Два мужа для ведьмы (СИ) - Сладкая Любовь (книги хорошего качества .TXT) 📗

Два мужа для ведьмы

Любовь Сладкая

ПРОЛОГ

Теперь я — Милена де Суарже, для всех знакомых — мать полуторогодовалого Мишеля. Вдова барона Экберта де Суарже. Изнеженная блондинка, не знающая иных забот, как только гулять по саду, развлекаться рисованием, читать книги да играть на флейте. Но на самом деле все не совсем так. Два дня в неделю я вынуждена возвращаться в одно зловещее местечко, к которому приковала меня судьба — в избушку ведьмы; там я занимаюсь магическим ремеслом — общаюсь с потусторонними силами, изготавливаю амулеты, словно обычная аптекарша, торгую волшебными снадобьями, приготовленными мною, а еще каждое полнолуние летаю на шабаш.

А ведь от рождения я была обычной девушкой, но как уж получилось, что перед замужеством стала ведьмой.

ЧАСТЬ 1

Бабочки на свадебном платье ведьмы

А начиналось все вроде бы обычно…

Я давно уже вступила в пору юности, но это был мой самый первый выход в свет. Лиловое платье со шлейфом, расшитое золотом, небольшая диадема с лилиями, украшенная крохотными рубинами, атласные туфельки, пышная прическа со взбитых кудрей. У меня пока что даже не было подружек, ведь все свои дни я проводила дома, в огромном поместье моих родителей, которые, казалось, готовили меня в невесты наследному принцу — обучая разным искусствам, пению, танцам и музицированию.

Но вот — их надежды не сбылись. Отец скоропостижно умер. А маменька, боясь остаться в одиночестве, слишком быстро нашла себе жениха, меня же вывела в свет и отдала тому, кто первым предложил ей стать моим супругом.

Барон Экберт де Суарже. Тогда еще немыслимо богатый холостяк и к тому же отшельник, поговаривали, что он водится с нечистым и даже посвящен в какие-то тайные знания, очень странный человек. Одетый во все черное, сливающееся с прямыми смолянистыми волосами цвета воронова крыла, просто пронизывая меня таинственным взглядом из-под нахмуренных бровей, мужчина пригласил меня на танец, и когда я, невинная овечка, по наговору маменьки, ответила ему согласием, покружив по залу, подвел обратно.

— Графиня, я прошу руки вашей дочери, — даже не взглянув в мою сторону, низким баритоном пробасил он.

— Но Милена еще слишком молода… к тому же, это ее первый бал… и возможно, нужно спросить ее согласия?

— Десять мешочков золота завтра же, и Синий дворец возле озера — будет записан на ваше имя, графиня, — таковой была его цена.

— Ах… ну да, конечно же, я очень рада, — щеки моей матери запылали, словно розы. — Так мы завтра ждем вас у себя. Когда изволите приехать?

— Утром.

Сухой поцелуй руки, легкий кивок головой.

— Но маменька, — возмутилась я, когда этот человек-скала удалился на расстояние, что не мог слышать моих слов. — Зачем вы так? Он же старый. Я не хочу замуж.

— Доченька, — обмахиваясь веером, маменька села прямо, а руки ее дрожали. — Это блестящая партия. Подумай только — тебе не нужно будет годами ездить на все эти балы, которые, по своей сути есть не что иное, как обычные смотрины. Да тебе же все станут завидовать, что вот так — первый танец, и уже есть жених.

— Я хочу ездить на балы…

— И будешь. Но только под руку с законным мужем, а не как эти вот, — и она показала в сторону стайки девиц, со скучающим видом подпирающих стену. — Каждая из них с радостью оказалась бы на твоем месте, вот только местечко уже занято.

— Но он даже не посмотрел на меня, — я защищала свою свободу, как могла.

— Это успеется, — маменька победоносно вскинула подбородок вверх и повела по залу глазами. — Зато как бы возрадовался твой папа, будь он тут…

Потом глаза моей маменьки увлажнились, ей стало дурно — как всегда в моменты, когда она вспоминала о папе, и я бросилась ей на помощь.

— Ну не надо плакать, — попросила я, присев у ее ног. — Все будет хорошо, ведь у тебя есть я.

— Что толку? — всхлипывала мама. — Ты вот скоро выйдешь замуж, а я останусь одна в холодном и пустынном доме.

— Тогда… хочешь, я останусь жить тут, с тобой?

— Нет, ты что, — мама вскрикнула так громко, что ближайшие дамы и кавалеры с удивлением посмотрели в нашу сторону. — Для меня счастье моего ребенка превыше всего. Милена, поднимись, мы сейчас же едем домой, нам необходимо приготовиться к встрече с бароном.

— Но… — краем глаза я вдруг увидела, как в нашу сторону, просто пожирая меня глазами, бросилось сразу же три молодых красавца. "Наверное, они тоже хотят пригласить меня на танец?" — подумала я, где-то в глубине души надеясь, что это все-таки произойдет.

Но не тут-то было. Высокомерно и пренебрежительно смерив их своим строгим взглядом, маменька крепко взяла меня за руку, давая понять, что все намерения напрасны.

— Позвольте, графи… — все-таки осмелился заговорить один из парней — высокий голубоглазый блондин, склонив голову в полупоклоне и приложив к своей груди тонкую изящную ладонь.

Но маменька резко перебила его на полуслове.

— Нет, не позволяю, — воскликнула она. — Извините… молодые люди, но мы уже уезжаем.

Вот так и закончился мой первый бал, я только и успела, что протанцевать один-единственный танец. А потом карета привезла нас во дворец, и вся прислуга тут же была поднята на ноги. Горничные снимали и вытряхивали шторы, пучками перьев обмахивали гобелены, вытирали пыль из мебели. На птичнике кричали куры, заново топились печи, повсюду разносился запах горелого масла и теста, а в гардеробной летала вся одежда.

И утром, лишь только взошло солнце, мы с мамой уже сидели на террасе, словно сказочные принцессы, одетые во все самое лучшее, с красивыми прическами. В ушах и на шее у меня поблескивали бриллианты, а щеки были неестественно бледны от толстого слоя белил. Все вокруг благоухало от свежесрезанных цветов, и в начищенном до блеска паркете отражалась люстра, горящая множеством свечей, хоть на улице уже вовсю сияло солнце.

И барон Экберт де Суарже не заставил себя ждать.

Едва горничная подала чай, как на широкой подъездной дорожке послышался топот коней, и к крыльцу подкатила его карета, запряженная тройкой лошадей.

— Господи, поправь этот локон, — всполошилась маменька, в сотый раз вылизывая меня так, что я больше напоминала фарфоровую куклу, нежели живую девушку. — И отчего ты так бледна? Необходимо было бы больше подрумяниться.

— Да все хорошо, просто… я устала, — жаловалась я, потому что действительно этой ночью не смогла сомкнуть глаз от всего этого шума и бедлама.

— Ничего, жених уедет, поспишь.

— Хоть бы быстрей…

— Да что ты такое говоришь. Милена, улыбнись, что ты сидишь, как истукан. И ладони положи так, чтобы был виден маникюр и кольца. Ага, и кружевные манжеты подтяни до середины ладони, так намного красивей.

Я гордо выпрямила спину, когда дверь на террасу открылась, и на пороге перед нами предстал барон Экберт. В ту пору этому взрослому и вполне состоявшемуся мужчине исполнилось тридцать восемь лет. Но он еще ни разу не женился. Злые языки поговаривали, что барон имел постыдные наклонности, как будто бы зловещий аристократ посещал некоторые заведения, в которых вместо дам особенные услуги оказывались мужчинами. Иные же сплетничали о его физическом изъяне.

— Это все неправда, — когда, после бала, дома я намекнула маменьке, что, дескать, Экберт де Суарже немного не мужчина, и вряд ли я познаю с ним то самое женское счастье, о котором мечтают все девушки моего возраста, она с громким хохотом отбросила мои сомнения.

— Ох, Милена, все это чушь, — вытаскивая из волос шпильки, так что ее прекрасные золотистые волосы волнами рассыпались по плечам, убеждала меня маменька. — Можешь мне поверить, я то знаю, что говорю. Это судьба? Ведь надо же — буквально только вчера я узнала такую пикантную новость о бароне, как будто бы он спит со своими крестьянками перед тем, как выдать их замуж.