Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" (полная версия книги txt) 📗
Так вздымается шторм, затягивая в себя всё вокруг.
— Николай Поулг собственной персоной, — лениво протягивает Малди, окидывая его с ног до головы ледяным взглядом. Море вокруг дышит водорослями. — Порадуйте нас чем-нибудь. Как нынче поживают тени?
— Понятия не имею. Давно с ними не виделся, — Николай до холода вежлив. Ему до чёртиков противен Леонид Малди.
— Вы так ленивы, что не выезжаете на прорывы? — вскидывает седые брови профессор, подаваясь вперёд.
— Прорывов не было. Или стражи успевали закрыть печати, пока те не вырвались.
Воздух горчит и густеет, сбивая колыхание моря. Николай не зря считается сильным магом. Сойдись они в поединке — и он бы легко сломил Малди.
У того дёргается щека.
— Так о чём вы хотели бы поговорить?
— Наедине, пожалуйста.
Малди взмахом руки отгоняет от себя верных поклонников с некоторой досадой.
Для Николая такие эмоции непозволительная роскошь.
— Итак, Поулг, что вам от меня понадобилось? — Малди стряхивает с брюк цвета запёкшейся крови невидимые пылинки, не скрывая раздражения в голосе. На столике рядом граненый стакан с виски, хотя гостям подают исключительно шампанское.
— В конце прошлого года мы говорили с вами о возможности назначить нового преподавателя в Академию из практиков. У меня есть на примете кандидат.
Молчание профессора многозначительнее любых слов.
Ещё тогда он высказался резко против, но вопрос выставили на голосование — и состав преподавателей оказался куда разумнее одного Малди.
Впрочем, Николай мог быть убедительным с теми, кого знал лично, и уж тем более с сухри в совете преподавателей.
— И кому же оказана такая честь?
— Кирилл Ард.
Он едва сдерживает ухмылку, видя искривленное выражение лица Леонида. Спасение в глотке шампанского, неизменного спутника светских бесед. Другой сорт, и пузырьки приятно щекочут нёбо.
— Вы считаете, я доверю студентов проклятому стражу?
— Ему вверено куда больше — безопасность всех нас, — чеканит Николай, сдерживая злость, кроша её на мельчайшие пылинки. — Он один из лучших. И повидал достаточно, чтобы дать молодым ребятам необходимые знания.
— А другим лучшим вы, конечно, считаете себя? — усмехается Малди. — Ещё бы! В ваши тридцать руководить Службой! Самомнение ещё не съело?
Пальцы сжимают тонкую ножку бокала, едва не растворяя её в пыль.
Вместо этого Николай улыбается, позволяя лёгкому пламени прогуляться от кончиков пальцев по рукавам смокинга.
Не им сражаться с тенями.
Не на их глазах лучший друг впустил в себя то, что может однажды его убить.
— Что вы! Милины прекрасно справляются с тем, чтобы напомнить, как ничтожна Служба и сами стражи. Хотя в этом году в Школу поступило в два раза больше милинов, чем в прошлом. Удивительно, не правда ли?
Пригубив виски, Малди пристально смотрит на Николая. Магия колышется вокруг тревожным шорохом морских волн о неприступные скалы.
Школа стражей — больная тема для профессора Академии. Малди искренне уверен, что она забирает его хлеб, обучая изящных милинов слишком суровым заклинаниям мира теней.
На самом деле, всё дело в деньгах — обучение в Академии весьма дорогостоящее.
Служба же старается обеспечить как можно больше бесплатных мест для будущих стражей.
— Совет преподавателей высказался за вашу идею, — сквозь зубы произносит Леонид, подзывая пальцами стоящих в стороне девушек — разговор окончен. — Ард так Ард. Жду учебного плана через неделю.
— Благодарю покорно, — в голосе проскальзывает едва заметная издёвка, но прежде чем тот успевает ответить на это, Николай отходит к ближайшему фуршетному столу, подавляя желания сдёрнуть тугую бабочку и найти что-нибудь крепче шампанского.
Танцпол уже полон вальсирующих пар. Взлетают подолы платьев вместе со всполохами магии, лёгкой, воздушной, наполненной ароматами океана и весеннего ветра. Музыка ей под стать — тонкая, с отзвуками мягких клавишных и летящего вокала.
Итак, одно дело сделано. И пусть Кирилл ворчит сколько угодно, но добиться практика-стража в Академии равносильно маленькой победе стражей — не над тенями, а над милинами.
Николай делает перерыв перед следующим заходом, уделяя внимание шпажкам с оливками и сыром.
Он замечает буквально плывущую по воздуху Софию в струящемся нежно-голубом платье с глубоким декольте.
— Николай, добрый вечер, — она протягивает руку, игриво улыбаясь. Николай склоняется, глядя ей в глаза, для прикосновения коротким поцелуем к прохладной ладошке. Софи вся искрится как блики воды на глади озера. Хрупкая, миниатюрная, с копной густых тёмных волос, ей едва можно дать двадцать с небольшим. На самом деле она на пару лет старше Николая.
Софи — любимица Якова, главы Управления, а также искусный маг по контролю сознания. Николай уверен, что их связывает куда больше, чем работа.
— Наверняка вы собрались с кем-нибудь обсуждать скучную работу, — в её глазах отражается свет язычков пламени. — И лишаете дам своего общества.
Николай позволяет себе едва заметную улыбку, прекрасно зная, что с Софи стоит быть настороже.
Её магия тонка и пронырлива.
Его тяжёлые щиты всегда на месте.
— Прогуляемся? — Софи подаёт руку. В её взгляде почти хищный интерес, к которому Николай давно привык.
Порой необходимо играть по правилам других, чтобы потом своим ходом изменить всю партию.
— С удовольствием.
Он подхватывает её под локоть, ощущая мягкий запах ландышей и покалывания воды рядом с собой. Его магия сейчас под плотным коконом контроля. Прогуливаясь по залу, они беседуют о ничего не значащих пустяках и последних новостях.
Медлительная лаунж музыка сменяется на быстрый фокстрот, и Софи делает попытку увести Николая на середину танцпола, но его хватка чуть сильнее стискивает её острый локоть.
— Я думала, вы хотите общения, — мимолётно улыбается Софи.
— Дела, дорогая Софи. Но так и быть, — наклоняется он к её ушку, понижая голос до шёпота. — Я обещаю вам танец, как только улажу некоторые вопросы.
Она смотрит на него снизу вверх с некоторой долей усмешки.
— Вы всегда выполняете свои обещания?
— Да, Софи. А теперь прошу меня простить.
Он отпускает её и она, как вольная птица после клетки, выпархивает в зал к другим гостям, которые мечтают заполучить её внимание. Воздух вьётся за ней кружевами.
Николай устал. Бабочка удушлива, музыка надоедлива. С него хватит этого вечера и притворных фраз. Осталось последнее дело.
От переплетения всех четырёх стихий воздух острый и вязкий с солоноватым привкусом и тяжёлым запахом цветов.
Николай теперь сам находит Софи беседующей с несколькими молодыми сухри и милинами.
Он подходит со спины почти неслышно. Софи едва заметно поворачивает голову и протягивает ладошку, извиняясь перед остальными кавалерами. Горестный вздох и чуть завистливые взгляды — собеседница занимала их явно больше самого предмета разговора.
— Вы всё-таки выполняете свои обещания.
— Поверьте, от их исполнения меня может избавить только смерть.
— Ну, сложно придерживаться обещаний, будучи мёртвым.
— Тяжело умирать, зная, что не выполнил обещанного.
От пронизывающего взгляда Николая улыбка Софи тает, впрочем, её растерянность умело скрыта блеском драгоценностей и сжавшимися сильнее пальцами.
— Оказывается, вы любите мрачные вальсы, — замечает она про музыку Diorama.
— Скорее, я считаю, вам подходит эта мелодия.
— Чем я заслужила ваше внимание? Присутствующие дамы не избалованы ни вашими приглашениями, ни ухаживаниями.
— Говорят, есть милины, которые хотят взять в оборот всех сухри.
— Поговорите об этом с Яковом, боюсь, я ничем не могу помочь.
— Неужели? — голос Николая становится тише, вокруг него мелкая пыль, искрящая огненно-красным. Он прижимает Софи ближе к себе, ощущая, как она вздрагивает. — Так почему же весь вечер я ощущаю ваши коготки по моим щитам? Вам так интересным мои мысли о вас?
