Акелдама - кровавое поле битвы. Книга 3. Часть 1 (СИ) - Вихрева Елена (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
— Эребус! Что ты себе позволяешь!
Он усмехнулся уголком губ и неопределенно пожал плечами. Ангелика полыхнула взглядом, буквально сочащимся тьмой, но он и бровью не повел, только отметил, что с каждой секундой она становится все более материальной.
— Выпусти меня! — она уже кричала.
— И куда ты пойдешь? — лениво поинтересовался он, небрежно вытирая кровь, сочащуюся из рассеченной брови. — Вызволять этого мальчишку? Нет, я не пущу тебя.
— Тебе меня не удержать!
— Ошибаешься, Ангелика, — он смотрел на нее сквозь ресницы, чтобы она не могла заметить в глубине его глаз то, что выдало бы его с головой — да, он мог удержать ее силой, но не станет этого делать, не станет принуждать, хотя… горькая усмешка скользнула по его губам.
— Будь ты проклят! — она снова попыталась вырваться, и снова все ее усилия пропали даром.
— Я уже проклят, — шепнул он вдруг оказываясь невероятно близко к ней. — Давным-давно…
— Оставь мальчика в покое, — ее глаза умоляли. — Прошу тебя, не мучай его.
— А ты хоть понимаешь, что он просто играл с тобой, пытался использовать? — голос хранителя звучал жестко и невероятно холодно. — Ты понимаешь это, Ангелика?
— Отпусти его…
— Нет.
По его тону она сразу же поняла, что настаивать бесполезно, и сменила тактику.
— Просто не мучай его хотя бы, Эри, — мягко попросила хранительница и положила руку на грудь Эребуса.
Мужчина вздрогнул — ее прикосновение было таким сладким, а сама она манила… вот только сейчас она играла с ним, играла тонко и невероятно умело. Он внутренне содрогнулся от того, что хотел сделать, но отступать он был не намерен, как и не был намерен снова потерять ее — он собирался привязать ее к себе намертво. А для этого ему было совершенно необходимо сделать то, что он задумал, хоть это и было грязным приемом… Он был уверен, что позднее сможет загладить свою вину, а пока… пока он собирался действовать.
Эребус медленно поднес руку любимой к губам, перецеловал пальчики, а затем нежно, но крепко сжал своими ладонями.
— Что ты готова дать мне в замен на уступку? — с кривоватой улыбкой спросил он.
— Что? — ахнула она.
— Я пойду тебе навстречу и больше не стану мучить этого мальчишку, но я хочу кое-что получить взамен, — его голос не дрогнул, хотя разочарование в ее глазах больно полоснуло его.
— Чего ты хочешь? — хрипло выдохнула хранительница.
— Я хочу тебя, — отчетливо произнес мужчина. — Хочу провести с тобой ночь.
Удивление, разочарование и боль промелькнули в ее взгляде, а потом были смыты первозданной яростью. Звонкая пощечина разорвала тишину…
— Ну ты и гад, — произнесла Ангелика, и он испугался этого холодного, безжизненного, отстраненного голоса…
Перед ним стояла сейчас разъяренная хранительница, стремительно возвращающая энергию. Гордая, сильная и невообразимо прекрасная, она смотрела на него как на грязь под ее ногами, а он так хотел видеть в этих полных клубящейся тьмы глазах если не любовь, то хотя бы страсть.
— Твое решение, Ангелика, — он вздернул бровь, невероятным усилием воли удерживая на лице бесстрастное выражение.
Он понял, что совершил ошибку, но виной всему были те воспоминания, что она вернула ему — уж слишком ярки они были, слишком реальны — вкус ее губ, нежность кожи, страстный отклик гибкого тела, они сводили его с ума, продолжая приходить волнами снова и снова.
Она не сказала ни слова, лишь попыталась разбить силовое поле, но он был готов к этому и, перехватив ее, прижал к себе.
— Соглашайся, — шепнул он, — ты же помнишь, как нам было хорошо вместе.
Его обжигающе горячие губы скользнули по ее шее мягко, нежно, соблазнительно.
— Соглашайся, Лика…
Хранительница резким движением освободилась и презрительно бросила:
— Да пошел ты!
Эребус резко выдохнул. Его буквально колотило от ее близости, а она оставалась спокойна, абсолютно спокойна и холодна в его объятьях, а от поцелуев какого мальчишки просто таяла.
— Он труп, — хрипло прорычал хранитель, небрежным движением отключил силовое поле и мгновенно телепортировался.
— О нет… — простонала Ангелика, осознав, что своим поведением только что подписала смертный приговор Исао, и бросилась следом за мужчиной…
— Эребус, стой! — закричала она, едва появившись в камере темницы и с тихим Боги прижала ладонь к губам.
Воздушный Властелин висел на цепях, его тело было полностью покрыто кровью, а над безвольно склоненной головой был занесен меч хранителя.
Эребус медленно повернул голову и посмотрел на застывшую фигуру любимой, глаза которой были полны ужаса, боли и отчаяния, и в тот же момент его яростная вспышка прошла, рассеялась как дым. Боль в ее глазах была невыносима для него. Он уже готов был уступить, когда услышал то, что заставило его замереть на месте.
— Будь ты проклят, я согласна, — ее тихий голос был тверд.
Он вздрогнул — почему-то ее согласие не принесло ему радости: вкус победы был горьким.
— Ангелика…
— Чего ты еще хочешь?! — она кричала. — Я же согласилась, оставь его в покое!
Хранитель скрипнул зубами — ревность снова подняла свою голову, раздувая только затихшую ярость. В таком состоянии он действительно мог убить этого мальчишку, а впрочем, он хотел иного, хотел чтобы тот мучился, мучился как можно дольше. И он знал, как этого добиться.
Эребус резким движением заставил Исао посмотреть на него и так тихо, что слышал только тот, произнес:
— Ты будешь жить. Я не убью тебя, не позволю ускользнуть. И я увижу, как ты сломаешься, когда за тобой придет маленькая землянка. А она обязательно придет, придет угодит прямиком ко мне в руки. И тогда ты сделаешь все, все, чего бы я от тебя не потребовал.
— Нет… — едва смог простонать Исао.
— Да, мальчик мой, — довольно улыбнулся хранитель, читая отчаяние на окровавленном лице мужчины, — ты будешь жить. Скажи спасибо за это Ангелике.
Воздушный Властелин дернулся в цепях, но боль в избитом теле оказалась сильнее воли, и он потерял сознание. Эребус приложил пальцы к шее пленника и, почувствовав, что сердце хоть с трудом, но все же бьется, довольно кивнул.
— Он жив, — хранитель повернулся к Ангелике. — Без сознания сейчас, но жив.
Хранительница закрыла глаза — только сейчас она поняла, чего именно добивался Исао: он все лишь хотел защитить ту, что была ему дороже жизни, ту кого он любил всем сердцем. Он хотел пожертвовать жизнью, чтобы спасти любимую от участи худшей чем смерть.
Ангелика невесело рассмеялась и распахнула глаза. Она наблюдала как к ней идет Эребус. Невероятно красивый и притягательный снаружи, он был настоящим монстром внутри. И этого было уже не изменить. Она заблуждалась, думая, что он изменился. Нет он не изменился и никогда не изменится.
Мужчина подошел к ней, мягко обнял и телепортировался в спальню.
— Лика… — хриплый шепот и осторожный поцелуй.
Но она холодна и неподвижна в его объятьях, похожа на заледеневшую статую.
— Ангелика? — он чуть отстранился и заглянул в ее лицо.
— Как же я тебя ненавижу, Эребус! — резкое и полное эмоций.
— Ненавидь, — мужчина невесомо провел костяшками пальцев по ее щеке, а потом заключил ее лицо в ладони. — Ненавидь, — повторил он и очень нежно коснулся губами ее губ. — Ненавидь… у тебя будет возможность отомстить мне, Лика, обязательно будет, но не сегодня, — еще один нежнейший поцелуй, а затем он подхватил ее на руки и понес в кровать…
Ангелика пребывала в состоянии полной расслабленности и смущения одновременно. Ей совершенно не хотелось просыпаться и встречаться с взглядом колдовских глаз Эребуса, не хотелось видеть в них самодовольное торжество, и в то же время она отчаянно хотела поймать его взгляд, надеясь увидеть то, что как ей казалось померещилось ночью. Это было невероятно, но… ночью его глаза были теплыми, такими теплыми, что она не устояла, не смогла, хоть и сопротивлялась долго, но против его опыта ей было нечего поставить — одной только воли оказалось недостаточно. Он сломил ее отчуждение, медленно но уверенно, и она растаяла под его нежными ласками, сладкими поцелуями, хрипловатым шепотом, что повторял ее имя, заставляя ее чувствовать себя единственной и любимой. В этот раз он был иным — он дразнил и соблазнял, заставляя гореть и плавиться, с каждой секундой желая большего… И он давал ей это, заставляя кричать от наслаждения. И снова все повторялось сначала… Единственное, что она смогла, это не вымолвить ни слова. Как ни просил, как ни умолял он назвать его по имени, она упрямо молчала, и в итоге он сдался. Уже под утро, проваливаясь в сон, ей почудился осторожный, бережный поцелуй и полное боли "Прости меня". Хранительница чуть нахмурилась, пытаясь разобраться, приснился ли ей этот момент, или все-таки это было реальностью, и открыла глаза. Удивление, облегчение и… разочарование затопили ее — она была одна в спальне…
