробках. Дорога занимает какое-то невероятное количество времени. Стоит все, даже то, что стоять по определению не может. Я злюсь и тороплюсь. И продолжаю думать о том, куда могло понести придурка-падшего и почему он ничего никому не сказал. Зарецкий не производит впечатление идиота, в нем нет этого желания выпрыгнуть из штанов и что-то кому-то доказать, как у того же Ковалевского, так почему он поперся один?

В чем гребаная причина?

Что его дернуло?

Я торможу у бара, визг шин врезается в гвалт и гомон улицы, перекрывает топот ног и шелест чужих голосов. И через пять минут я сбегаю вниз по ступенькам, краем глаза отмечая припаркованные за углом машины Гада и Саныча.

Отлично, кавалерия почти в сборе. Возможно, у них будут какие-то идеи. Главный зал «Безнадеги» сейчас кажется еще более обшарпанным, чем всегда. Все-таки здесь обычно больше народа.

Я приветствую Гада и Литвина, стараюсь не смотреть на тело Алины посреди зала. Потому что оно все еще вызывает во мне что-то слишком похожее на страх, все еще «дышит», вытаскивает ближе к поверхности вчерашние воспоминания.

- Ничего не происходило? – спрашиваю, опускаясь на высокий стул за стойкой, решая оставить приветствия до лучших времен. И только сейчас понимаю, что бармен немного не в себе, а рожи Гада и Саныча выглядят слишком напряженно даже с учетом их предполагаемого волнения о Зарецком.

Несколько секунд висит тишина, а после Гад, сверкая на меня холодным золотом глаз, все-таки отвечает на вопрос, цедит слова, будто подбирает:

- Происходило, - шипит раздраженно. – Оно пыталось говорить, дергалось внутри кокона Аарона, пробовало…

- …свалить, скорее всего, - заканчивает Литвин за Ярослава. – Ничего конкретного, по словам нашего визави, просто мычала и стонала, билась в судорогах. Успокоилась только недавно.

Вблизи оба выглядят еще более раздраженными, помятыми. Саныч, судя по виду, вообще дома не был, не удивлюсь, если не спал совсем. Скорее всего, курил и торчал в Совете. На роже темная щетина, под глазами синяки. Волков не в пример ему кажется более свежим, но не менее раздраженным. Оба пялятся на меня так, будто ждут божественного откровения. А я не знаю, что им сказать, в башке почти девственная пустота. Только Вэла придушить хочется, вопреки здравому смыслу. 

И поэтому я просто дышу, проталкиваю воздух в легкие почти через боль, закрываю глаза.

- Полагаю, ты знаешь, почему это происходило, Элисте. Полагаю, что, скорее всего, догадываешься о том, где нам искать Аарона?

- С таким же успехом это могла быть и Ховринка, - огрызаюсь на Саныча, сжимаю виски. Надо сосредоточиться, определиться для начала, чем мы располагаем и кем. – Где Аарон я не знаю, если бы знала, уже тащила бы вас туда, – я еще раз оглядываю пустой зал. - Где Ковалевский?

- Понятия не имею, - разводит в стороны руками Литвин. – Доронин тоже не в курсе, но мы тут пришли к выводу, что еще несколько собирателей нам не помешает. Отобрали, кого смогли.

- Отобрали? – скрещиваю я руки на груди. – Пробы, что ли, ставили? Почему меня не пригласили на вечеринку?

Вэл все еще молчит, молча ставит передо мной кофе и пытается слиться со стеной, его ощутимо потряхивает. Видимо, Алина действительно его напугала.

- Элисте, прекрати, - шипит Гад.

- Не повышай на меня голос, не смей шипеть, - отбиваю холодно, скалясь, позволяя собачьей маске проступить наружу. – Эта хрень нравится Маре, не мне.

- Счастлив слышать.

Выпад Ярослава я игнорирую, забираю у Литвина из рук пачку, достаю сигарету.

- Сколько у нас собирателей?

- Вместе с тобой восемь, пятеро сильных.

- Сколько ты готов бросить в Амбреллу?

- По пятерке на каждый этаж и каждое крыло, но там будут и парни из Контроля, и силовики Доронина. Он хочет участвовать, и я не могу ему в этом отказать. Иных не хватает.

- Ты же понимаешь, что силовики – самое слабое звено? – спрашиваю, просто чтобы убедиться. Хрен его знает, насколько глубоко и полно Саныч погружен в дела собирателей и смотрителей, но сейчас мне важно, чтобы он грамотно оценивал ситуацию. И размеры той задницы, в которой мы оказались. Аарон оказался.

- Не держи нас за идиотов, - цедит снова Гад, и я снова его игнорирую, хотя очень хочется ответить что-нибудь в духе Зарецкого.

- Ярослав, - вздыхает Саныч и снова поворачивается ко мне. – Да, я понимаю. Поэтому они будут по периметру.

- Хорошо, с этим разобрались. Вэл, - зову я бармена, - рассказывай, что именно происходило с телом. Только в подробностях.  

- Оно хрипело и дергалось почти всю ночь, будто пробовало пошевелиться. Я… не знаю, что еще тебе сказать, не было каких-то слов, ничего такого. Просто «Безнадега» волновалась и скрипела вместе с ней, как будто… ей не нравилось то, что происходит. Сама смотри: на потолке новые трещины, на полу тоже, посуда побилась, изморось на окнах, плесень там, где ее раньше не было, - он с тоской оглядывает помещение бара и кривится так, как будто это на нем трещины и плесень.

- Ховринка, - кивает Саныч, отпивая из… горла. В руках у темного бутылка Далмора. Я только рассеянно киваю и перевожу взгляд на тело Алины. Потом снова смотрю на главу Совета и Ярослава.

- Давайте, напрягитесь, где может быть Зарецкий? – приходится признать, что эти двое явно лучше меня в поиске зацепок, все-таки у обоих опыт. – Он понял вчера что-то, поэтому был так спокоен. Только непонятно, почему никому ничего не сказал.