Умирать первым классом (СИ) - Янышева Ольга (книги онлайн полные версии TXT) 📗
Тени своей, забытой мечты,
А не волков и темноты…
Бойся! Это нормально.
Бойся! Это нормально.
— Стерва, — сощурился Орлов, но весь его вид говорил о том, что он еле сдерживается от смеха, доказывая присутствие у себя чувства юмора.
— Цыц! Я ещё не закончила!
Бойся болот, бойся систем,
А не заноз и перемен.
Бойся дураков и внутри пустоты,
А не самолетов, большой высоты.
Бойся времени — упустить момент.
Стать растением среди голых стен.
И не бойся уйти, когда надо.
Бойся остыть, бойся людей,
А не врагов и якорей.
Тени своей, забытой мечты,
А не волков и темноты.
Бойся! Это нормально
Бойся! Бойся, это нормально
Бойся измен, чувства вины,
А не огня и глубины.
Бойся тех слов, что могут убить,
А не молчанья, не бойся простить.
Бойся времени, бойся не успеть.
Стать растением, а не умереть.
Бойся, это только начало…
«Господи! А я ведь раньше толком не понимала слова песни!» — подумала про себя, замолкая, сильно погрустнев, прикладывая руку к груди.
Аневризма сердечной мышцы, которую мои бедные родители тщательно наблюдали, стоило только узнать о подобной патологии у новорождённой дочери, поддавалась терапии на ранней стадии у взрослого человека, но только в приобретённой форме. В моём же случае была неизлечима. Лекарства выполняли поддерживающую функцию — и это был предел их возможностей.
Надолго папы не хватило.
Вечная проблема с деньгами, орущие двойняшки, одна из которых больна — он ушёл, оставив маму подрывать своё здоровье и психику.
Измена, предательство родной крови… чувство вины выпило мужчину до дна в молодом возрасте. А после вскрытия все поняли, от кого мне передалась сердечная патология, возникшая из-за передающейся по наследству слабости соединительной ткани.
Конечно, люди живут с таким диагнозом… и довольно долго живут.
Избегай тяжёлых нагрузок, стресса, инфекций и других раздражителей, и всё будет «тип-топ»! Но моему сердцу не повезло с сердобольной хозяйкой.
Сначала брат погиб.
Мы с мамой, помогая друг другу, кое-как справились с горем десять лет назад… а месяц назад и мамы не стало…
Инфаркт, который я перенесла на ногах, как во сне, похоронив родственницу, даже не заметила. Мне было так плохо, душа страдала, зацепиться для поддержки было не за кого.
Ухудшение здоровья списала на тяжёлую потерю последнего близкого мне человека… пока не загремела в больницу, прямо на работе свалившись в обморок.
Некроз мышечной ткани.
Я чуть ли не зомби, по крайней мере, именно так мне представлялось сегодняшнее моё состояние.
В общем, запущенная форма отмирания клеток нарисовала на портрете моей жизни крест, забросив меня по дороге в Эдинбург к забавному спутнику, один вид которого почему-то дарил умиротворение, доказывая, что я сделала всё правильно, решив распорядиться временем иначе.
«Шанс в 3 %, проблема с ожиданием донорского сердца, маловероятная реабилитация — всё это слишком страшная перспектива, чтобы последние часы своей жизни я захотела провести на больничной койке под капельницами!»
— Тебе плохо? — Встревоженно спросил Орлов, ловя мой взгляд сразу, как только я подняла на него глаза.
«Выгляжу, наверное, как побитый котёнок! Надо прекращать тоску!» — Улыбнувшись сквозь слёзы, от которых еле удалось проморгаться, мотнула отрицательно головой.
— Всё хорошо.
— Допустим, я поверил.
Было видно, что обмануть миллионера мне не удалось, однако он не стал заострять на этом внимания, тут же меняя тему:
— Ты обещала сказать, как тебя зовут, когда мы взлетим.
Орлов расслабленно откинул расстёгнутые ремни на мягкие подлокотники, настороженно посматривая в окно на тёмное небо.
— По-моему, ты говорил только о фамилии… — деланно задумалась я, так же отстёгиваясь и приподнимаясь, чтобы дотянуться до своего стакана с лимонадом.
— А теперь говорю о фамилии и имени. Или это тайна?
— Ещё какая! — Не знаю, почему, но флиртовать с ещё недавно бывшим грубым миллионером для меня стало одним удовольствием. — Но так и быть: я разглашу её в обмен на ваше имя, господин Орлов.
— Мы опять на «Вы»?
— Ну… приступ паники прошёл, вот я и подумала, что возвращение комплекса «властности» не заставит себя ждать.
— Для зеленоглазой певицы с необыкновенным голосом я готов придержать возвращение «комплекса» пока самолёт удачно не приземлится!
— Хм… дальновидно, — похвалила мужчину, кивнув со знанием дела. — Я так понимаю, таким образом ты даёшь мне понять о повторном «сольном выступлении» во время посадки?
Спутник широко улыбнулся, демонстрируя белоснежную улыбку, от вида которой моё сердце опасно ёкнуло.
Протянув руку, мужчина представился:
— Никита Орлов — ваш самый ярый поклонник…
— … пока не приземлимся, — добавила, криво усмехнувшись, осторожно вкладывая свои бледные пальчики в широкую мужскую ладонь.
— Не умничай, певичка! Тебе полагалось просто ответить вежливостью.
«Никита…»
Мужчина ласково провёл большим пальцем по запястью, тем самым ускоряя пульс, взять под контроль который стало невозможно.
— Вера… — прохрипела, мягко отстраняясь. — Шилова Вера.
Глава 2
Никита Орлов
Девушка снова прикрыла веки, а я почувствовал себя обманутым.
«Вера…»
Смотреть в глаза Веры было то же самое, что видеть Вселенную!
Зелёные, тёмного оттенка, они, совсем непохожие на небо, сияли звёздами! Каждый раз, когда её аккуратный носик морщился, миниатюрная брюнетка опускала веки, пряча от меня Вселенную, и это вызывало жуткое раздражение.
«Да что с тобой?!» — разозлился сам на себя, отвернувшись к иллюминатору, в котором, словно издеваясь, тёмное ночное небо демонстрировало своих сверкающих жительниц. — «Да чтоб тебя!»
Девушка пошевелилась, аккуратно ставя бокал в подставку, снова одним своим взглядом доставляя неподдельное счастье.
«Чёрт! Я на Марсика своего сейчас похож!» — вспомнив о терьере, который ждал меня дома, нахмурился, недовольный схожестью и сравнением идентичных эмоций. — «Вот — настоящее преданное существо! Увидит меня и полдня успокоиться не может, бегая следом, как «хвостик», виляя своим собственным! Стоп, Орлов! Ты себе хозяйку найти, что ли, надумал?! Да среди этих девок нет ни одной, достойной даже того, чтобы просто проводить продажную сучку до двери! И эта ничем не лучше!!! То, что Шилова не взяла денег, ещё не значит, что ты нашёл исключение! Возможно тот куш, который брюнетка сорвёт по прилёту в Эдинбург, намного выше всего прочего, что ты только можешь ей предложить!»
Едва вариант странной, не поддающейся объяснению сердечности Веры пришёл в голову, я представил мужчину, встречающего её в аэропорту с кольцом в коробочке, и внутри неприятно царапнуло.
Неотрывно наблюдая за Шиловой, вернувшейся назад на своё место, потерял восторг, только что плескавшийся в груди, благодаря успешному подъёму самолёта в воздух, не повлёкшему за собой привычный приступ паники, стрёмный и позорный, как серый свитер соседствующей со мной певички, обладающей чарующим низким тембром.
«А ведь, и правда! Ничего выдающегося в этой замухрышке нет! Ну, глаза глубокие, необычного цвета. Ну, голос ещё… всё! Да я за свои тридцать два года столько моделей перепробовал! По сравнению с ними — эта серость — никакая!»
— Не думала, что в самолёте так жарко… — прошептала Шилова гортанным голосом, и у меня тут же штаны задымились!
«Дьявол!!!»
Девушка откинула длинную копну тёмно-каштановых волос назад, осторожно потянув края своего кошмарного свитера вверх, сбивая моё дыхание, отправляя пульс в нокаут, и тут же воскрешая его одним видом просвечивающейся маечки на бретелях, спрятанной под серой мешковиной.
