Дневники Сигюн - Эмбла Ива (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Асгард! Всё всколыхнулось в ней, когда он произнес это слово. Тёплые дни, ясные ночи, наполненные щебетом птиц, спокойные полноводные реки, а вдоль их берегов – цветущий миндаль и застывшие в тишине строгие колонны кипарисов… Не будет больше ни холода, ни тьмы, ни этого почти бесконечного снега, ни леденящего душу одиночества.
– В Асгард… – прошептала она, закрывая глаза и оседая на пол, – возьми моего сына в Асгард.
Её раны были неопасны, однако спустя три месяца после своего возвращения она умерла. Просто тихо угасла рядом с колыбелью маленького Локи. Слишком глубоко проник холод Ётунхейма в её кровь. Она не могла уйти назад, к ётунам, потому что была уверена, что жизнь Локи, его будущее неразрывно связаны с Асгардом. А жить без сына она не могла. Так же, как и жить без Лафея. Она умерла от тоски по нему, не в силах ни забыть его, ни покинуть Асгард.
Я вынырнула, я очнулась, я вернулась к реальности. Моё лицо было мокро от слёз. Я прижимала маленькое детское одеяльце к груди. Я открыла глаза. И первым, что я увидела, был ответный взгляд зелёных глаз, вокруг которых залегли глубокие тени. Глаза смотрели на меня в упор, очень усталые, постаревшие, словно со дня нашего последнего разговора прошло слишком много времени. Думаю, в эту ночь Локи не ложился спать.
– Ты знаешь теперь, – сказал он так тихо, что я скорее не услышала, но прочитала по губам.
Я кивнула.
– Теперь я знаю всё.
И были дни, похожие, как две капли воды. Я вставала, приводила себя в порядок и шла в царские покои. Фригг находилась рядом с Одином практически неотлучно. И почти всегда я заставала там Локи, сидящего вместе с ней, но по другую сторону ложа Одина. Когда я появлялась, он вставал и с поклоном удалялся из комнаты, словно передавая мне негласное дежурство. И всякий раз, даже не поднимая головы, я чувствовала на себе его взгляд, обжигающий, проходящий по мне, как горячая волна. А если я осмеливалась поднять глаза… Никогда не забыть мне этого взгляда, в котором разом сосуществовало всё: и небеса, и бездна.
Остаток дня я проводила в библиотеке или в саду. Багровые закаты сменялись пепельно-розовыми рассветами. Время шло, ничто не менялось. Вальяскьялв замер, притих, затаился. Мне кажется, люди даже говорили вполголоса, словно боялись потревожить спящего.
Длинные, гулкие коридоры, пустынные теперь даже днём, сплетающиеся в моём сознании в лабиринт, из которого я не могла найти выхода. Всё чаще задавала я себе один и тот же вопрос, который становился с каждым днем всё настойчивей: зачем я здесь? Поехать в Ноатун, спросить у отца совета? Но всеобщее оцепенение как будто распространилось и на меня: не хватало ни силы, ни решимости, чтобы что-то предпринять, и я продолжала своё бесцельное и бездумное блуждание по коридорам дворца или по аллеям парка, бессознательно выбирая самые заросшие, самые сумрачные уголки.
И с каждым днём росла тревога в глазах Фригг, а у меня в ушах пульсировал её шёпот, возвышающийся до крика: «В этот раз всё иначе!» Мы ждали – что нам ещё оставалось? – а Сон всё длился…
…И были ночи, длинные, смятённые, полные снов, в которых изумрудно-зелёное и бирюзово-синее уже не было простым переплетением цветов и узоров. Оно росло и обретало конкретные очертания. Рождающееся во плоти, оно выплёскивалось из снов, живое и пугающее, и я просыпалась с холодной испариной на лбу посреди бесконечно долгой ночи. Кажется, я пыталась бороться с собой. Но стоило мне сомкнуть веки, оно снова являлось, неотвратимое, как наваждение, так что мне ничего не оставалось делать, как сдаться тому, что оказалось сильнее меня.
Потому-то и было так трудно для меня встречаться наяву со взглядом изумрудно-зелёных глаз Локи. Мне чудилось, будто он легко, как в раскрытой книге, читает историю моей тщетной борьбы, которую – о, небо! – я ещё не смею сознаться даже себе самой, но, кажется, я уже проиграла.
Он вошёл ко мне без стука, просто возник на пороге распахнувшейся двери. Я ошеломлённо поднялась ему навстречу:
– Мой Господин?..
На нём были парадные доспехи и золоторогий шлем, а в руке сверкающий золотом жезл. Я ещё никогда не видела его таким. Гордый поворот головы, царственная осанка и уверенное осознание собственного величия и власти. И такая знакомая насмешливая улыбка, прячущаяся в уголках плотно сжатых губ. И что-то неуловимо изменившееся во взгляде – словно навеки отброшены все сомнения и в горниле отчаяния выковалась твёрдая решимость идти до конца.
Он приблизился ко мне почти вплотную. Локи и так был на целую голову выше меня, а теперь, в великолепном облачении, и вовсе предстал передо мной, как сказочный великан. Я замерла, зачарованная, глядя на него снизу вверх.
– В отсутствии Тора, во время Сна Одина, на пороге войны с Ётунхеймом Асгарду нужен царь, – сказал он звенящим голосом. – По праву наследования бремя власти возложено на меня. Мать вручила мне золотой жезл. Я теперь царь Асгарда.
С замирающим сердцем я склонилась перед ним:
– Мой Повелитель!
Но он удержал меня. Он протянул мне руку.
– Пойдешь ли ты со мной?
Я вздрогнула. Он не сводил с меня глаз.
– Станешь ли моей царицей?
Кровь шумела у меня в ушах. «Я пропала», – мелькнуло в голове. Я падала в водоворот его глаз. Сны просочились в явь. Я положила свою ладонь сверху на его протянутую ко мне руку. Опираясь на неё, встала рядом. Он повёл меня, а я… я пошла за ним. Мы подошли к зеркалу. Одно движение тонких, гибких пальцев – и я стою, облачённая в чёрное переливчатое платье с зелёными оплечьями и нагрудником, расшитым изумрудами и сапфирами. Тонкий золотой венец приподнял волосы надо лбом. Высокий воротник горделиво выпрямил шею.
– Тебе нравится, моя Госпожа? – тихий голос над моим ухом.
– Это… это… великолепно, – у меня пересохло в горле, все слова вмиг вылетели из головы. – Какое роскошное платье!
– Платье! – он рассмеялся. – Да, у меня было много времени по ночам, чтобы обдумать и сотворить наряд, который, как мне казалось, будет достоин твоей красоты. Но платье – это такой пустяк, Сигюн! Великолепие в тебе, а не в платье. Пусть все смотрят на тебя и видят настоящую царицу Асгарда! О, Сигюн, моя чёрная королева!
…Не было ни меди звонких труб, ни приветственных возгласов, ни пиршественных столов. Гулкое эхо наших шагов многократно множилось под сводами тронного зала. Мы шли сквозь строй молчаливых людей, и я чувствовала каждый взгляд, направленный на нас, будто остро отточенное лезвие меча. В правой руке Локи сжимал золотой жезл Асгардских царей, а на левую опиралась я. Его рука была тверда, а вот мне приходилось прилагать все усилия, чтобы моя внутренняя дрожь была не слишком заметна. Украдкой я взглянула в лицо Локи – и не поверила своим глазам. Он улыбался! Насмешливая улыбка играла на его губах!
Мы поднялись по ступеням. Локи усадил меня на золотой трон и, поправив тёмно-зелёный плащ, сел рядом. Шёпот пополз по залу, замирая в дальних углах. Никогда ещё ни одна женщина не сидела на царском троне, пусть даже рядом со своим мужем. Я умоляюще посмотрела на Локи. Он почувствовал мой взгляд и чуть заметно ободряюще кивнул.
– Последней волей моего отца, перед тем как он погрузился в Сон Одина, был мир с Ванахеймом, – голос Локи разносился в абсолютной тишине. – Отец пригласил к нам принцессу Сигюн, чтобы она взошла на Асгардский трон, тем самым сделав невозможным любой конфликт между нашими народами. Исполнение этой воли для меня священно. Сегодня я представляю вам Сигюн из Ванахейма, царицу Асгарда. Склонитесь же перед вашей Госпожой!
На несколько секунд, которые длились для меня невыносимо долго, весь зал затаил дыхание. Никто не шевелился, не произносил ни слова. Мне казалось, я вот-вот потеряю сознание. Локи невозмутимо сидел на троне, чуть склонив вниз голову и изучающе глядя на собравшихся. Его рука нашла мои пальцы, вцепившиеся в ткань платья, и легонько пожала их. И вот один человек за другим, группа за группой, ряд за рядом, все присутствующие преклонили перед нами колено, прижимая правую ладонь к груди. У меня прервалось дыхание. То, что я чувствовала, нельзя передать словами. Передо мной был Асгард, возносящий меня на невообразимую высоту, салютующий новым царю и царице!
