Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
— Пойдём, — Пьер тянет меня сквозь просторные комнаты, озарённые сиянием ночного города, добирающимся даже на эти высокие этажи.
Спальня Пьера тоже огромная, и кровать большая, а изголовье и изножье в сквозных узорах. К таким удобно привязывать и приковывать.
— Если хочешь выпить. — Пьер немного нервно указывает на стеклянный бар с цветными бутылками и бокалами, а сам исчезает в комнате за раздвигающейся чёрной дверью.
Там щёлкает выключатель, и в спальне светлеет, теперь видны узоры из светодиодов на стене. Меня настораживает движение сверху, но это лишь отражение в зеркальном потолке.
Гнёздышко для сексуальных утех. Интересно, сколько женщин здесь побывало?
Пьер появляется с парой мохнатых красных наручников и стеком. Мне вдруг становится смешно до щекотки в животе. Видимо, что-то в моём лице выдаёт реакцию, и стек Пьер откидывает в свою тайную комнату.
— Начнём с мягкого. — Он приближается, покачивая наручниками.
Героически сдерживаю смех. Нет, невозможно представить Пьера в этих наручниках и меня, хлещущую его стеком. Обняв, Пьер гасит дурные мысли мастерским поцелуем. Я не слышу, как расстёгивается молния, запоздало ощущаю, как платье сползает шёлковой волной.
Отстранившись, Пьер стонет:
— Это даже лучше, чем я себе представлял.
И мне совсем не хочется прикрыться.
— Богиня…
Но эти его мохнатые наручники…
Приковав нагого Пьера к кровати, я не могу сдержать смех.
— Господи, прости, ты классно выглядишь, но… — бормочу сквозь выбивающий слёзы хохот, ударяясь лбом о мощную грудь Пьера. — Они мохнатые, мохнатые…
— Ну, извини, просто металлических у меня нет, они натирают запястья.
Я только сильнее хохочу:
— У тебя есть кружевные…
— Кружевные есть, — вздыхает Пьер и неожиданно обнимает меня рукой. Наверное, в лапу превратил, чтобы вытащить из мягкого кольца. — Хотя кружевами я предпочитаю пользоваться, как верёвками, но для этого нужна сноровка…
— О да, в этом опыта у меня вообще нет…
Закинув мою ногу себе на бёдра, Пьер уверенным движением обеих рук усаживает меня верхом, позволяя почувствовать через тончайшую паутинку трусиков, что смешки ничуть не умалили его желания. Да и судя по замутнённому страстью взгляду, он ещё думает о близости со мной, и его пальцы маняще скользят по кружевным узорам корсажа.
— Хороша, как же ты хороша, Тамара… — грустно произносит он, и я вдруг понимаю: он надеялся, что я разделю его страсть. — Просто слов нет… Жаль, я не встретил тебя раньше.
— Почему?
— Я мог бы завоевать тебя. И развить вкус к своим пристрастиям.
— Это вряд ли.
— Ни от чего не следует зарекаться. — Пьер поворачивается, роняя меня на кровать, придвигаясь, согревая жаром своего тела. — Жизнь великая шутница.
Он наклоняется, поцеловать, но я уже не так пьяна вином и желанием, чтобы не слышать голоса разума: «Вы мало знакомы для близости, нельзя, это плохо, хорошие девочки так себя не ведут, это непорядочно, это ужасно — лезть в постель к малознакомому мужчине». С болезненной ясностью я понимаю, что момент упущен, и я не могу это всё переступить. Если только не волью в себя прорву вина, но и вина не смогу выпить, понимая, что это лишь повод для распущенности… а с Арианом меня такие вопросы не мучили.
— Давай просто поспим вместе. — Подставляю губам Пьера лоб. — Это тоже своего рода близость и проверка отношений…
По напряжённому телу Пьера пробегает дрожь.
— Хорошо, — сипло выдыхает он. — Если ты так хочешь — так и будет.
Кого выбрать? Кого? Кого? С этими вопросами время ползёт мучительно медленно. Даже солнце поднимается быстрее, заливая огромную спальню холодными пурпурными красками.
Пьер лежит на боку, подперев щёку рукой, и не таясь рассматривает меня всю эту полную вопросов ночь. И вопрос, не стоило ли поддаться страсти, проверить, как мы совпадаем в постели, тоже мучает: вдруг близость позволила бы определиться, понять? Хотя то, что я на неё не согласилась, тоже что-то да значит.
— Думаешь о выборе? — тихо спрашивает Пьер.
Киваю.
— Понимаю, как тебе тяжело… — Он очерчивает пальцем моё выглядывающее из-под одеяла плечо.
— Откуда?
— Ой, ну ты правда думаешь, что меня не пытались женить?
— И на мне, наверное, тоже принуждали.
— Мне предстояла поездка в Париж на сделку, и я был, конечно, страшно зол смене планов. Пока не увидел тебя.
— Пытаешься склонить чашу весов в свою сторону?
— Не без этого, но я говорю правду.
— Спасибо.
— За что? — Недоумение идёт его красивому лицу.
— За то, что ты такой милый. Это очень важно и встречается реже, чем хотелось бы.
— Милый и одинокий — классика жанра. Нет, ты не подумай, я не давлю на жалость, но меня так часто называют милым, что это уже… мм, странно. Я же должен быть страшным и ужасным волком, хищником, охотником, ам-ам.
— Охотник, а может, поймаешь что-нибудь съедобное?
— О, это только если заказать, я как-то не планировал сюда приходить и о холодильнике не позаботился. — Пьер поднимается, сверкнув многоярусными кружевами чёрных трусов и моим кривоватым портретом на спине. — Какое упущение…
— На Ксанта тоже закажи, он, наверное, голодный.
— Ах, ах, заказать на него, значит, и пригласить на завтрак? Какой позор на мою умудрённую опытом голову.
— В смысле? — Не могу не любоваться его полными грации и силы движениями, игрой мышц, пока он откапывает в груде своей одежды телефон.
— По запаху в квартире он поймёт, что между нами ничего не было, и для меня… Впрочем, наверное, это лучше будет смотреться, когда ты меня не выберешь.
Холодок поселяется в груди. Я позволяю Пьеру выйти в соседнюю комнату.
— Пьер! Почему ты думаешь, что я тебя не выберу?
— Ты весь вечер провела со мной таким милым, красивым и соблазнительным, легла в мою постель, но всё же не выбрала… Да, я хочу сделать заказ на доставку еды…
Закрыв глаза, слушаю немного усталый голос Пьера, и все мысли похожи на белый шум. Я устала думать.
— Пора, красавица, проснись: открой сомкнуты негой взоры…
— …Навстречу северной Авроре, звездою севера явись, — на автомате отвечаю Ксанту и открываю глаза. В гостиничном номере темно, свет падает в приоткрытую дверь, очерчивая изножье кровати и комод.
— Молодец. — Ксант протягивает халат. — А дальше знаешь?
— Нет.
— Жаль. В общем, у тебя минут десять. Девчонки тебя нарядят, покормит Ламонт, так что с тебя только умыться и одеться. Вперёд, время пошло.
И он уходит, закрывает дверь, позволив спальне погрузиться во тьму. Кто же так будит?
Мысленно ворча, я поднимаюсь и ощупью пробираюсь в санузел.
Ксант странный. Вроде Ариану родственник и даже друг, а легко отпустил меня к Пьеру, ещё и подначивал того на завтраке, что соблазнение не состоялось и надо было меня привязывать и пороть в воспитательных целях, ведь есть чем и теперь это даже модно. И мне Ксант ни слова не сказал о неподобающем поведении, а ведь всю прогулку мы с Пьером останавливались целоваться и облапывать друг друга.
Будто Ксанту всё равно, кого я выберу. Или он считает, что избрать Ариана невозможно? Конечно, Ариан не заявлял о желании за меня состязаться, а выбрать надо из состязающихся и проходящих испытания, и всё же… всё же по поведению Ариана кажется, что надежда есть.
Или только кажется?
Слишком много вопросов, слишком много неясного.
По дороге в салон я не выдерживаю.
— Ксант, я тебе не нравлюсь?
— Мне не нравится, как ты влияешь на Ариана. Не хочу, чтобы он сорвался на Пьере или других женихах и погиб от отката лунной силы. Если смотреть с этой точки зрения, я предпочёл бы, чтобы Лутгард сразу на тебе женился или убил, так было бы проще.
Дыхание перехватывает, и я отвожу взгляд на проносящиеся мимо витрины. Ксант проезжает на красный.
— Очень откровенно, — замечаю я.
