Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия" (читаемые книги читать TXT) 📗
…В свои покои в авелланском княжеском замке Лавиния влетела стремительно, будто бы за ней гнались по пятам.
Комнаты, выделенные Лавинии верховным князем Хрустальных островов, оказались просторными и обставленными немногочисленной массивной мебелью. Скупость меблировки, правда, отчасти искупало обилие многоцветных ковров тонкой работы и безделушек из золота, слоновой кости и нуашийского фарфора. Вот только всё равно при этом складывалось ощущение, что покои для эллианской гостьи готовились наспех. Лавиния не могла не заподозрить, что сделано это было нарочно. О том, что варвары с континента лишены представлений об истинной красоте и хорошем вкусе, некоторые гиллийцы не стеснялись говорить ей и в лицо.
Вот только высокомерие островитян недолго занимало мысли Лавинии. Она буквально рухнула в кресло, стоявшее подле маленького столика с гнутыми ножками в виде лап какого-то странного создания — когтистых и перепончатых. И, не задумываясь о том, насколько её небрежная поза не подобает знатной даме, принялась торопливо расплетать свои тяжёлые тугие косы, украшенные нитями жемчуга — голова от подобной причёски уже начинала ныть.
Ксантос стоял возле узкого окна спальни — безмолвный и с виду безмятежный, явно не желая тревожить сестру, пока та не обратится к нему.
А Лавиния застыла, распустив волосы, длинные светлые пряди которых разметались по её плечам, и безвольно откинувшись на спинку кресла. Усталость последних дней, тщательно скрываемая под взглядами гиллийской знати и жрецов, навалилась как-то сразу, невыносимой тяжестью давя на плечи.
Хотелось заснуть на пару суток — хотя бы и в этих самых проклятых покоях. Или — пожалуй, ещё сильнее — разрыдаться, беспомощно и жалко, что она позволяла себе крайне редко.
«Я ещё поплачу, — подумала Лавиния, резко распахивая глаза и выпрямляясь в кресле. — Буду реветь в голос на груди у Габриэля, после того, как наконец-то избавлю его от проклятия. А потом запрусь с Рихо в любой подходящей спальне дня на три. И пусть только он посмеет мне сказать, что этого не хочет!.. Но сейчас точно не время себя жалеть».
— Ксантос, — сказала она, глядя на мгновенно встрепенувшегося брата. — Пожалуйста, разыщи Диего и приведи его сюда. Мне нужно кое-что обсудить с вами обоими, прежде чем я отправляюсь на Истарог.
Приказ Ксантос отправился выполнять беспрекословно, и за это Лавиния тоже оказалась ему благодарна. Теперь у неё была возможность немного побыть в одиночестве. А дальше Лавинии придётся дать указания Ксантосу и Диего. На тот случай, если она не вернётся с этого клятого острова, на который твёрдо решила отправиться в одиночестве.
***
День выдался ясным и морозным, в отличие от нескольких предыдущих — пасмурных, с то и дело переходившим в дождь мокрым снегом. Кеару то и дело ёжился, несмотря на то, что поверх добротных серых кафтанчика и штанов был одет в тёплый шерстяной плащ. На его родине таких холодов не случалось никогда, и к имперскому климату ташаец привыкал с трудом.
Тем не менее, Кеару оказался очень рад тому, что сегодня Рихо Агилар наконец-то внял просьбам и взял его с собой. Пусть даже теперь и приходилось стоять на ветру и слушать, как местный верховный жрец, произносит перед толпой имперцев какую-то длинную речь. Совершенно бессмысленную для Кеару, не знавшего мидландского языка.
В очередной раз переступив с ноги на ногу, Кеару опасливо взглянул на Рихо. Вдруг да тому покажется подозрительным то, что он вертится на месте?.. Рихо Кеару опасался, хоть и не упускал при этом случая поддразнить. Но тот не обращал на своего подопечного никакого внимания, пристально глядя на верховного жреца, стоявшего на небольшом помосте.
Должно быть, тот говорил нечто действительно важное для собравшихся — те ловили каждое его слово. Большая часть из них нисколько не напоминала представших взгляду Кеару во дворце разряженных в дорогие ткани мужчин и женщин или строгих жрецов-воинов в чёрном. Эти имперцы были одеты в неброскую и, кажется, не слишком-то новую одежду. И держались они весьма робко, гораздо больше походя в этом на простых земледельцев с родины Кеару.
А возвышавшиеся вокруг ветхие или попросту хлипкие деревянные строения ничуть не напоминали огромные каменные здания в центре имперской столицы, такие же как дом верховного жреца, в котором теперь пришлось поселиться самому Кеару. Заморские земли оказались куда более многолики и разнообразны, чем он предполагал раньше. И ташайский мальчишка солгал бы себе, если б стал утверждать, что ему было не интересно узнать о них побольше.
— О чём он рассказывал?.. Ну… его высокопреосвященство? — Кеару не удержался и задал-таки волновавший его вопрос Рихо. И ухватил того за рукав чёрного мундира — больше из вредности, чем просто из непосредственности.
— О том, что в тёмные времена не стоит терять надежду. И о том, что Трое защищают своих детей и всегда карают их врагов, — ответ Рихо оказался для Кеару неожиданным — серьёзный и тихий, а не презрительно-насмешливый, как обычно.
— И всё?.. Но он же долго говорил! И они так его слушали!..
— А сказать тоже можно по-разному. Ладно, идём — поедешь с нами в карете, а не на козлах. Я же видел, как ты дрожал… Змеёныш заморский.
В карете, надо сказать, Кеару уже вёл себя куда приличней. Забился в дальний уголок, притих там, а потом и вовсе задремал.
Рихо такое обстоятельство несказанно обрадовало, потому что ему сейчас оказалось совсем не до ташайского щенка — он с тревогой наблюдал, как Габриэль трясётся от холода, хоть и всячески старается это скрыть.
— Вовремя понесло тебя проповеди в трущобах читать. Погода прямо очень располагает, — буркнул Рихо, наблюдая за тем, как его друг старается поплотнее закутаться в плащ поверх мантии.
— Эти люди и раньше жили, хуже, чем скотина. А теперь и вовсе оказались на улице, — ответил Габриэль. — Они напуганы и злы, а тут ещё исчезновения женщин… Надо их успокоить. Хотя бы церковной милостыней и напоминанием о том, что кто-то помнит и заботится о них. Бунт в столице оказался бы совсем некстати.
— Пусть император их успокаивает. Не всё ему за юбками жёнушки прятаться.
— Император их раздразнит и сделает только хуже. У него потрясающая способность высказываться не к месту. На каждом Совете это наблюдаю, между прочим.
— А ты не обязан его везде заменять.
— Обязан, Рихо, обязан. Если только хочу, чтобы здесь не воцарился хаос. В конце концов, я и сам поспособствовал восшествию Карла Вельфа на престол. И отказываться от ответственности за происходящее не собираюсь.
— Вот и побереги себя хоть немного, раз уж ты у нас такой… ответственный. Потому что без тебя тут точно начнётся бунт, а то и что похуже.
***
Поздняя осень и зима в Тирре почти всегда были приятными временами года, в отличие от обжигающе знойного лета. Прохлада опускалась на Священный Город лишь по ночам. Дни в подобный сезон стояли тёплые и ясные, дожди же шли лишь изредка, ещё реже оказываясь затяжными.
Нынешнее утро тоже выдалось солнечным. Неро Мерьель — среднего роста худощавый мужчина лет сорока, чьи коротко подстриженные чёрные волосы аккуратно обрамляли гладко выбритое смуглое лицо с чертами скорее выразительными, чем отличавшимися красотой — неторопливо прогуливался по террасе своего особняка. И с благодушной улыбкой взирал на расставленные тут и там карликовые апельсиновые деревца в кадках, крохотные фонтанчики и застланные атласными покрывалами кушетки.
Хозяин дома, несомненно, любил всю эту уютную роскошь, вполне доступную ему теперь, как одному из наиболее влиятельных людей в свите понтифика и тиррскому кардиналу. Он охотно бы растянул это молчаливое любование собственными владениями ещё на несколько минут, но вот его спутник явно не желал терять время впустую.
— Есть ещё кое-что, что мне нужно обсудить с вами, ваше высокопреосвященство, — тон Элиаса Йерга, одного из старших офицеров Журавлиной Башни был, как обычно, безапелляционным, что заставило Мерьеля слегка поморщиться. Всё-таки Тирра успела приучить его к более тонким играм и изысканным беседам. Но с Йергом кардиналу пока что приходилось считаться, поэтому он лишь кивнул, выжидательно глядя на высокую фигуру в белом мундире с чёрным контуром узкой собачьей головы на груди.
