Долгие раздумья - Уорнер Элла (мир книг .TXT) 📗
Дикси внимательно читала прессу. Феликс Дебнем считался одним из самых заманчивых женихов Соединенного Королевства: холостой претендент на роль финансового магната. Желтые газеты устали подбирать ему подходящие, на их взгляд, партии.
Интересно, а что на самом деле думает обо мне Феликс Дебнем? — вдруг задалась вопросом Дикси. А, пусть думает что хочет! В мои намерения пока не входит выбирать себе спутника жизни.
Непреодолимый внутренний барьер возникал для Дикси тут же, едва какой-нибудь мужчина начинал за ней ухаживать. Ей хотелось быть любимой, возможно, хотелось даже больше, чем она сама себе в том признавалась. Но настоящую любовь Дикси пока не находила.
— Ты счастлива? Ты живешь, как хотела?
Феликс опять задавал очень простые вопросы, на которые не так-то просто ответить. К тому же Дикси казалось, что он задает их с каким-то тайным умыслом. Скажешь такому правду, а он потом использует твою откровенность против тебя же! Кому, как не Дикси, имеющей богатый опыт общения, принятого в доме Харлендов, знать это! А Феликс, похоже, намерен возглавить этот лживый клан.
Глядя мимо, Дикси уклончиво ответила:
— Достаточно счастлива… А ты? Ты счастлив?
Она с детства усвоила иезуитскую манеру отвечать вопросом на вопрос.
Феликс снова засмеялся, но теперь к смеху примешивались нотки иронии.
— Знаешь, а ведь мне никто никогда не задавал этого вопроса.
Ну еще бы! — насмешливо прокомментировала про себя Дикси. Его успех не предполагает сомнений. Потому-то никому и в голову не пришло спросить, счастлив ли «золотой мальчик»!
— А сам-то ты спрашивал себя об этом? — съехидничала Дикси, обрадовавшись, что задела Феликса за живое.
— Возможно… Хотя я не сказал бы, что счастье — самое главное в моей жизни. И вообще, не кажется ли тебе, что счастье неуловимо? Это иллюзия, химера, мираж. Его нелегко заполучить, еще сложнее — удержать… В отличие от здоровья или власти.
— Почему ты спросил меня о счастье?
— Не знаю, на самом деле думал спросить, как тебя встретили родственники. Ободрили и утешили?
Он бросил вопрос небрежно, словно невзначай. Дикси чуть не огрызнулась: не лезь, мол, не в свое дело. Остановило ее предположение, не связано ли любопытство Феликса относительно воссоединения с семьей с его замечанием о «мужчинах, в которых еще не остыла кровь»? Кажется, Мистер Удачливый Бизнесмен вообразил, что неотразим и может легко провести несколько веселых дней с «сироткой». Он что, и вправду вознамерился уложить меня в постель?
Дикси решила поиграть с Феликсом, чтобы убедиться в справедливости своих предположений.
— Нет, во всяком случае, мне нужно не такое утешение… Но я вернулась домой… менее всего из-за тебя, Феликс.
Было большой ошибкой посмотреть ему в глаза, он ухватился за этот взгляд так, словно тот был чем-то материальным.
— Дикси, разве я тоже похож на злого призрака из прошлого?
Кровь так быстро заструилась у нее по сосудам, что, казалось, вот-вот вскипит и прожжет хрупкие стенки.
— Зачем ты так говоришь? — тихо спросила Дикси.
— По-моему, ты ненавидела меня слишком сильно.
Нет, на призрака он явно не похож, на бесплотного призрака, во всяком случае: слишком уж волнует меня, с неудовольствием подумала Дикси.
— А что мне оставалось делать? — спросила она. — В моем-то положении?
— Прости, я действительно ничего не мог сделать, чтобы изменить его. Ты должна была действовать сама. Ты так и поступила. Но неужели горькое чувство обиды, черное презрение способны так долго жить в душе? Ты все еще продолжаешь ненавидеть меня?
Дикси показалось, что его слова, минуя мозг, проникают ей в самое сердце. Она попалась в собственную ловушку, из которой выбраться можно, только замолчав. Или, на худой конец, переведя разговор в другое русло. Но Дикси ни один из вариантов не устраивал.
— Разве это для тебя что-нибудь значит? — спросила она, чувствуя, что увязает в западне все глубже.
— Да, очень многое.
— Почему?
Никогда за последние шесть лет Дикси не была более уязвима, чем теперь.
— Ты зря считала меня своим врагом. Ненависть ослепляла тебя. Насколько мог, я был твоим другом.
— Неужели? — пропела она, растягивая слово и удивленно глядя на Феликса. — Ты, как все, использовал меня в отношениях с Максимилианом.
— Я никогда не затевал грязных игр!
— Но и не ушел от Максимилиана!
— Как ты сама сказала, это ничего не изменило бы. Максимилиан нашел бы кого-нибудь, кто заставил бы тебя страдать ему на радость.
По правде говоря, Дикси мало в чем могла обвинить Феликса. Даже во время памятных воскресных обедов он всего лишь развлекал семью Харленд беседой и переводил разговор на другие темы, только бы отвлечь от Дикси внимание и чтобы град насмешек пал на другую голову. Девочкой Дикси мечтала о защите со стороны Феликса, а повзрослев и поумнев, поняла тщетность надежд.
Разум говорил Дикси о правоте Феликса, но проснувшееся детское упрямство пробуждало к жизни затаенные и, как думалось, давно забытые обиды.
— Спасибо, что интересуешься моими чувствами, — сказала она, стараясь быть справедливой к нему. — Если хочешь знать, я больше не испытываю ненависти к тебе. И ты вовсе не привидение из прошлого.
— Вот и славно!
Если Феликс и был привидением, то очень добрым и покладистым. Во всяком случае, именно такого сценария он придерживался. Дикси отметила про себя, каким искренним он выглядит. Во всем, связанном с Феликсом, она уже не могла быть уверенной на сто процентов. Хотя ей никак не удавалось избавиться от ощущения, что все его чувства направлены на нее и подчинены единственной цели — лучше разобраться в ней, Дикси.
Но тут как раз тропинка подвела их к пруду.
Какое облегчение! Можно больше не продолжать разговор, который с каждой минутой грозил вылиться в самый настоящий флирт. Дикси присела на каменный блок — одну из крупных грубо обработанных глыб, из которых устроили бордюр искусственной заводи. Она опустила руку в воду и спугнула стайку декоративных рыбок, бросившихся от движения ее пальцев врассыпную. Чешуйки брызнули всеми цветами радуги.
Как красиво! — подумала Дикси. Маленькие прекрасные узницы… Самый лучший корм, воду чистят раз в неделю… Их несвобода, пожалуй, совсем не обременительна. Безмозглые рыбы, минутная прихоть хозяина, заброшенная и забытая. Однако вот ведь: босс давно забыл про них, но за прудом старательно ухаживают. Каждому узнику, даже самому заброшенному, в этом доме полагается специальный тюремщик и самый лучший корм…
Все окружающее волновало Дикси, она так и не сумела порвать эмоциональную связь с домом, потому и вернулась, наверное, надеясь на… Надеясь на что?
— Я рад, что ты вернулась.
Мягкая интонация, с которой Феликс вторгся в ее размышления, сделала замечание очень личным, почти интимным.
Дикси привычно ожесточилась на проявление теплоты. Ее жизненный опыт подсказывал: чем шире откроешь человеку душу, тем скорее и горше последует разочарование. Но как полно чувствует она его присутствие… Феликс любуется грациозной женщиной, присевшей на грубый валун, и не скрывает восхищения. Сказать по правде, в том, как Дикси провела рукой по воде, как склонила голову набок, как прямо держит спину и откидывает назад свои чудесные волосы, было решительно больше кокетства, чем вражды.
— Я только выполнила свой долг. И… — Дикси не отрывала взгляда от косячка рыбок, резвящихся в пруду. Похороны… похороны сделали смерть Максимилиана реальной. Гроб… могила… прах к праху… земля к земле… У него нет больше возможности причинить мне боль. И тебе не позволю поступать со мной, как Максимилиан Харленд! — добавила она то ли решительно, то ли упрямо.
— Я видел, сестры и мать так и не подошли к тебе ни разу. Думаешь, что-то изменится? — спросил Феликс, стараясь, впрочем, говорить как можно мягче.
А ты? А сам ты разве подошел ко мне на похоронах?! — вертелось у Дикси на языке. Хотя, если быть справедливой, Феликс-то как раз менее всех обязан был это делать. И не одну ее вечно изводил бранью, злыми насмешками и неустанно притеснял Максимилиан Харленд. От этого человека страдало все его окружение.
