Змеиное варенье (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна (бесплатные серии книг TXT) 📗
Дворцовый переворот. Мятеж. Гражданская война. Кровавое безумие.
Надо вытащить Лидию. Защитить Юлю. Хотя княжне вряд ли что-то грозит, она же внучка Севастьяна. Я выбрался из-за стола, но у дверей уже стояли вооруженные до зубов люди заговорщиков. На требование выпустить меня один презрительно сплюнул и отрицательно мотнул головой, но его подельник отпустил шуточку про трусливых псов господних, смердящих от страха, и распахнул дверь. Я помчался в сторону Гостевого крыла.
Двери были открыты настежь. В нос ударил запах свежей крови. Страшная вонь смерти. Словно на мгновение я вновь оказался на обезлюдевших улицах Асада. Безжалостная резня. Очищение огнем. Тьма безумия. И зияющая пустота в груди, там, где раньше пылала священная бесконечность.
Охранники вояга лежали мертвыми, с глотками, разорванными от уха до уха. Я подобрал липкий от крови меч. Темный узкий коридор. Навстречу метнулась бесшумная тень. Обманный выпад, парирование, лезвие зацепило колено. Страхи за жизнь дорогих мне людей придали сил. Я ринулся вперед, нанося удары наотмашь и вынуждая наемника пятиться. Один из ударов достиг цели, и враг рухнул на бок, захлебываясь кровью.
Острая боль в спине. От удара я выронил клинок и упал. Перекатившись и сгруппировавшись, пнул ногой нового противника, целясь в пах. Промазал, но попал по колену. Наемник замахнулся коротким мечом, но я успел пырнуть его кинжалом в живот. Ужас, отчаянье и гнев подступили к горлу кровавой яростью, растопив все преграды. Я влетел в покои вояга, оставив позади истекающих кровью наемников.
Время застыло. Темная фигура в капюшоне возле пылающего очага. Полуголый вояг с опухшим лицом.
Он хрипит, пытаясь освободить горло из жестокой хватки Серого Ангела.
— Не двигаться!
Злодей замирает, потом медленно оборачивается ко мне. Его лицо скрыто под маской. Острие моего меча упирается ему в горло.
— Встать! — рычу я и усиливаю нажим. — Где Лидия? Где княжна? Говори!
Дверь трещит под натиском наемников. Вояг пытается мне что-то сказать, ухватившись за край ритуальной бархатки. Шкатулка с реликвией. Мерзавец пришел за ней?
— Быстро отвечай!
Я тяну руку, чтобы сдернуть маску, но мерзавец уклоняется. Бешенство застилает глаза кровавой пеленой. Шкатулка падает на пол. Из нее высыпаются змеи. Я не успеваю отшатнуться, и одна из них впивается в колено, где ткань брюк разорвана мечом. Нестерпимая боль укуса. Нога мгновенно немеет.
Но я ловлю мерзавца за плечо и сдергиваю маску.
— Вы?..
Я схожу с ума. Это Лидия. Она толкает меня, выбивает из рук клинок и яростно топчет змей ногами. Дверь падает, в комнату врываются наемники.
— Стоять! — орет безумица. — Тут змеи! Осторожно!
Это ее голос. Но почему же она здесь?..
— Он убил двоих наших! — рычит один из головорезов, заламывая мне руки за спину. Я настолько ошеломлен и раздавлен, что не сопротивляюсь.
— Я сама с ним разберусь! Вон отсюда!
Она с ними заодно… Она и есть Серый Ангел… Воровка и убийца… Она… Вояг дотягивается до моего клинка и замахивается для удара.
— Осторожно! — вырывается у меня, и Лидия вовремя оборачивается, чтобы уклониться. В глазах темнеет, и я проваливаюсь в ядовитое небытие.
Я пришел в себя от острого жжения в ноге. Руки были связаны за спиной, а напротив меня задыхался вояг.
Лидия оторвалась от моего колена и зло сплюнула на пол ядовитую слюну.
— Где Юля? Что вы с ней сделали? Зачем все это?
— Вон ваша ненаглядная… — бешено сверкнув глазами, ответила Лидия и махнула рукой в сторону.
Теперь я увидел то, что ранее принял за ковер. Куний мех насквозь пропитался кровью. Из него свешивались светлые волосы и белеющая во тьме рука с тонкими пальцами. Обручальное кольцо сверкнуло в отблесках пламени очага.
— Юля… — позвал я, задыхаясь от ужаса. — Юля! Ты жива?
— Мертва ваша Юленька, — зло ответила Лидия. — Жестоко изнасилована и замучена до смерти мужем.
Правда, дядюшка?..
У меня опять потемнело в глазах. Вояг захрипел и попытался уклониться от безумицы, которая за волосы задрала ему голову.
— Кто… ты… такая?
— А ты меня так и не вспомнил? — голос Лидия дрожал от ярости. — А ты посмотри мне в глаза… Они у меня от бабки!
Лицо вояга странно изменилось, когда безумица склонилась над ним. Ярость, ужас и… страх узнавания.
— Хризокола?.. Не может… быть. Проклятое… отродье!..
Имя казалось смутно знакомым, но мысли путались. Я пытался создать мысленный образ Лидии, чтобы заставить ее развязать мне руки, но он искажался и тонул в непроглядной тьме безумия происходящего.
Юля мертва… не уберег… слишком поздно…
— Я не совершу той же ошибки, как с твоей сестрой, моей дражайшей мачехой Ингрид. Я ведь до сих пор жалею, что убила ее. Эта паскуда слишком быстро умерла, а тебе такой милости не достанется…
— Колдунья!.. Сдохни, тварь!.. — вояг замахнулся кулаком, и я только сейчас понял, что он не связан, в отличие от меня.
Лидия лишь расхохоталась, глядя на его неуклюжие попытки, а меня затошнило. Я вспомнил. Хризокола Ланстикун, вояжна северных земель. Колдунья, замучившая несколько тысяч душ. Жестоко убившая свою мачеху, отдав ее на потеху рассвирепевшей толпе. Живьем спалившая церковников и одного из ордена Пяти в монастыре. Проклятая вояжна, одна из вероятных потомков Шестого. Но ее считали погибшей…
Господи, это же она убила Юлю… Она, а не вояг…
— Знаешь, что это? — безумица подцепила двумя пальцами раздавленную тушку змеи и покачала ею перед носом вояга. — Цветочная гадюка. Стоило немалых трудов достать. Ее яд действует довольно быстро: изнеможение, слепота и паралич. Потом смерть. Но ты не умрешь, дорогой дядюшка. Я влила тебе вытяжку белены и спорыньи. Тебя парализует, но ты будешь жить. Жалкое подобие человека, полностью зависимое от чужой воли. Ты ослепнешь и превратишься в беспомощную куклу. Все твои ощущения обострятся до предела, как это бывает при употреблении дурман-ягоды. Каждый шорох, каждое прикосновение, каждый вздох будут доставлять тебе невыразимые страдания. А от спорыньи ты начнешь заживо гнить. Медленно умирать, потому что я хочу, чтобы ты промучился достаточно долго и помнил обо мне. Ежечасно, ежесекундно. До последнего издыхания!
Безумица и сама хрипела от бешенства, брызгая слюной. Ее облик плыл в тумане, и волна отвращения затопила меня. Как я мог быть так слеп!.. Чудовище… Проклятое отродье…
Шестая с нечеловеческой силой подхватила задыхающегося вояга за шкирку и швырнула на пол. Штаны на нем были приспущены, и нелепость голой задницы только усиливала кошмар происходящего.
— Ползи! — насмешливо приказала колдунья и пнула его. — Пока я не спалила этот гадюшник.
Она выхватила из очага горящую головню и уронила ее на вояга. Тот взвыл от боли и пополз, судорожно работая руками. Ноги у него уже отказали. Безумный взгляд Шестой обратился ко мне. Страха не было.
Была лишь чудовищная горечь. Во рту и на душе. Как я мог полюбить этого монстра?.. Отдать ей бесконечность?.. Глупец…
— А вы, господин инквизитор, — она подошла ближе и задрала мне голову за волосы, — вечно все портите.
Что же мне теперь с вами делать? Убить?
Она потерлась щекой о мою щеку, и меня чуть не вывернуло наизнанку. Колдунья расхохоталась, а я выплюнул:
— Убейте! Только избавьте от своего присутствия! Чудовище!
— А может, отыметь вас напоследок? Вы же мне обещали эту ночь, забыли?
Она потянулась к рубашке и стала расстегивать пуговицы. Я отчаянно забился, пытаясь ослабить веревки, и получил удар в лицо.
— Да не дергайтесь! — прикрикнула безумица. — Я тут подумала и решила, что бедная княжна была обесчещена вами. То есть Серым Ангелом. Она отчаянно сопротивлялась, поэтому вы ее убили…
Она ударила меня еще раз по щеке, прочертила глубокие царапины на груди и спине, потом отступила на пару шагов и склонила голову набок, разглядывая свои художества.
— Так не хочется портить вам мордашку… но придется, — щеку обожгла боль от ее когтей. — Ну ничего, заживет… Если вас раньше свои же не сожгут на костре…
