Жена Дроу (Увидеть Мензоберранзан и умереть) (СИ) - Баздырева Ирина Владимировна (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— О, Режина! - прижав ладони ко рту, прошептала Ника, поняв на что обрекла она себя саму.
— Так вот, - продолжала та, не обратив внимание на сочувственный порыв Ники, — самое сильное человеческое чувство — страх, он больше всего питает ведьму и не только ее. Страх — это то незыблемое, на чем покоится зло. Это первичный закон его бытия и потому зло, так отвратительно и агрессивно. Навести на человека такой ужас, чтобы он потерял голову, позабыв от него все на свете, а самое главное то, что защищает его: веру, волю, разум. И если человек, в своем страхе, не утрачивает хоть одного из этих качеств, он быстро обретает способность к сопротивлению. В этом случае страх отступает и зло бывает побеждено. Это, тоже, непреложный закон жизни, как для зла, так и для добра. Страх позволяет злу существовать в этом мире. Теперь тебе понятно, почему я умираю. Да, сестры побаиваются меня, а раньше боялись еще сильнее, но я ни разу не воспользовалась их страхом, так же, как не использовала тот ужас, который заставила испытать тебя. И, вот что я скажу тебе: даже если бы я, не смогла побороть искушения и, все таки, решила поддержать себя твоим ужасом, мне бы это не удалось. Потому что, ты быстро пришла в себя и я почувствовала, как нарастает и крепнет твое сопротивление. Что ты, скажешь на это, теперь?
— Что ты обретешь спасение, Режина. Я буду молиться за тебя.
— О-о! - простонала ведьма. — Не давай мне пустых, несбыточных надежд. Ты ведь сказала так, пожалев меня?
— Я сказала так, потому что, если бы убитый тобой священник, не молил бы о тебе Вседержителя, ты бы и дня не выдержала в обители.
— Ты права, — подумав, прошептала Режина. — В первые дни моего пребывания здесь, мне бывало так худо, что я думала, что не переживу и часа такой муки.
— А, ведь ты еще тратишь, оставшиеся у тебя силы на то, что бы защищать монастырь. Скажи, что я могу сделать для тебя?
— Позволить мне помочь тебе, Ника, — подавшись к ней, шепнула ведьма. — И я прошу об этом не потому, что после каждого подобного поступка, дорогой мне образ становится ярче и отчетливее в моих снах, а потому что хочу сделать это для себя, для себя самой.
— Я не представляю, как ты поможешь мне отыскать Зуффа. Разве, что сядешь рядом со мной и начнешь просматривать оставшиеся книги, а их еще, вон, больше половины.
— У меня есть силы совершить колдовской обряд
— Ты с ума сошла?! Здесь это запрещено! - перепугалась Ника.
— Не кричи… хочешь, чтобы весь монастырь узнал о нашем замысле? Есть здесь одно место, где я могу сделать это. Я вызову демона, который даст нам необходимую подсказку: где искать мудреца Зуффа. Или скажет, что твои поиски напрасны и Зуффа, вообще, не существовало на этом свете.
— И где ты собираешься проводить… колдовской обряд?
— На кладбище…
— Нас же заметят, - покачала головой Ника, отвергая предложение своей странной подруги. - Я не могу. Это может убить тебя. Ты едва языком ворочаешь, какой еще колдовской ритуал? У тебя и так мало сил.
— Позволь мне помочь тебе, — прошелестело в ответ.
Ника упрямо молчала. Режина заговорила вновь:
— Смотри, как удачно все складывается для нас обоих: ты можешь, если не разгадать, то приблизиться к решению, своей загадки. А, я смогу быстрее увидеться с дорогой мне душой. Ночь темна и безлунна. Наступает ночной час, который высвобождает потусторонние силы, когда приходят дикие мысли и страшные желания. В этот час, Вседержитель погружает человека в сон, желая оградить его от всего этого.
— И в этот час, ты искушаешь меня, подбивая обмануть доверие настоятельницы, — хмыкнула Ника, уже колеблясь.
— То, что мы совершим, не коснется обители ни коим образом. На кладбище есть не освященный участок земли, где хоронят тех, кто не пожелал назвать свое имя и не захотел вверить свою душу Вседержителю. Там, я замкну то пространство, в котором будет проходить наш ритуал.
— Ладно, — решилась, Ника вставая. — Тогда сделаем это сейчас.
— Дай мне немного времени, — поднялась за ней Режина и пошла в сторону книжных шкафов, к маленькой двери.
Скрывшись за ней, она вскоре вернулась с небольшим узелком.
— Следуй за мной, — чуть слышно велела она, проходя мимо Ники.
Сойдя со ступеней крыльца, они пошли к кладбищу и по еле заметной тропе, прошли в самую его глухую, заросшую ольхой, часть, что примыкала к монастырской стене.
Ника так живо сочувствовала Режине, с острой болезненностью на какой-то миг представив, что в этом мире вдруг не станет Доргана, что она останется без него.
— Что делать мне? - спросила Ника в спину Режине, идя за ней. Она едва различала ее силуэт в темноте, так как они шли без фонаря.
— Что бы ни происходило, ты не должна боятся. Помни о том, что я тебе говорила
Ника остановилась, невольно оглядываясь. Тихий голос Режины прозвучал рядом с ней, так как будто она шептала ей на ухо. Что за… Ника уже остро пожалела, что ввязалась во всю эту чертовщину.
— Если испугаешься, — шептал, между тем голос Режины, тогда как она сама уже обогнула могильное надгробие далеко впереди, — то придашь силы демону и я уже не смогу справиться с ним.
Ника раздраженно передернула плечами и поспешила нагнать ведьму. Легко ей говорить “не бойся”, а если она уже боится? Но сразу же вспомнила тот ужас, что охватил ее только при мысли, что она может лишиться Доргана и страх о котором предупредила ее ведьма показался ей детской забавой.
Она вздохнула, бредя за Режиной. Почему, когда она горела страстью и мучилась от любви к Доргану, его не было рядом? Почему она изливает свою любовь в пустые горькие слезы, а не на него? Потому что она только на один миг посмела не поверить ему и теперь расплачивается за это веками боли.
Для Ники только сейчас открылась вся глубина ее любви к нему. Раньше она спокойно наслаждалась его любовью, уверенная в нем. Он был так надежен, что за ним она чувствовала себя как за каменной стеной, что укрывала ее от всех холодных ветров невзгод. И вот теперь она, одинокая, жалкая и уязвимая, открыта им со всех сторон.
Они шли до тех пор, пока продравшись через заросли ольхи, не уперлись в глухую стену. В темноте Ника запнулась о чуть высившийся холмик, сглаженный временем и заросший травой. Это и был заброшенный участок неосвещенной земли монастырского кладбища. Ника перенастроила зрение. Таких холмиков, подобных тому, о который она запнулась было несколько. За этими могилами никто не ухаживал.
Режина остановилась, огляделась, вынула из узелка нож, присев, вогнала его в землю и начала им, взрыхляя и путаясь в корнях травы, очерчивать большой круг. Потом принялась вырезать в нем замысловатые магические знаки. Дело это было трудоемкое и кропотливое и требовало не только физических усилий, но и времени. Ника хотела было предложить свою помощь, но вовремя прикусила язык. В подобных вещах помощь не предлагается. Но было похоже, что Режина выдыхается, хотя еще половина круга оставалась не изрисована знаками. Видимо ей стало жарко и она, не останавливаясь ни на минуту, сбросила на плечи капюшон, понадеявшись, что ночная тьма скроет от Ники ее лицо. Так Ника, едва ли не единственная в монастыре, увидела лицо ведьмы.
Оно принадлежало женщине лет тридцати, очень красивое с чувственными губами, причем верхняя губа была полней; коротким, но тонким носиком и большими глазами под изогнутой дугой бровей. Ее темные волосы, по монастырскому правилу, были обрезаны до плеч. Она напоминала кошку, с ее-то глазами, чья радужка была желтой, а вот зрачок имел вертикальную форму веретена. И эти кошачьи глаза вдруг внимательно взглянули на Нику. Наложив последний знак, закрывающий пентаграмму, она приподняв голову, прикрыв их, замерла на месте, словно к чему-то прислушиваясь.
— М-м… - прошептала она. — Твой страх… настоящий… Тебе стра-ашно… О! Как же ты искушаешь меня — она облизала бледные сухие губы, как будто смаковала сладкое тягучее вино.
А Ника, чувствуя, как ее уже трясет от всей этой жути, начала думать, что, по своей глупости и простоте, опять угодила в ловушку, поверив в байку о раскаявшейся ведьме. И тут, Режина рассмеялась:
