Ублюдок, притворись моим парнем... (СИ) - Юдина Екатерина (читать книги полностью .TXT) 📗
— У тебя раньше была фамилия де Феро, — я не спрашивала. Утверждала.
— И что с этого? — я надеялась на то, что Флавье удивится моим словам, ведь было прекрасно видно, что о смене фамилии он предпочитал не распространяться. Я рассчитывала на то, что он с неожиданности обмолвится о чем-нибудь интересном, но, нет, парень отнесся к моей фразе с полным безразличием. Иногда мне казалось, что даже если вокруг Леон-Гонтрана будет разворачиваться эпицентр апокалипсиса, он так же продолжит наплевательски относиться ко всему. Пожалуй, я понимала того мужчину, попросившего меня повлиять на Флавье. Этому ублюдку не помешало бы немного переживания или других эмоций свойственных людям. С ним стало бы проще разговаривать.
— Ты родственник Жана де Феро? — я решила задать и этот вопрос.
— Садись в машину, Куница. Сегодня ты не поедешь в университет, — сказал Флавье, распахивая передо мной дверь Гелендвагена и грубо подталкивая меня к ней. — Я сейчас отвезу тебя к себе. Продолжим на том месте, на котором вчера остановились.
— Что? Почему? — у меня тут же округлились глаза и я попыталась сопротивляться парню, но он просто схватил меня за шиворот кардигана и буквально зашвырнул в машину. При чем, сделал он это так просто и непринужденно, будто все так и должно быть. Некоторые парни придерживают девушек за руку, чтобы помочь им сесть в машину. А Флавье просто берет и зашвыривает туда. Джентльмен, черт возьми.
— Раз ты считаешь, что можешь задавать мне глупые вопросы, значит, и я в свою очередь, решу, что нет смысла тянуть с тем, чего мне хочется, — объяснил парень, а я тут же поняла, что не так уж и сильно мне хотелось знать ответ на этот вопрос, о чем я поспешила заверить Флавье. Клятвенно пообещав, что больше не буду задавать парню вопросов, я смогла избежать опасности.
Стоило нам приехать в университет, как на меня тут же набросилась Розали. Она крепко обняла меня и начала быстро шептать о том, насколько сильно волновалась обо мне. Я не хотела, чтобы подруга переживала, поэтому заверила ее в том, что со мной все хорошо, хотя, если присмотреться, мой внешний вид говорил об обратном.
— Флавье, ты мерзавец. Как же сильно ты мне не нравишься, — я видела, что даже Розали было не по себе говорить такие слова Леон-Гонтрану, но она все же с горяча их высказала.
— Как жаль. Я ведь так хотел тебе понравиться, — Флавье наклонил голову набок и наигранно улыбнулся. — Кстати, а ты вообще кто?
Прежде чем Розали смогла наговорить лишнего, я отвлекла ее расспросами о работе и мимолетно сказала, что вечером мы там встретимся. Девушка поменялась сменами с другой официанткой и ближайшую неделю нам предстояло работать вместе.
В университете, несмотря на боль, я старалась ходить ровно, а не как скрюченный манекен. Более того, я проклинала то, что на мне была юбка, ведь в ней особенно сильно была видна кривая походка, из-за чего мне пришлось особенно усердно стараться над каждым шагом. Но, еще хуже было осознание того, зачем Флавье сказал носить мне только юбки или платья. Нет, дело было далеко не в том, что, возможно, в них я выглядела привлекательнее. Просто, пока я была в юбке, Флавье было намного проще меня лапать. Это я поняла еще на первой перемене, когда Леон-Гонтран привычно отвел меня в ту пустую аудиторию.
— Что ты делаешь? Ты же говорил, что до конца месяца меня не тронешь! — запротестовала я, когда ублюдок посадил меня на подоконник. Он тут же раздвинул мне ноги, и, вставая между ними, залез рукой под юбку.
— Я говорил, что не вставлю тебе до конца месяца, — таковым был ответ Леон- Гонтрана. Флавье ясно намекал на то, что пока что черту переступать он не намеревался, но был вполне не против немного поразвлечься.
Вопреки тому, что я пообещала не сопротивляться и слушать Флавье, в моменты, когда он так нагло лез под мою одежду я все же пыталась противостоять этому ублюдку. Но, к сожалению, он моего сопротивления вообще не замечал и просто делал то, что хочется. Леон-Гонтран — смертоносный ураган. Плевать на все. Если чего-то хочется, он это возьмет. Разрушит, но подчинит. А я потом еще долго чувствовала на себе настолько интимные и грубые прикосновения парня. И, черт, это происходило на каждой перемене. После чего, в коридор я выходила помятая, растрепанная и с учащенным дыханием. Теперь уже ни у кого не возникало вопросов насчет того, чем мы с Флавье занимались в той аудитории. Мой внешний вид говорил сам за себя.
Вечером, когда я пришла на работу коротко рассказала Розали о прошедшем вечере, значительно смягчая в своих словах действия Флавье, и о том, что я узнала насчет фамилии Леон-Гонтрана.
— Ничего себе! — воскликнула девушка, удивленно раскрывая глаза. — Я даже и подумать не могла, что Флавье, возможно, родственник Жана де Феро. Так странно, что ему удается это скрывать. Хотя, получается, что Леон-Гонтран переехал в Париж уже после смены фамилии, а разглашение тех документов, которые лежат в деканате, является противозаконным действием…
— Не факт, что Леон-Гонтран связан кровью с Жаном, — я отрицательно покачала головой. — Если у Флавье есть родственники, почему он тогда оказался в детдоме?
Розали этот вопрос очень заинтересовал, а я отнеслась к нему более спокойно. Да, любопытство гложило, но не настолько сильно, чтобы я тратила свое время на выяснение правды. Да и единственный мой шанс докопаться до нее, был сам Жан. Я могла бы поговорить с ним, но я понимала, что если я хотя бы подойду к де Феро, Флавье тут же об этом узнает и тогда проблемы появятся и у меня и у Жана. Зачем оно мне нужно? Именно поэтому я решила, что мне не особо важно знать о прошлом Флавье и о его связи с Жаном. У меня было полно других проблем.
Ближе к вечеру боль в теле стала отступать, но работать все равно было сложно. Огромным удивлением для меня стало то, что всю кофейню «Лете» заполнили друзья Флавье. Они и раньше приходили туда во время моих смен, ведь в те вечера в кофейне свое время проводил Леон-Гонтран. Но сначала их было не больше пяти человек, а в тот вечер парней и девушек пришло столько, что места для других посетителей вообще не осталось. В итоге, они все столики соединили в один огромный и почти весь оставшийся вечер играли в покер.
Сначала я приготовилась к адскому труду, ведь следовало приложить невероятное количество сил, чтобы разнести напитки на такую толпу, но все эти парни и девушки сами ходили к бару за своими заказами. Сначала я пыталась возразить, ведь они выполняли мою работу, но все друзья Флавье дружелюбно улыбались мне и говорили, что они сами справятся с такой мелочью. Более того, им самим хотелось пройтись за заказами.
Только позже я узнала, что Флавье сказал своим друзьям, чтобы они не заваливали меня работой. Они захотели тоже прийти в «Лете»? Хорошо. Но если его друзья желали что-то заказать, сами должны были идти к бару. Девушка Леон-Гонтрана не обязана никому прислуживать и учтиво подавать напитки. Звучало дико, особенно, если учесть, что я работала официанткой и в мои обязанности входило учтиво разносить заказы.
Флавье никогда не говорил, что ему не нравилась моя работа, но именно из-за его слов она свелась к тому, что я свою рабочую сменную, вместе с Розали, сидела без дела и всю работу выполняли друзья Леон-Гонтрана. Тем более, делали они это так, будто мечтали о чем-то подобном всю жизнь. Перед закрытием кофейни парни даже поставили столики и стулья обратно.
Следующие дни все продолжалось таким же образом. В мои смены, кофейню заполняли друзья Леон-Гонтрана и мы с Розали толком ничем не занимались. Более того, со временем, Леон-Гонтран стал забирать меня к себе и, усадив рядом, давал раздавать карты для покера. Он говорил, что ему везет, когда карты раздавала именно я и все тут же согласно кивали, говоря, что и им везет. В такие минуты мне всегда казалось, что я из тени вышла на палящее солнце, где сразу стала всем видна. Все такие добрые и дружелюбные ко мне и, черт, как же сильно мне становилось не по себе, когда я думала, что это лишь потому, что я была в роли девушки Флавье. Если Леон-Гонтран отвернется от меня, это же сделают и все его друзья. В очередной раз я понимала, что Розали была права, когда говорила: «Если ты не нравишься Флавье, ты не нравишься всем».
