Заговор маски (СИ) - Костылева Ляля (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Здравь будь, правитель наш! — женщина в пояс поклонилась ему, распрямилась и начала со вздохом. — Я сюда, батюшка, неделю добиралась. А раньше мои родители, купцы… Ой! — она покраснела и заливисто захихикала, — я ж не назвалась! Прасковья я, Прасковья Бочкарева. Ну так батюшка мой, когда я маленькая была, до столицы в три дня добирался. Дороги, батюшка, совсем развозит. И ни саням, ни телегам не проехать. Как быть-то? Мы к нашему боярину, который по городу-то старшой, ходили… Мы — это от купечества там, от крестьян побогаче… А он от нас отмахнулся. Говорит, не нашего ума дело. Как быть-то батюшка? Торговля ведь страдает!
Охотник слушал женщину очень внимательно, кивал ей и задумчиво барабанил пальцами по столу. Затем нахмурился и сказал.
— Это дело очень важное. И то, что ваш боярин отмахивается от вас, чести ему не делает. А потому надо разобраться. Чем занят ваш боярин и почему не делает дороги. Деньги ведь ему из казны выделяют. А потому непонятно, на своем ли месте он сидит.
Он велел секретарю.
— Запиши, что надо отправить проверяющих в губернию… — Он повернулся к женщине. — Из какой ты губернии, Прасковья?
— Из Омской, Великий Охотник! — поспешно сказала та.
Тот кивнул и продолжил.
— В Омскую губернию. Пусть проверят, куда идут средства из казны, ведь на ремонт дорог уже давно деньги выделены. Срок ему два дня, если не сумеет объяснить, снимем его с должности, а дороги начать строить немедленно.
— Ой спасибо, ой спасибо, — запричитала просительница.
Зал одобрительно зашумел, а правитель указал на группу крестьян, почтительно мявших в руках шапки. Те смущенно переглянулись, вперед выступил самый старший из них с седой окладистой бородой и кашлянул.
— Здравы будьте, Великий Охотник, — начал он низким звучным голосом, — у нас тут вот дело-то какое… Мы у себя в Переславской губернии работы не нашли, а у всех семьи, кормить надо. Вот мы, — он обвел рукой товарищей, — с мест насиженных снялись да пошли куда глаза глядят, нанимались на работы, а деньги домой женам да детушкам отсылали. Полгода назад мы на одного барина набрели. Сначала мы ему сено заготавливали, потом с жатвой помогли, потом еще какие-то работы нашлись. Он нас все завтраками кормит — а платить не платит! Что ж нам делать-то? Мы и к городовому обращались, и в полицейское управление бумагу писали — да только все без толку! Вот к вам пришли… Последняя надежда, так сказать. Может, подскажете, к кому обратиться-то?
Правитель внимательно выслушал крестьянина, нахмурился и кивнул.
— Не волнуйтесь, — сказал он. — С этим делом мы разберемся. Сейчас к вам подойдет мой помощник, — он тут же повернулся к одному из людей позади. — Алексей, распорядись, чтобы разобрались — негромко велел Охотник и вновь повернулся к крестьянам. — Вы ему все подробно распишите, как зовут барина, где живет. Немедля же отправим к нему полицию и приставов судебных. И я вам обещаю, что деньги он вам вернет, да еще и извинится, и сверх обещанного добавит за то, что ждать пришлось не по закону.
Крестьяне заулыбались.
— Спасибо, — прогудел старший из них, — храни вас Бог, Великий Охотник.
Один из распорядителей шепнул что-то на ухо сидящему на троне Охотнику, тот кивнул, улыбнулся и спросил громко:
— Говорят, хочет мне дитя вопрос задать. Где оно?
Зал заволновался. Охотник поднял руку и все смолкло.
— Слышу я, некоторые из вас недовольны, что я хочу время на вопрос ребенка потратить, — сказал он спокойно, — но разве не рек Иисус Христос «Пустите детей приходить ко мне и не препятствуйте им»? Что же, Господь наш велит им приходить к Нему, а я их гнать буду? Пусть чадо спрашивает.
Толпа извергла из себя добротно, по-боярски одетого мужчину, придерживавшего за плечи маленькую девочку лет восьми-девяти с тонкой русой косичкой и большими голубыми водянистыми глазами. Отец ободряюще похлопал ее по плечу, девочка облизнула губы, не отрывая испуганного и восторженного взгляда от человека, вознесшегося над ней на троне.
— Я… Меня… Дарьей кличут. Пусть вас Господь хранит. Вот я молилась как-то на ночь и просила у Господа куклу новую… И мне в голову пришло: что же у Господа Великий Охотник просит?
Зал добродушно засмеялся. Журналисты вытягивали шеи, пытаясь рассмотреть ребенка получше. Они стенографировали каждое слово, звучавшее здесь.
Охотник ласково улыбнулся девочке, заем быстро сделал незаметный знак помощникам, а сам повернулся к зал и задумался.
— О чем молюсь… Трудно передать это словами, ведь к богу все от сердца идет. То, за что сердце у меня болит, о том и прошу. За Острог наш великий, за мирную жизнь, за вас всех. Знаете же все, что сейчас в мире происходит. Жизнь сложная, Все меняется. И о том прошу, чтобы у вас всех, за кого я в ответе, все было, чего вы хотите. Стараюсь как могу здесь на земле жизнь сделать лучше для всех. И прошу у бога, чтобы у меня сил хватило на это.
Все присутствующие смотрели на него взволнованно и восторженно. Тем временем помощник быстро подошел к трону с небольшой коробкой. Охотник взял ее и перевел ласковый взгляд на девочку.
— А это тебе, Дарьюшка, на память о нашей встрече.
Он протянул ей коробку. Девочка опасливо взяла ее, покосилась на отца, тот ласково кивнул ей. Она раскрыла коробку и задохнулась от восторга:
— Кукла, кукла! Я именно о такой и мечтала! — она вытащила из коробки и показала всем красивую куклу, наряженную, как богатая боярыня. — А еще леденцы! И петушок на палочке! Спасибо, спасибо вам огромное-преогромное, Великий Охотник! Я обязательно сегодня Бога помолю о вас, чтобы у вас все удалось, о чем чаете!
— Вот спасибо, Дарьюшка, не откажусь, — засмеялся правитель — и тут же, как по команде засмеялись все остальные.
Встреча шла своим чередом. Спросили о том, разрешено или нет собирать нынче лекарственные растения, не магия ли это? Охотник заверил, что это богом послано, чтоб народ лечить, греха в сборе травок нет. Спросили, когда же правитель себе супругу достойную отыщет. «Как бог даст», — лаконично ответил он. Прошел один час, другой, а поток вопрошающих не иссякал. Охотник не выказывал не малейших признаков усталости, как и его народ, чего нельзя было сказать об иностранных журналистах и представителях делегаций, которые стали ерзать на лавках, поставленных для них и едва слышно перешептываться.
Вдруг вперед вышел молодой Загонщик. Его красный форменный кафтан сидел на красивом стройном юноше так ладно, будто был его второй кожей. Загонщик блеснул яркими голубыми глазами, отвесил поясной поклон, коснувшись рукой земли и сказал громким, звонким голосом, прокатившимся волной по всей зале:
— Здравы будьте, отец наш и правитель, Великий Охотник! Не могу я молчать долее, когда на душе тяжесть такая! Что ж делается-то, отец? Доколе терпеть будем поношение на нашу Русь-матушку? Вот сказали вы «Знаете, что в мире происходит». Знаем, батюшка! Галлы да скандинавы заговор плетут, чтобы нас под себя прогнуть! Что они говорят про нас? Как позорят? Будто мы шпионов засылаем, говорят, будто их здания взрываем! Что ж мы, нехристи? Нет, они же нехристи, вот и ополчились на Русь святую, Русь православную! А то, думают, не знаем мы, что они сами лазутчиков засылают, которые эти богомерзкие слухи распускают, что будто казна пустеет, будто ресурсов у нас, запасов нет никаких, что в стране скоро голод начнется! Да мы с колен встали — а им завидно, вот и плетут небылицы, туманят ум народу православному! Не откажите в малости, отец, прикажите нам взять да и вырвать эту гадину из нашей страны! Запретите капища их поганые, запретите указом высоким браки с этими язычниками! Пусть все они, кто тут живет и торжища свои устраивает, убираются в свои Сольгарды да Галликумы! А нам тут не надо грязь их разводить, нравы портить! Да и скажите им! Скажите! — Загонщик вошел в раж, глаза его горели нездоровым огнем, — скажите, что если еще только посмеют раскрыть рот про то, что шпионов мы шлем, да взрывы устраиваем, то мы найдем на Руси богатырей, что
