Корсеты и Арбалеты (ЛП) - Харви Александра (первая книга txt) 📗

Данте лежал, растянувшись на спине, без рубашки. Его грудь была бледна, как звездный свет. Одна рука лежала на лбу, как будто он боялся солнечного света даже в его мертвом сне. Его волосы в легких завитках падали на подушку и у него был бледный шрам на горле, обычно скрытый под его воротниками или шейными платками. Там было две крошечных точки, блестящие, как будто они зажили несколько лет назад. Но я знаю, что они свежие.

Вы знаете, это была не его ошибка. Он — жертва, точно так же, как он — монстр.

Кол был тяжелым в моей руке.

Возможно, если бы он был уродлив, то это помогло бы в некотором роде, если бы его рот был жестоким или от него пахло бы варенной капустой. Его рот был злым, чувственным. И он пах соком сандалового дерева.

Это ужасно несправедливо.

Ты будешь думать, что я бессовестная, но я не хочу его убивать, Эванджелина. Я слабачка.

Он лгал мне. Он бродит ночью и пьет кровь старых дев, и я еще… люблю его. Есть один способ, вылечить это несчастье, эту болезнь. Вы должны выгнать эту болезнь из тела, как паразита. Этому нельзя позволить проникнуть глубже в вашу плоть и кости и изменить самой себе.

Этого нельзя позволить.

Я провела так много времени, не решаясь, и очарованной его темной красотой, как горошинами мозга, что я не заметила заход солнца. Там не было никакого изменения в свете, никаких удлиненных теней, чтобы сообщить это мне.

Комната была слишком хороша для этого.

Был только сонный вампир, внезапно проснувшийся, почти обезумевший от голода.

Это не преувеличение, Эванджелина. Долгое время я не могла узнать его. Его глаза отливались серебром, его клыки были заточены и блестели. Он был голоден, и я была там в красивом платье, как печенье на десертном подносе. Он пришел в ярость и встал с кровати, я отшатнулась, поставив палец на курок арбалета. Был скрежет металла, и скрип кровати под его весом. Он бросился на меня, рыча.

Но он не тронул меня.

Цепи на его запястье, скрытые под краем подушки, которые я не заметила, придавили его, как мотылька на борту. И я была пламенем.

Он почти всхлипнул от жажды. Слезы жгли мне глаза. Он страдал, Эви, и страдал ужасно. Никто никогда не упоминал эту часть. Но я не забуду это. Не смогла бы, даже если бы попыталась. Какая-то внутренняя сила заставила его идти дальше, так внезапно, что он резко начал двигаться. Тон его голоса так охрип, что был почти болезненным.

— Розалинда?

Я резко кивнула.

— Розалинда, ты дурачишься, иди домой!

Я подняла свой подбородок.

— Конечно, нет.

Он зарычал снова и бросился к столику, железные цепи загрохотали. Он поднял кувшин обеими руками и жадно пил. Как Вы должны знать, это не было вином. Запах крови был волнующе медным. Он пил, как будто это было самым прекрасным бренди на свете, самым теплым горячем сидром в самый холодный день. Несмотря на себя, я была заинтригована и зажгла одну из свеч. Шипение фитиля и вспышка света застала его со скрючившимися плечами, как животное, защищающее свою добычу. Когда он выпил досыта, кувшин был пустым и липким. Он бросил его в сторону, вытирая рот. Когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня, стоящую в свете свечи, в его глазах была ненависть к себе, теперь просто серыми, а не серебряными.

— Вы не должны быть здесь, — сказал он.

— Я знаю, — согласилась я.

— Вы пришли, чтобы убить меня? — Он развел руками в сторону, обнажая голую грудь. Я могла видеть линию его ребер, мышц, двигающихся под его кожей. — Тогда продолжай.

Он дразнил меня. Или себя. Я точно не была уверена кого.

— Почему Вы думаете, что я не убью Вас там, где Вы стоите? — спросила я мягко.

Он выглядел удивленно.

— Розалинда, ты не из тех, кто нападает на безоружного, вампир он или нет.

Черт возьми, он был прав. Я не знаю, что делать, хотя это было до боли ясно. Но это было болезненно.

— Значит Вы не будете убивать меня, тогда Вы не могли бы выпустить меня.

Я сузила глаза.

— Я скорее хотела Вас, как Вас.

Он полу улыбнулся.

— Пожалуйста.

Я наклонила голову, интересно посмотреть на меня.

— Чтобы Вы сделали, если бы Вы были мной?

— Я знал, что Вы придете, — признался он. — Но я приковываю себя каждое утро, на всякий случай. Я предупредил домоправительницу и горничных, чтобы они не беспокоили меня, но я не могу положиться на них. Не тогда, когда я впервые проснулся. Я не… в безопасности.

— Как Вы освобождаете себя каждую ночь?

— Там ключ на краю умывальника. — Я не заметила второй умывальник, вместе с зубной щеткой и зеркалом. — Когда я… пьян… я могу добраться до него, но я предпочитаю не сковывать себя, если не придется. Хозяин не будет доволен, если я снова сломаю кровать.

Я посмотрела на него с опаской и потянулась рукой, чтобы сорвать железный ключ с гвоздя. Он качался на белой ленточке. Я подняла его, рассматривая.

— Я так не думаю, — сказала я наконец, опускаясь в кресло, и скромно скрестила свои лодыжки. Я обернула шелковую ленту вокруг моего запястья. — Я подумаю, мой лорд, — я злобно подчеркнула его титул — мне надо получить от Вас кое-какие ответы.

Он тщательно наблюдал за мной, как будто я была опасной.

— И Вы поверите этим ответам, Розалинда?

— Посмотрим, хорошо?

— Ответь сначала на мой вопрос. — Он сел на край кровати, злобно улыбаясь. — Они сделали Вам татуировку Гелиос-Ра?

Я сузила глаза.

— Прошу прощения, но откуда Вы знаете столько о Лиге? Или наша маскировка так уж плоха? — Это по-прежнему меня раздражало, что они отказались делать мне татуировку солнца, только потому что я женщина, и каждый второй охотник получил ее, когда давал свою клятву.

Он правильно прочитал выражение моего лица.

— Они этого не сделали, не так ли? Конечно нет. Они сказали Вам почему?

— Они опасаются, что если я выйду замуж не за человека из Лиги, — ответила я, противясь.

Он фыркнул, тоже противясь.

— И никому никогда не приходило в голову, что мужчины из Гелиос-Ра женятся на женщинах, которые не из семьи Лиги все время?

— Точно! — Стоит ли удивляться, что я люблю его, Эви? — Но жены не должны задавать вопросы, — добавила я язвительно. Я приподняла бровь, стараясь казаться более собранной, чем было на самом деле. — Теперь я действительно настаиваю, сэр, что Вы должны сказать мне, как много Вы о нас знаете?

Он скрестил руки на груди, выглядя отдаленным и аристократичным. Искусственное освещение выделяет его скулы. Он, возможно, был сделан из лунного света и мрамора.

— Я родился в семье охотников, Розалинда.

Я уставилась на него.

— Невозможно. Нет такого количества семей в Лондоне, по крайне мере, мы даже не знаем их имени.

— Я провел большую часть своей юности с людьми моей матери в Шотландии, — пояснил он. — Они — охотники, не мой отец, Лорд. Он не знает ни об одном из них.

Я сильно выдохнула, расслабляя ум.

— Я едва могу поверить в это. Почему Вы никогда не приезжали в Лондон и не присоединялись к обществу? У них здесь дом, в конце концов, для членов. Ну, для мужчин, — с горечью добавила я.

— Я собирался сделать это, — подтвердил он. — Я планировал поехать в город со всей манерой великолепия и обстоятельств.

— Что случилось?

— Я ездил во Францию в своем Кругосветном путешествии, — ответил он сухо. — И очень поздно ночью я выбрал плохой переулок и споткнулся.

— Но Вы выжили.

— Если Вы хотите называть это так.