Смерть и приговор с отсрочкой - Джонс Даринда (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
Состроив безразличный вид, Кэмерон зачем-то забросил меня себе на плечо. В знак протеста я взвизгнула.
— Пиво я пробовал. Никакого особого эффекта.
— Это ужасно неудобно, — пробормотала я, пока он тихо, как церковная мышь, лез по пожарной лестнице. — Я должна научиться тому, как вы, парни, это делаете.
— Делаем что?
— И что ты имел в виду, когда сказал «никакого эффекта»? Тебе не нравится, как ты себя чувствуешь после пива?
Признаваться вслух я, естественно, не собиралась, но тут я была согласна с ним на все сто. Пьяная, под мухой, навеселе — как ни назови, ощущения отстойные. Клянусь, как только мир перестанет вращаться, я сойду и буду ждать следующего.
Открыв окно, Ласк усадил меня на подоконник.
— Нет. Я имел в виду, что ничего не происходит. Я не чувствую никакой разницы между до и после пива. Видимо, я просто не способен опьянеть, как ты.
Голос Брук показался мне грохотом товарняка, который мчится по полночному городу:
— Ты пьяная, что ли?
Я залезла в комнату, споткнулась о ножку стула и зажала рукой рот подруги. В спальне горела одна-единственная лампочка, которая давала больше теней, чем света, но я все равно разглядела шок в широко распахнутых глазах подруги.
— Ты пила? — прошамкала она мне в ладонь.
— Да тише ты!
— Спиртное?!
Прижав указательный палец свободной руки к собственным губам, я шепнула:
— Капельку.
Брук убрала со рта мою руку.
— Лорелея Элизабет Макалистер!
Класс. Видимо, пришло время для очередной взбучки.
— Что ты здесь забыла? — спросила я и сняла куртку.
Тем временем Кэмерон влез в окно и закрыл его за собой, чтобы не впускать в дом холодный воздух.
— Мне Кэмерон позвонил.
Бросив на предателя сердитый взгляд, я рухнула на кровать. Нисколько не впечатлившись моими стараниями, Ласк отвернулся и уставился во тьму.
Брук села рядом.
— Зачем ты пошла на эту вечеринку, Лор? Что ты собиралась там найти?
— Не знаю.
Прислонившись спиной к изголовью, я прижала к груди подушку. Как рассказать подруге, что мне всего лишь хотелось узнать, каково это — быть нормальной? Почувствовать себя частью чего-то? Не говоря уже о том, что мне было страшно любопытно, почему Табита решила меня пригласить.
На лице подруги отразилась обида, но Брук быстро взяла себя в руки.
— Может быть, ты решила, что станешь ближе к крутым ребятам, если пойдешь на вечеринку без меня?
— Что? Ничего подобного. Почему ты вообще говоришь такие вещи?
— Зачем тогда тебе сдалась эта кретинская вечеринка? Особенно учитывая все, что происходит?
— Ну уж нет, — бросила я, начиная раздражаться. — Именно из-за всего, что происходит, мне и хотелось пойти на вечеринку. А тебе самой не хочется взять и обо всем забыть? Притвориться, будто с нами все в порядке?
Бруклин обиженно отшатнулась.
— То есть с нами не все в порядке?
— Господи, Брук, да посмотри же ты на нас! Единственное нормальное звено в нашей цепи — это Глюк, и то утверждение, мягко говоря, сомнительное. Среди нас ангел, нефилим, барышня, которая была одержима, в доказательство чего может предоставить трещину в ауре…
— Не обижай мою трещину.
— И наконец я. Вообще ни на что не годная единица. О да, мир однозначно будет спасен. И кто его спасет? Все верно, мы — горстка отщепенцев из округа Торренс. И мы, видите ли, должны предотвратить войну между добром и злом? Мы? То есть люди, которые с трудом вовремя в школу приходят? Это нам-то поручили защищать человечество?
С понимающим видом Бруклин положила ладонь мне на колено.
— Речь идет только о тебе, Лор.
Я застыла и молча заглянула ей в глаза.
— Войну должна предотвратить ты.
От такого ничем не прикрытого напоминания я тяжело сглотнула.
— Я больше ничего этого не хочу. Ни пророчеств, ни видений — ничего.
— Но почему? — вдруг оживилась подруга, и все ее жесты стали слишком нарочитыми. — Видения — это же круто. Когда они у тебя были, ты могла с их помощью менять жизни людей, Лор. Ты могла помогать людям.
Мне хотелось посмеяться над ее словами. А потом рвать и метать, долго и нудно рассказывая о том, как она ошибается.
Бруклин задумчиво прикусила нижнюю губу, и я прямо-таки увидела, как у нее в голове вращаются шестеренки.
— Тебе только нужно больше тренироваться. Вот и все. Уверена, видения к тебе вернутся.
Следующие мои слова были сказаны еле слышным шепотом, но я не могла и дальше гнуть эту линию. Это нечестно ни по отношению к Брук, ни по отношению к любому из нас.
Собравшись с духом, я прошептала:
— Они никуда и не девались.
— В смысле? — словно пришла в себя подруга.
Я отодвинулась подальше и стала нервно мять подушку.
— Видения. Они никуда не исчезали. — Я посмотрела на Брук в надежде понять ее реакцию. — Наоборот, стали такими мощными и яркими, что я не могу их контролировать. Они атакуют меня, как ракеты. Бьют прямо в нутро. Рвут на части сердце. Мне больно. От каждого видения.
Бруклин придвинулась ко мне:
— То есть ты по-прежнему их видишь?
— Да.
Судя по ошеломленному выражению лица, она и правда не догадывалась.
— Но почему ты мне не сказала? Зачем врала?
— Потому что не нужны мне никакие видения.
— Почему? Почему ты отказываешься от чего-то настолько чудесного?!
— Чудесного? — На этот раз я действительно насмешливо фыркнула. — То, что происходит со мной, ты называешь чудом? — Резко вдохнув, я приготовилась выложить подруге всю правду и ничего, кроме правды, и, впившись пальцами в подушку, с горечью поинтересовалась: — А ты в курсе, что в прошлом году ученицу из нашей школы изнасиловали? — Глаза Брук распахнулись, но я продолжала, потому что если остановлюсь, то вряд ли сумею начать заново: — Она ничего никому не сказала, потому что считает виноватой только саму себя. И она до сих пор хранит эту тайну. — Я наклонилась к подруге. — Ты знаешь, каково это — подвергнуться насилию, Брук? Я знаю. Теперь точно знаю, во всех подробностях. Это непостижимая, невероятная жестокость, которую претерпевает не только тело, но и душа.
— Я… я не знала, — запинаясь, пробормотала Бруклин.
— Тогда, может быть, ты знала, что один из учеников Райли-Хай собирается наложить на себя руки?
Выражение ее лица превратилось в смесь шока и сочувствия.
— Нет, не знала.
— Он не просто думает об этом, а детально планирует. И собирается использовать пистолет отца. Ты представляешь, что значит чувствовать такое отчаяние? — Я не дала подруге ответить и снова спросила: — Знаешь, что чувствует человек, когда пуля проходит сквозь нёбо и вылетает из макушки?
Меня затрясло от воспоминаний о том, чего еще не произошло. Живот скрутило, когда в мыслях я снова услышала грохот выстрела и на одно короткое мгновение ощутила, как пуля проходит сквозь мозг, после чего все покрывается чернотой.
— Лорелея, — дрожащим голосом проговорила Брук, — мне очень, очень жаль.
— Знала ли ты, что еще один ученик следующим летом попадет в аварию на мотоцикле и погибнет? А другой окажется на волосок от смерти из-за обезвоживания, потому что поедет с другом в Юту лазать по горам и заблудится в пустыне? Знаешь, как это, когда отказывают почки, а язык разбухает в три раза, и ты не можешь ни говорить, ни глотать?
Бруклин коснулась моей руки:
— Прости, Лор.
— Ты не понимаешь. Я не просто вижу, что с ними происходит. Я это чувствую. Каждый нюанс страха и ужаса. Каждую волну тошноты. Каждый укол боли в сердце. Все это я переживаю вместе с ними — все их эмоции, все болезненные ощущения. Это приходит ко мне ослепительными вспышками, которые повергают в ступор. И это не проходит сразу. Я днями не могу потом ни есть, ни на чем-то сосредоточиться.
Брук прижала ладонь ко рту, и по ее щекам потекли слезы. А я смотрела в ее огромные карие глаза и надеялась (нет — молилась!), что она наконец все поймет. Я не хотела ее обидеть. И не пыталась специально подглядеть, когда увидела, что с ней произошло. Я бы никогда так с ней не поступила. Видение само пришло ко мне, когда я его совсем не ждала. Когда мы сидели в лаборатории и корпели над научным проектом.
