Сны Эйлиса (СИ) - "Сумеречный Эльф" (библиотека книг TXT) 📗
Софья встала и подошла к нежданному гостю, заботливо набрасывая ему на плечи белый пуховый плед. Она почему-то знала наверняка, что его знобит.
— Это… невыносимо, — сдавленно произнесла она.
— Невыносимо и еще в тысячу раз хуже. — Сумеречный, казалось, рассматривал тихую ночную улицу, но взор его пронзал многие километры, пространства, триллионы световых лет. — Столько миров… Столько сияющих живых миров, которым бы жить и жить, — в тоне его отразилась почти обида. — Но они рушатся, гаснут, взрываются, проваливаются в черные дыры, уничтожают себя в бессмысленных войнах. Целые системы планет, галактики. И если внешние причины еще легко списать на волю рока, то зло, сотворенное людьми, я не могу простить. — Он обернулся, возвращая проплывший белесым призраком плед. — Проект Стражей Вселенной был начат, чтобы защищать людей от них самих, от их внутренней тьмы, — он попытался рассказать с долей сарказма: — Условно говоря, кто-то вот тянется к красной кнопке ядерных боеголовок — а я ему бац по руке, чтобы не чудил! Пару раз мне и правда такое удавалось провернуть.
— Не говорите со мной как с ребенком, — покачала головой Соня, хотя существо, чей возраст исчислялся тысячами лет, имело на то право. И все же… Их отныне объединяло нечто общее. Одинаковый способ познавать и чувствовать мир.
— Не принимай как личное, это стиль у меня такой, — отмахнулся Эльф. — Да… Я бы должен был, например, отвести пулю от эрцгерцога Фердинанда… — но запнулся, простонав задумчивым шепотом: — И еще сотни пуль от рядовых, от обычных парней и девушек. Убитых, искалеченных, замученных. Во все эпохи, в сотнях миров. Например, мог бы прекратить Столетнюю Войну через, скажем, неделю после начала. Или сказать рыцарям, где в пустыне очаги чумы, чтобы не принесли эту заразу. А, лучше всего, дать бы всем лекарство от всех болезней. Да… Так замышлялся величайший проект с самой бескорыстной целью. Мы должны были защищать людей от отчаяния, страха, гнева и самого зла…
— Вы хотели превратить нас в роботов, — звонко раздалось восклицание Софьи, которая не устрашилась перебить самого Стража Вселенной. От волнения она часто порывисто дышала, как после долгого бега, но не умолкла: — В мире много зла. Но везде написано, что человек обладает свободой воли.
Через молчание заоконный графитовый мрак донес вой одинокой собаки. Занавески колыхнулись скрывающей правду пеленой. Сумеречный вытянулся возле чернеющего квадрата стекла, качая головой:
— Ох, дитя-дитя… Ты верно уловила то, в чем мы оказались слепцами, — он тяжко вздохнул протяжным гулом осеннего ветра: — Мы посягнули на саму основу творения, на свободную волю человека. И поплатились за это. Наказание — проклятье. Мы прикоснулись к великой благодати, но не оправдали надежд, желая немедленно и без разбору озарять ею души людей.
— Но люди сами выбирают свой путь. И светлые души сами приходят к великой благодати, — отозвалась Софья, не опасаясь спорить с существом, что многократно превосходило ее по силе. Впрочем, мощь духа мерится не величием магии или навыками владения мечом. В этом же Стражу вряд ли нашлись бы равные, зато душа его расщепляла свет, словно разбитое стекло — где-то более крупные осколки с прежней искренностью пропускали светлые лучи, а где-то — покрытые паутиной трещин — непростительно искажали его, разбрасывали разноцветами бликами, отражая обратно и отторгая. И в той части прятался пугающий мрак, о котором вскоре поведал сам Сумеречный, сцепляя узловатые пальцы и закрывая ими лицо, словно стремясь спрятаться:
— Ты все верно понимаешь. Может, поэтому и услышала по-настоящему Эйлис. А я тогда не все осознавал. Никто из нас не догадывался две с половиной тысячи лет назад, — он резко выпрямился, точно одинокий солдат, что услышал голос давным-давно убитого командира: — Я последний из тринадцати, и во мне самом великая тьма, — но воем неизведанных мук доносился его голос: — Я чувствую, что скоро она снова затопит остатки здравомыслия, поэтому говорю тебе все это.
Сумеречный приблизился к собеседнице, заглядывая ей в глаза, доверительно беря ее узкие ладони в свои, холодные и шершавые.
— Послушай внимательно, Софья, — проговорил он торопливо, — ты не избранная. Я тоже никогда не был избранным, — Эльф запнулся, уточняя: — Избранных и особенных не существует. Есть только люди, совершающие выбор. Перед Творцом все равны. Есть совпадения событий и мест. Они неслучайны! Во всем есть какой-то замысел, — он неопределенно повел рукой, словно дотронулся до незримой нити, и Софьей почудилось, будто она и правда заметила серебристый отблеск в полумраке. — Аруга Иотил не знал, что твоя душа откликнется на песню жемчуга. Льоры считают тебя ячедом, но они не знают главной тайны собственного мира, — Эльф с загадочной теплотой улыбнулся. — Разгадай ее, это тебе под силу. Эйлис звал не тебя одну, он веками тянулся с мольбой в разные миры, неоднократно на Землю. И не ты первая, кто начал выводить в альбомах странные пейзажи или складывать песни о сказочных мирах — так переносятся незримые сигналы других планет. Часто художники, поэты, сценаристы сами не ведают, откуда у них в головах идеи.
— Хочешь сказать, все, что снято или написано — это отражение событий в других мирах? — поразилась Софья, вспоминая все известные фантастические фильмы и книги, сказки и легенды. Если бы они и все оказались правдой, то населенных миров во Вселенной обретались тысячи, миллиарды.
— Не все, где-то наполовину. По-разному, — вновь улыбнулся Сумеречный, однако тут же опечалился, отчего на молодом бледном лице залегли морщинки от острых крыльев носа до губ и между бровей. Боль отразилась в надломившемся голосе: — Но Эйлис не просто рассказывал, он посылал сигнал S.O.S. И ты расшифровала его!
— Может, и я, — Софья привычно зарделась от смущения, она никогда не жаждала известности, уж тем более не рассчитывала принимать участие в судьбе целого мира, как пророчил ей Страж. — Но что же, Раджед тоже тянулся по следу этого сигнала?
Сомнения хлестнули жадными лианами зарослей неуверенности, в которой теряется не один нерадивый путешественник, сворачивает со своего пути, забывает верную цель и вовсе исчезает. Воодушевление, охватившее Софью после разговоров о первопричинах и свободе воли, поутихло. Реальные действия пугали, к тому же доносились недомолвками. Так ли уж звал целый мир? В конце концов, янтарный льор не догадывался об этом, а лишь польстился на милую девочку, на ее внешнюю оболочку. Отличайся Софья от его канонов красоты, так не открылся бы портал в чужой мир, не свела бы их судьба. На тот момент все случилось именно так, и Софья по-прежнему гневалась, вспоминая того человека, каким был Раджед. Впрочем, все менялись, постепенно под бременем рока и времени. Они оба сделались иными, словно сбросили старую кожу. Она это знала наверняка.
— Спросишь у него при случае, — пообещал Эльф. — Полагаю, он лишь косвенно уловил зов своего мира, но тобой заинтересовался не только по этой причине.
— Ну да, конечно! Нужна б ему я была, окажись бородатым программистом или сморщенной старухой, — усмехнулась Софья, и какая-то нехорошая часть ее личности заставила бросить непримиримо: — Да я его… Я его видеть не желаю! Больше никогда!
Зря все же она вспомнила о похищении Риты, а не о последующем вихре событий. Но не хотелось признаваться Стражу, что щеки полыхали маковым цветом вовсе не от ярости. Только через пару секунд Софья осознала, что, возможно, своей открытой неприязнью навсегда затворила врата между мирами, подвластные только Сумеречному Эльфу.
