Спецкор. Любовь и тигры (СИ) - Аади Ал (лучшие книги TXT) 📗
Из абсолютно пустого и просматриваемого пространства вдруг выметнулось гибкое, абсолютно черное тело и одним прыжком сократило половину расстояния до лагеря. Я так и замерла посреди движения вцепившись в рукоять лопатки — как раз капала яму для мусора, а вот Кроха…
Уже потом, задним числом припоминая мельчайшие нюансы его поведения, я поняла, что кадавр заранее подготовился к встрече с дикой кошкой — ни мгновенья на растерянность, ни единого лишнего движения и взгляда. Даже оружие у него было под рукой наготове. Совершенно очевидно, мерзавец заметил подкрадывающуюся пантеру. Наверняка именно ее он чувствовал и до этого, а волновался из-за выбора цели — кошечка вполне могла броситься и на меня. Только осознав, что первой целью для удара будет он сам — моментально успокоился.
Так вот, уже посередине второго прыжка атакующей нас молнии, раздался хлопок пращи, и я увидела, как черный силуэт замер прямо в воздухе, а потом тяжело припал на передние лапы, мотая головой из стороны в сторону. Удар камня был настолько селен, что погасил импульс прыжка. В этот момент я и почувствовала, что нужно действовать. Это был шанс решить все быстро, а главное — это был мой шанс. Ни страха, ни азарта, я как бы смотрела на собственное тело со стороны. Два быстрых подшага и ставшая враз невесомой лопатка падает сверху-сбоку, перечеркивая шею все еще мотающей головой в попытке поставить на место «встряхнутые» мозги большой кошки.
Рука даже не почувствовала сопротивления, когда заточенный край вспарывал живую плоть, а глаз только отметил как метнулась в сторону, в безнадежной попытке уйти, черная тень, чтобы рухнуть и забиться метрах в десяти от нас. Казалось, большая кошка просто обпилась настойки валерьяны и теперь, катаясь, радуется жизни — в сухой траве и на черной шкурке кровь была практически невидна. Конвульсии огромного животного скоро замедлились и сменились дрожью, и только тогда Кроха опустил ствол и укоризненно повернулся ко мне.
Я же никак не могла сдержать улыбку на всю физиономию — отпускающий адреналин заставлял каждую клеточку трепетать от восторга, понимания победы и радости продолжения жизни. Видя, что я сейчас не в состоянии воспринимать его критику, кадавр просто отобрал лопатку и устроил небольшую пантомиму, показав как на самом деле необходимо было действовать. Причем, в объяснения пустился не раньше, чем проверил, что пантера действительно мертва, для чего не сходя с места метнул в нее один из своих ножей.
— Я все поняла, Кроха, — прервала шестое повторение движений в замедленном, как он наверно думал, темпе. — Удар надо наносить не на шаге вперед, а на шаге назад, и не вкладывать в него свой вес. То есть рука движется вперед, а туловище назад, и в момент завершения удара тело само потянет за собой оружия. Это эффективнее, чем рубить как топором со всей дури. Я тебя правильно поняла?
Кадавр, горестно кивнул и с сомнением посмотрел на меня. Пришлось поспешить извиниться:
— Спасибо за науку, милый друг. Только понимаешь, я в этот момент совсем ни о чем не думала и тем более о том, куда и как нужно бить. И боюсь, пропадет вся твоя наука даром — в следующий раз тоже все из головы вылетит.
Тут Кроха насмешливо фыркнул, явно говоря: «Теперь шиш ты это забудешь!» — и глазами и носом показал на мою правую ногу. Инстинктивно глянула вниз, и пришлось срочно бороться с вдруг подогнувшимися коленями и подкатившим к горлу комом — штанина на икре изнутри была располосована на симпатичные ленточки и уже насквозь промокла от крови.
Дальнейшие события запомнились очень четко, но словно со стороны. Видимо это и есть шок, но я ему за это благодарна. Довольно отстраненно отметила, что следом за большинством моих комплексов в лету канула и боязнь крови — в последующей суете было просто не до нее.
Кроха одним из своих ножей распорол штанину и промыл несколько не самых опрятно выглядящих рваных ран единственной доступной ему стерильной жидкостью — собственной мочой. Наблюдая за процессом, равнодушно подумала, придется ли и мне поучаствовать в процессе производства дезинфекционного средства и как это осуществить технически — ведь если ждать пока вода для промывания закипит, а потом еще и остынет… А ту воду, что мы уже набрали, без кипячения использовать вряд ли можно. Однако кадавр нашел решение — вытряхнув в глиняную чашку упаковку белых таблеток из аптечки и залил водой, затем вылив получившуюся жидкость на пострадавшую конечность. И вяло текущая кровь вскипела пеной, моментально останавливаясь.
А потом, вымыв остатками этого средства лапы, Кроха выудил из аптечки кривую иголку и, бесцеремонно крутанув мне голову в сторону, дал понять, что смотреть на продолжение не стоит. Самой не хотелось, вот только вся процедура и так прекрасно чувствовалась во всех ее тошнотворных подробностях. Радует разве что без боли — перед тем, как начать операцию, самодеятельный доктор вколол мне в ногу все шприц-тюбики, что нашлись в аптечке параплана. Впрочем, с определенного момента меня начало охватывать веселье — лекарство, заморозившее ногу, почему-то не заглушало щекотки, да и вообще весело, когда тебя штопают, будто прореху на обивке дивана, сделанную не в меру игривым котенком.
Результат трудов и вовсе вызвал безудержное хихиканье и укоризненный взгляд Крохи. А нечего так коситься, если сам о высоком портняжном искусстве имеешь весьма отдаленное представление. Швы, наложенные кадавром, не были сплошными — три-четыре рядом расположенных стежка, промежуток в пару пальцев и опять три стежка. Но желания взять в руки иголку и поправить работу этого халтурщика не возникло. Никакого. Ни малейшего. Хотелось спать, да и Кроха, удовлетворено кивнув, быстро залил операционное поле жидким бинтом.
С сомнением посмотрела на злорадно ухмыляющуюся морду и, не выдержав уколов любопытства, буркнула: «Колись давай, чего такой довольный». В ответ кадавр показал, как он потом будет отдирать бинт — ме-е-е-е-едленно-о-о. Возмущенно вскочила, разом забыв о своем смертельном ранении — тоже мне любитель депиляции нашелся! Хотя, если подумать… чем не возможность сэкономить на посещении салона? Всего-то и надо — копеечная аптечка с баллончиком жидкого бинта.
Коварный Кроха тут же воспользовался моей секундной задумчивостью и, подкравшись сзади, одним движением сдернул камуфляжные штаны — аж окаменела от возмущения таким подлым нападением и, раньше чем пришла в себя, оказалась и вовсе без этой детали одежды. В итоге через пару минут, шипя сквозь зубы слова, которые леди и знать не положено, отмывала пропитанную кровью штанину, используя вместо специального порошка от мирового бренда золу из костра, песок и мочалку из какого-то тростника. И всё это — в холодной воде. Надо отметить что народные средства справлялись с задачей намного лучше разрекламированных, но хорошего настроения это не прибавляло — ни в одном романе смертельно раненого в схватке с хищником героя не отправляли стирать одежду. И что-то мне подсказывает, что зашивать прореху сразу после стирки предстоит тоже мне….
Но за это зрелище я готова было простить ему всё! Пока я возилась по хозяйству, Кроха успел снять шкуру и даже растянуть ее между вбитых в землю колышков. А еще — выкопать приличную яму, из которой сейчас торчали только кончики ушей, да вылетала земля. Совместными усилиями столкнули то, что осталось от кошки, в яму, и я принялась ее закапывать, пока кадавр готовился к процессу, в ходе которого я прокляла свое желание сохранить такой красивый трофей на память. Уж очень все было маятно и не эстетично. Сначала мы скоблили шкурку ножами, потом до полного одурения терли притащенными кадавром пористыми камешками от приставшего изнутри жира и прочего. Руки быстро перешли в состояние «щас отваляться» и Кроха отправил меня отдыхать, в одиночку продолжив малопонятную возню с камнями и золой из громадного костра, разведенного на месте где мы прикопали прежнюю хозяйку шкурки.
Люблю посмотреть, как другие работают, но глаза слипались, и я провалилась в сон.
