Черный скрипач (СИ) - Лю Эдвина (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Прежде всего Агне осмотрел самого Чезаре, очень заинтересовавшись им.
- Забавный сплав, - заметил Агне, обходя мага то справа, то слева. Несмотря на свои медвежьи размеры, двигался он легко, ловко и плавно. – В тебя вложили слишком много разных эмоций, а ты их и не отпустил, и не разделил. Ты как суп с кучей овощей!
Роз непонимающе уставился на некроманта, ожидая объяснений. Но их не последовало. Тогда Чезаре указал на кровать с Дэнни. Тот стал ещё тоньше и невесомей, как будто постепенно выгорал и истаивал в лучах иртсанского солнца.
- Я не вижу его среди мёртвых, в сонме Смерти, - сказал Агне. – Но я слышу, как он поёт.
- Не может он петь. Он ни на что не реагирует, не говорит, не чувствует, - сказал ван Конрад. – Правда, моя коллега говорит, что он ощущает боль. Но мне так не показалось…
- Один некромант сказал мне, что этот человек однажды уже умер. Но пришёл в себя сам. Второй раз его ранили, а потом убили несколько дней назад, - заторопился рассказывать Чезаре. – Тогда его тоже никто не воскрешал. Я предположил бы, что, будучи наполовину обученным Светлым, Дэн разделил со мной возвращение к жизни… и сам поднял себя.
Некромант со скучным лицом подошёл поближе к Дэну и взял его за руку – слабую, податливую, болезненно-тонкую. Со следами чьих-то зубов на тонких музыкальных пальцах.
- Вот эта человеческая развалина? Подняла себя сама? В таком случае, почему он не собрал себя заново? – фыркнул Агне.
Чезаре принялся рассказывать Агне, как было дело, но некромант приложил к сухим, белёсым губам загрубевший палец и страшным шёпотом шикнул:
- Тссс!
Роз в растерянности умолк.
- Идите отсюда все, идите, - замахал некромант руками. – Не бойтесь, не угроблю я его. Вы мне работать мешаете.
Чезаре помедлил, но ван Конрад взял его под локоть и чуть ли не силой вывел из комнаты.
- …не чувствует, говорят… вот бездари! А? – услышал Роз, прежде чем Конрад закрыл дверь.
Вот так. Их выставили.
- И кто тут главный? – тихонько спросил Чезаре у ван Конрада.
И тот в ответ сморщил лицо, будто отведал клюквы – улыбнулся.
***
…он пробирался по обледенелой земле, с которой ветер слизывал снег, он шёл между могильными холмами и низкими памятниками-пирамидками. Он спотыкался и падал, но вставал раз за разом и падал снова. Одетый лишь в тюремную робу до колен, ветхую и местами рваную, да в парусиновые тапочки, воняющий после сточной трубы. Со слипшимися и смёрзшимися длинными волосами, хлещущими по лицу. Он шёл, а когда не смог идти – полз.
И чувствовал, что сейчас умрёт, что сердце вот-вот остановится, но сердце было метрономом, который не давал его внутренней мелодии закончиться, остановиться. Музыка в голове звучала по кругу, не кончаясь, повинуясь мерному ритму. Сердце отсчитывало такты. Упрямое, злое сердце, жаждущее мести и справедливости.
Ветер захлестнул его так сильно, что сбил дыхание. Из последних сил нарисовав в воздухе вспыхнувший и погасший знак ложи Боли, он упал лицом в мёрзлую землю, едва присыпанную снегом. Метроном сломался. Да, точно, метроном давно сломался. Тот самый, старинный, созданный для столичной музыкальной школы, где учились дед, отец и старший брат…
Но музыка в его голове не должна была умереть. Музыку ведь не сломаешь? Если ты давно научился держать ритм – разве ты, музыкант, не сумеешь играть дальше без метронома?
Музыка, как птенец в скорлупе, ткнулась, толкнулась и пробилась наружу. Он приподнялся на локтях, выискивая хотя бы слабый свет. И увидел его – тусклый фонарь, бросающий отсветы на человека в длинной одежде.
- Что ты такое? – услышал он сквозь музыку. – Не помню, чтобы я сегодня поднимал дохляка!
Сердце-метроном снова сломалось, и на этот раз музыка на какое-то время замолкла. Без неё стало совсем плохо и темно. Холодно, как же холодно, помогиииите… Он вытолкнул последний вздох сквозь зубы и промычал первые ноты заледеневшим горлом. Метроном снова принялся отсчитывать такты. Вот так-то, так-то, так, так-так… так, так-так. Его внутренняя музыка была слишком упрямой, чтобы заглохнуть в такой вонючей дыре, как эта…
Музыка становилась громче, крепче, уверенней.
И тут её прервал голос Чезаре:
- Дэнни, ты сводишь его с ума! Без него мы не сможем вернуть тебя к жизни.
Он очень удивился и даже прервал мелодию, но на этот раз метроном не подвёл, продолжал размеренное тиканье. Но в безмолвии от этого методичного звука стало очень скучно и печально. Тогда он возобновил пение, и забылся в нём, растворился почти полностью. Как хорошо…
Но однажды он услышал, как чей-то не лишённый мелодичности голос поёт эту мелодию. Довольно правильно, хотя и с какими-то варварскими вариациями. Голос сипловатый, с «песком», не слишком высокий, но и недостаточно низкий. Поёт с воодушевлением и даже какой-то молитвенной торжественностью. Поёт так, что хочется вторить. Да ещё и, кажется, похлопывает ладонями по коленям – такой чёткий, приятный звук, куда лучше, чем метроном.
Он слабо шевельнул губами. Увы, горло так пересохло, что, похоже, музыка останется где-то между вдохом и выдохом, на грани тишины и звука.
Тогда он решил хотя бы посмотреть на того, кто услышал его мелодию и теперь поёт на свой лад, и пошёл на звук. Шёл долго – до тех пор, пока незнакомый голос не стал оглушительным. Тут он запел сам – неожиданно звонко, а потом открыл глаза.
***
Дард стоял на коленях перед алтарём. Он был полностью согласен с отцом Штаваном – путь человека, желающего жить вечно, непрост. Осталось одно испытание, и он пройдёт первую ступень. Штаван даже порадовался за него – сказал, что сам он первую ступень проходил почти год. Это потому, что он, Сарвен - маг ложи Смерти, и уже многое знает!
Храм казался ему не тёмной развалюхой, а волшебным дворцом, и холода Сарвен тоже не чувствовал – ему даже мнилось, что вокруг пылает столько огня, что хватает и света, и тепла. В его крови тоже горел огонь – это от вина, которое ему налил отец Штаван. В ту самую чашу, где лежали мышиные кости. Вино показалось горьковатым, терпким, губы после него жгло, как от перца. Но куда сильнее обжигало душу Дарда страшное пламя нетерпения. С каким восторгом он ожидал посвящения! Он уже видел светлое, ласковое лицо Анстис и её глаза, полные любви. Любви к нему, Сарвену Дарду. А как же иначе? Разве Дэн когда-нибудь пошёл бы ради неё на такие жертвы, как он?
- Ты вверяешься мне по доброй воле, - проскрипел отец Штаван и руками, похожими на руки трупа, поднял вверх старинный меч. – Ты отдаёшь мне всё и взамен получаешь вечное знание. Да?
- Да, - блаженно улыбаясь, ответил Дард. Он видел не меч и не старца – он смотрел на Лик Смерти, намалёванный на стене. И ему казалось, что ничего прекраснее никогда не рисовала рука человека. – По доброй воле, учитель!
***
15 дня первого Светлого месяца Чезаре Роз в нетерпении ковырял пальцами заживший рубец на шее. Он стоял у двери в палату Дэнни и подслушивал.
- Он там что, опять поёт? – спросил ван Конрад, проходивший мимо – шёл из чьей-то палаты к выходу.
Чезаре пожал плечами.
- Я никогда не понимал, как работают маги ложи Смерти, - сказал Конрад. – К тому же этот вообще какой-то чудной. Одним словом – иртсанец!
- Не похож он на иртсанца, - задумчиво ответил Роз. – Они все смуглые, а этот просто загорелый. А сам по себе светлый. Я скорее склоняюсь к тому, что этот человек шарлатан.
- Позвать другого? – неожиданно ядовито поинтересовался генерал ложи Боли.
Чезаре потёр подбородок.
- И ждать ещё неизвестно сколько… нет. Но, если что, я теперь знаю, где находится тот самый маг Смерти, который попытался убить Дэнни…
- Убил, - уточнил Конрад и ушёл.
…Чезаре очень устал за последние несколько дней. Про Дарда он почти забыл сразу после того, как Керлисс продиктовал ему координаты некроманта. Поиск его не являлся важным делом всё это время. Дела форта и беспокойство за Дэнни, постоянные переговоры со Светлыми и Тёмными магами из его команды – вот то, что было первостепенно и отнимало немало сил. Ловцы и пограничники были недовольны тем, что пребывание Тёмных в форте затянулось. Они охотно выставили бы их вместе с кроватью, на которой лежал Дэн.
