Искушение (СИ) - Комарова Инна Даниловна (читать книги полные TXT) 📗
Сон в руку
Утром меня разбудил странный шум.
— Что там у них? Почему так шумят? — Я набросила шаль и вышла из комнаты, прошла по коридору в гостиную, а там Агаша гонялась за мальчонкой — сыном кухарки — и приговаривала:
— Барышня встанет, накажет тебя, ирод этакий.
— Агаша, что у вас тут так шумно?
Няня, увидев меня, притихла, остановилась и с придыханием спросила:
— Встали, да? Сейчас, сейчас…
— Шум разбудил. Так что у вас тут стряслось?
— Доброе утро, барышня. Вы только загляните в ладошки этого сорванца. Нашёл под столом и отдавать не хочет. Заладил, что его находка. А я точно знаю, что у Андрея Гавриловича в кольце был такой.
Я насторожилась.
— Максимка, подойди-ка сюда. Покажи, что ты там нашёл?
Мальчик нерешительно подошёл ко мне и раскрыл ладонь.
Я ахнула.
— Да это же изумруд, что был у папеньки в перстне. В последний день перед отъездом отец заметил, что камешек выпал, а найти не смог. Так и оставил перстень на столе. В тот день папенька не вернулся. Максимка, где ты нашёл камешек?
— Под столом. Застрял в углублении паркета.
— Ты мой хороший. Спасибо тебе. Теперь память останется.
Мальчик обрадовался, что его не наказали, и убежал.
— Зря ты его журила, Агаша. Он молодец, нашёл дорогую вещицу. Мне сегодня сон в руку приснился.
— Что вы говорите?
— Сама удивилась совпадению.
— Да нет, вовсе не совпадение это, стало быть, так должно было случиться.
— Может быть, всё может быть, — задумалась я.
Какой неприятный кавалер
Приехала моя подруга. Давно не виделись.
— Ниночка, у соседей дают бал. Поехали, вечерок скоротаем.
— Ия, у меня не то настроение.
— Поехали, развеешься. Зачем заперлась в четырёх стенах? Так и захворать недолго.
— Ия, боюсь испортить другим вечер.
— Не выдумывай. Выбрось из головы ерунду и поехали. Сама почувствуешь, настроение изменится в лучшую сторону, вот увидишь.
— Не могу тебе отказать. Так и быть, поеду.
— Вернёмся и наговоримся власть.
— С удовольствием, давно не виделись.
На балу у княгини Елены Викторовны Ольшанской было многолюдно и шумно. Мы не успели войти, как…
— Позвольте пригласить вас на полонез? — подсочил ко мне неуклюжий молодой человек.
— Позволяю, — присела я в реверансе.
— Отрекомендуюсь, студент Седов. Зовут Григорием, по батюшке Иванович.
— Где изволите учиться?
— В Германии.
— Что так? Разве в России негде?
— Я и сам не хотел из дома отлучаться. Батюшка настоял. Сказал, что университет самый лучший и туда посылают своих детей избранные — самые богатые люди России, — заявил партнёр высокомерно. Мне это сразу не понравилось.
— Как погляжу, для вашего батюшки престиж на первом месте.
— Вы догадливы. А чем занимаетесь вы?
— Рисую.
— Как интересно. Что именно?
— Пейзажи. Природу люблю.
— И что? Участвуете в выставках или продаёте?
— В выставках участвовала, ваша правда. Продажами не занимаюсь, увольте, мы не бедные люди.
— Что же вы делаете с полотнами, солите? — противно расхохотался студент на весь зал, да так, что мне стало стыдно за него. Захотелось тут же сбежать и спрятаться. Люди оглядывались на нас, а он ничего не замечал. Батюшка бы сказал: «Верх бескультурья!»
Наконец студент успокоился, по моему виду легко можно было догадаться, что мне неприятно его поведение.
— Княжна! Вы не ответили на мой вопрос, — настаивал он.
— Люблю делать подношения.
— И не жалко вам раздавать вот так?
— Простите, устала. Больше не танцую. — Мне не о чём было разговаривать с человеком, взгляды которого кардинальным образом отличались от моих.
— Почему? — удивился он, но для приличия отпустил меня, склонил голову, прощаясь. Я присела в неглубоком реверансе и быстрым шагом покинула его.
«Балабол, — сердилась я, — няня бы его так назвала. Ветер в голове гуляет, отец за него всё решает. Папенькин сынок. Осадок и больше ничего, потерянный вечер. — Я возвращалась к подруге в подпорченном настроении. — Не надо было соглашаться. Балы, увеселительные мероприятия непозволительны в моём душевном состоянии».
За плечами осталась иная жизнь
В монастыре я забывалась, под покровительством и заботой крёстной отходила от горестных воспоминаний и пряталась от опасности, которая ходила за мной по пятам. Время проходило, я вновь возвращалась к мирской жизни. И для облегчения душе бросала спасательный якорь в стенах монастыря. Так продолжалось довольно долго.
День вчерашний
Я приехала в монастырь. Хотелось успокоить душу и побыть немного с крёстной. Её присутствие благотворно на меня влияло.
— Душа моя, я много думала о тебе. Правильно поступила, что приехала. Слушай, есть у меня на примете одна всевидящая. В своё время она славилась острым оком и удивительными предсказаниями, которые сбывались, как бы ни старалась отвести от них людей. Выкрою день, и поедем к ней. Пусть растолкует нам, что да как. Много непонятного в веренице смертей. Подозреваю, не всё чисто.
— Крёстная, дорогая, откуда ей знать? Она ведь не была знакома с маменькой и папенькой.
— А с родителями Надюши? — настоятельница посмотрела на меня из-под широких бровей. Я увидела взгляд орлицы, совершенно не свойственный крёстной. — Однако она уже очень старенькая, жива ли? На месте определимся.
В воскресенье после утренней молитвы мы отправились в путь. Наталья Серафимовна расспросила старушечек-монахинь из соседнего монастыря, они поведали, что всевидящей уже нет в живых, но дали адрес её ученицы, которая была близка с Матроной. Служила у неё. Предупредили, что сама всевидящая перешагнула столетие. На ногах держалась до последнего дня, а вот зрения лишилась, но видела сердцем. Её помощница немало знает.
Мы добрались до указанного места.
В доме было тихо, в комнате мрачно. Женщина сидела у окна задумавшись. Старческий возраст подёрнул белым покровом когда — то пышную шевелюру и взлохматившиеся брови, прищурил уставшие очи, приглушил слух и морщинистым узором проредил впалые щёки. По губам крёстная определила:
— Молится.
Игуменья вошла первой, я за ней.
— Простите, преподобная Иеремия. За ненадобностью не стали бы беспокоить вас.
Провидица не удивилась приезду гостей. Дело привычное. И всё же поинтересовалась:
— Что привело вас ко мне, люди добрые?
— Преподобная Иеремия, моя крестница осталась сиротой. Один за другим ушли в мир иной все её близкие. Один брат да она остались из всей семьи.
— Как звали отца девушки? — спросила провидица.
— Андрей Гаврилович Ларский. Мать — Надежда Тимофеевна.
— Деда по отцу как звали? — спросила Иеремия и развернулась к гостям.
— Гавриил Мартынович… — Провидица жестом прервала крёстную.
— Знаю, о ком толкуешь. Приезжал к матушке Матроне князь, давно дело было.
Мы посмотрели друг на дружку в замешательстве.
Viа dоlоrоsа
Путь страданий
Матрона
— Слушайте. История давняя, но правдивая. Там, за болотами, за лесами, за просёлками да деревнями, неподалёку от имения князя Гавриила Мартыновича Ларского жила всевидящая.
Семейство князя славилось на всю округу своими добродетелями и щедрыми пожертвованиями. Крестьяне из других мест завистливо поглядывали на крепостных Ларских. Им позволялось то, о чём другие и мечтать не смели: жили они в благоустроенных флигелях при усадьбах, детей своих растили, мужей и сыновей не лишались, их в рекруты не забирали. А иногда случалось, что вольную грамоту получали, — было чему позавидовать.
Однажды всевидящая прислала к князю своего гонца, а тот челом бьёт и говорит:
— Просит Матрона, чтобы ты, барин, наведался к ней. Слово молвить хочет.
— Стряслось что? — озаботился князь.
— Не мне знать. Тебя просит.
— Передай всевидящей — буду.
Собрался Гавриил Мартынович и поехал к Матроне.
Усадила она его перед собой и повела разговор.
