Лучшие Парни (ЛП) - Вебер Мари (версия книг TXT) 📗
Я выжимаю улыбку, хоть и сама мысль о Винсенте Кинге перехватывает у меня дыхание. — Ожидаю, что да.
— Его мать была моей старой подругой, — она пытается шевелить пальцами, чтобы погладить мои. — Винсент хороший мальчик. Вы двое всегда подходили друг другу, — взгляд на ее лице говорит о том, что её надежды не изменились, что я подчиню этого хорошего мальчика себе. До того, как она и Па состарятся. И до того, как ей станет намного хуже.
У меня не хватило духа сказать ей, что в настоящее время мы не так уж и совместимы. Где-то около 14 месяцев назад, если быть точным. И даже если бы мы были…
Мои мысли смущенно переключаются на Люта. На то, как недавно он заставил краснеть мои щеки. На то, как парень смотрел на меня, когда я говорила о трупах, как он не смотрел на меня, когда миссис Холдер говорила об унизительных вещах.
Мама поднимает бровь и глазами ищет мои.
— Если только…?
— Там много других хороших мальчиков из Высших, — быстро добавляю я, чтобы увидеть
как ее голова расслабиться от мыслей, даже если я чувствую вину, говоря об обнадеживающих вещах. Жениться на девушках из Низших для парней из Высших не является в порядке вещей. В отличие от девушек из Высших, которые выходят замуж за парней из Низших, что является, как говорит отец мамы «полнейшим крахом». Таким образом, я пыталась найти интерес в Высших для финансовой стабильности моих родителей, особенно в Винсенте Кинге, чья страсть к науке такая же ярая, как и моя, так было до прошлого года. Только сейчас…
Я поднимаю взгляд на мамину улыбку и сглатываю ком. Только сейчас я ничего об этом не знаю.
Потому что вот она я. В этот час. В этой реальности. Где львиная доля моего сердца умирает прямо на глазах, и в некоторые дни я не уверена, останется ли от меня хоть какая-то часть, которую могу отдать парню, не говоря уже о будущем. Не тогда, когда будущее моей мамы не определено.
Не тогда, когда я продолжаю хоть что-то с этим делать. Не тогда, когда созданное пробное лекарство действительно работает на Розовой Леди.
Я озираюсь по комнате в направлении порта, будто могу видеть тех людей сквозь стены. Чувство голода, которое испытывают они, которое испытываю я, чтобы мир изменился. Я прикусываю щеку. Мне не нужно беспокоиться о поиске мужа для себя, хочу сказать я. Я обещаю, что дам тебе что-то лучше. Вместо этого я найду для тебя лекарство. Но я не говорю этого, потому что я больше не могу обещать ей — принести звезду с неба. Поэтому я просто наклоняюсь и целую ее в лоб, стараясь не обращать внимания на то, как ее волосы сегодня кажутся еще тоньше. — Мама, я должна идти. Я вернуть так скоро, как смогу.
— Не спеши, — посмеивается она. — Я никуда не денусь.
Я аккуратно закрываю за собой дверь, но перед тем как она закроется, она шепчет, — Я люблю тебя, Рен.
Моргнув девять раз и подавив вырывающуюся наружу бурю в груди, я сильнее закутываюсь в ее шаль и выхожу через парадную дверь.
«Я тоже тебя люблю, мама».
Шум какофонии доносится снизу улицы, когда я выхожу наружу. Люди стучат в железные барабаны, а громкие голоса заглушают топот бегущих людей. Я хмурюсь. Вечеринки по случаю фестиваля устраиваются бессчетное количество, но раздающиеся звуки смеха и громких возгласов кажутся почти сердитыми. Что там перед этим узнали Уилл и Сэм об этой суете?
«Забудь про тетю Сару», — говорит мне внутренний голос. «Иди, посмотри, что там за проблема».
Но разум также говорит: «Селени порвет тебя на кусочки, а мама будет разочарована, если ты не придешь. Шум просто от повышенного волнения».
Скорее всего, так и есть. Если бы случилось что-нибудь серьезное, поднялся бы бунт, еще когда я была внизу, а не перешептывания. Возможно, Сэм, Уилл и множество других соревнуются друг с другом за стакан крепкого, а полгорода их подбадривают. Люди Порта были бы сами не свои, если бы не гордились своими парнями, они неделями делают ставки на то, кто одержит победу. Даже если Низшие выигрывали только семь раз за последние пятьдесят четыре года. Сегодня они веселятся перед тем, как все начнется завтра.
Пожевывая губу, на секунду я задумываюсь, присоединяться ли к ним.
Вместо этого, я поворачиваюсь и начинаю двигаться вверх. Фонари мерцающим свечением ведут через мост в район Высших, где проходит вечеринка года тети Сары и дяди Николая.
Восхитительные усадьбы и пастбища, сады и мини лес из роз располагаются на верхушке как короны, возвышаясь над нашим прибрежным городом и берегом. Даже в вечернем сумраке они создают живописный образ под усыпанным бриллиантами небом.
Я стряхиваю с себя знакомый страх от того, что думаю, кто еще сидит в этом сумраке и что случиться, если призрак болота учует мой запах. Я уже чувствую их усики — их аура тянется вдоль притоков и дорог в поисках глупых путешественников, чтобы затащить в подземелья кладбищ.
Пронзительный крик разносится в воздухе, заставляя мою кожу будто разорваться. Он где-то за океаном — сирена ищет свою жертву. Я быстро молюсь затерянным морякам, и затем, звучно глотая ком в горле, сжимаю юбку, чтобы ткань не зацепилась и быстрым беззвучным шагом направляюсь к изгороди из крапивы и ягодной лозы.
Взметающаяся вверх пыль, ржание лошадей и хруст колес по гравию, проносящихся мимо меня карет с гостями, одна за другой сопровождают меня к дому дяди, который расположен всего в пяти владениях ниже от возвышающегося холма мистера Холма и его знаменитого Лабиринта на Холме.
Селени говорит, что лучшее время для расточительного праздника — это ночь перед равноденствием. Особенно это касается молодых девушек, надеющихся на замужество. Пускай же все, о чем будет думать будущий бизнесмен, будут воспоминания о красных губах и лиловой коже. Потому что неважно, какая семья победит, все они запомнят лишь девушек и вечеринку, которые заставят их чувствовать себя победителем. И насколько я слышала, это чувство — одно из тех качеств, которые мы должны искать в будущем супруге.
Завязав резинку на волосах потуже, я осторожно открыла ворота и начала лавировать по тропинкам запущенного сада моей тети, который в детстве я обожала. Раньше среди грязи и камней Селени и я играли в больницу для червяков, вскрывая беспозвоночных в добавок к «исследованию, как спасти их».
Это продолжалось до тех пор, пока об этом не узнали ее родители, ужаснувшись, какой же ребенок будет заниматься такими вещами.
— Одержимый, — прошептала я, просто чтобы мы могли посмеяться над реакцией моей тети.
С тех пор они решили, что мои визиты должны сопровождаться уроками вышивания крестиком от няни Селени, что считается более подходящим для юных леди, у которых слишком много свободного времени.
Я улыбнулась своим воспоминаниям. Обойдя эльфовидные кустарники и заросшие решетки, я подошла к заднему входу в дом Селени с освещенными теплым светом окнами и двойными дверями.
Атмосфера внутри напоминает сказку из книжной коллекции моей тети. Сияние свеч в кристальных люстрах отражается во всех окнах. Гобелены, камины и букеты свежих цветов придают комнате богатую атмосферу. Этому также способствуют группа официантов, несущих серебряные подносы с пирожными и напитками. В моем животе раздалось урчание. Гости наполняли свои тарелки, бродя среди столов с едой и фонтанчиков, а пикантный запах предвещал много тушеного мяса и овощного ассорти.
Я вдыхаю носом и разглаживаю плохо прилегающий лиф.
И только потом стучу в дверь.
Двери распахиваются.
— Я видела, как ты крадешься, шалунья! — прокричала Селени. — Пойдем, поможешь мне, — прошептала она, схватив меня за локоть и потащив в сияющую комнату с мраморным полом.
Музыка и свет льются сквозь нас. На клавесине играют вальс, который, по моему мнению, прекрасно отражают натянутую атмосферу среди гостей. Улыбаясь, я встречаюсь взглядом с ее мамой, моей тетей Сарой. Она стоит позади Селени и таращится из-под кучи каштановых кудрей, которые, по всей видимости, были уложены в замысловатую прическу. Приседая в реверансе и кивая головой, я спешу закрыть дверь, чтобы не впустить внутрь холод.
