Ублюдок, притворись моим парнем... (СИ) - Юдина Екатерина (читать книги полностью .TXT) 📗

Насколько же сильно я возненавидела тот день, когда я решилась на то, чтобы попросить помощи у Флавье. И я жгучей ненавистью пропиталась к самому Леон- Гонтрану, поэтому, несмотря но общую слабость, я продолжала сопротивляться и шептать ругательства в сторону ублюдка. Впрочем, уже скоро мое желание противостоять было раздавлено страхом и на пустующее место в моем сознании ступила мольба. Флавье захотел зайти куда дальше. Он собирался меня поиметь.

— Нет, стой. Не нужно, — лихорадочно пробормотала я, когда парень достал из кармана своих джинс презерватив и кинул его на кровать. — Ты же сказал, что не тронешь меня до конца месяца, если я сама этого не захочу.

— Это было раньше, — Флавье снял с себя футболку и отбросил ее в сторону. Его рельефный торс и татуировки виднеющиеся на смуглой коже, у многих девушек вызвали бы восхищение, смешанное с желанием, а я испытала лишь очередную порцию страха. — Поскольку ты, как самая последняя дрянь, даешь свой номер телефона непонятно кому, я решил, что нет смысла тянуть. Ты этого не заслуживаешь.

— Нет, я не давала им свой номер, — я закричала, когда Флавье начал стаскивать с меня штаны. — Я продиктовала выдуманные цифры, лишь бы они отстали от меня!

— Да? Как интересно, — по тому, как Флавье произнес эту фразу, я поняла, что ему ничерта не интересно и мои слова уже дела не меняли. По внешнему виду Леон- Гонтрана вообще было сложно что-либо понять, но от того, как потемнели его глаза и штаны прилично оттопыривались в нужном месте, я осознала, что останавливаться он не собирался.

— Пожалуйста, не нужно, — меня начало трясти от страха. Боль я могла выдержать. Но еще одно изнасилование меня бы уничтожило. Поэтому я забыла про гордость и начала умолять Леон-Гонтрана не заходить дальше. — Пожалуйста… Умоляю. Не нужно. Сейчас не нужно. Я больше не буду пытаться избегать тебя и без твоего разрешения даже из общежития не выйду. Только не делай этого сейчас. До конца месяца. Ты же дал мне время подумать.

— Я не давал тебе времени на размышления. Думать могут те, у кого есть выбор. У тебя его нет, — Флавье остановился и посмотрел на меня мрачным взглядом. — Это время было нужно для того, чтобы ты смирилась и я смог найти того, кто тебя преследует. Я же не хочу, чтобы на мою личную шлюху претендовал еще кто-то. Но ты сама виновата.

— Нет, подожди… Я смирюсь. Я соглашусь. Только, пожалуйста, дай мне эти две недели, — я была готова сказать и пообещать все, что угодно, лишь Флавье остановился, хотя, внутренне меня раздирало от собственных слов.

— Ты будешь себя хорошо вести? — спросил Флавье, а я тут же активно закивала. — Ты будешь меня слушаться? — я вновь закивала, а Леон-Гонтран нахмурился и сложил губы в тонкую линию. — Хорошо. Я сейчас не зайду дальше, хотя останавливаться мне не хочется. При этом, Куница, если я хотя бы раз увижу, что ты флиртуешь, или общаешься с другими парнями…

— Я этого делать не буду, — я поспешила заверить Флавье в этом.

— Отлично, — Леон-Гонтран оттолкнул меня от себя, так, что я опять упала на кровать.

Ублюдок как-то странно улыбнулся. Не знаю, как это объяснить. Просто, у меня создалось впечатление, что от этой улыбки веяло чем-то не добрым. Хотя, какая вообще может идти речь о добре, когда дело касается Флавье?

Парень отошел окну и не торопясь выкурил сигарету. Какое-то время он вообще на меня не смотрел, но когда весь табак превратился в пепел и Флавье бросил окурок в пепельницу, парень вновь подошел ко мне, чтобы развязать ремень, все это время сковывающий мои руки. Тогда Леон-Гонтран произнес еще одну фразу, которую я никогда не забуду.

— Хорошая девочка. Моя девочка, — на лице парня был хищный оскал и эти слова мне показались ничем иным, как очередной меткой.

— Твоя девочка?.. Раньше ты называл меня твоей шлюхой… — я не знаю, почему сказала это. Просто слова сами по себе слетели с моих губ.

— Одно другому не мешает, — Флавье встал с кровати и сказал, чтобы я одевалась, иначе он передумает и все же набросится на меня. Естественно, я тут же начала натягивать штаны, которые Леон-Гонтран успел стащить мне до колен.

Тело практически не слушалось меня, а руками я вообще двигала с трудом. У меня создалось впечатление, будто меня сбил грузовик, ведь ни с чем иным мое состояние было несравнимо.

Как только я натянула штаны, Флавье пошел к двери и я поплелась за ним. Мы молча вышли на улицу, где я вздрогнула от холодного ночного ветра. Я удивилась, когда Леон-Гонтран накинул на меня свою кожаную куртку, от которой исходил такой сильный запах сигаретного дыма, и попыталась отказаться от нее, но ублюдок напомнил о том, что я обещала не возражать ему.

До моего общежития мы доехали довольно быстро, но по пути к нему так же не обмолвились ни словом. Лишь, когда мы Гелендваген остановился около здания, Флавье сказал:

— Мне не нравится, когда ты надеваешь штаны. С завтрашнего дня носи только юбки или платья.

— Но ты же ранее говорил, что я странно смотрюсь в юбке, — против воли я вспомнила слова Леон-Гонтрана, которые отлично сохранились у меня в памяти: «Куница в юбке… Странное зрелище».

— Юбка или платье, Куница. Больше никаких штанов, — таков был ответ парня. — А теперь, выметайся из машины. У меня еще много дел.

Я не стала спрашивать какие еще дела были у Флавье ночью, хоть меня это и удивило. Я лишь стиснула зубы, чтобы не зашипеть от боли, когда мне пришлось выходить из Гелендвагена.

— Кстати, Куница, — позвал меня Флавье, до того, как я успела закрыть дверь его машины. — Ты говорила о том, что хочешь уехать от меня куда-нибудь подальше. Попробуешь это сделать и, будь уверена, я тебя найду. Поверь, ты не захочешь даже знать о том, что я с тобой сделаю в таком случае.

Я еле дошла до своей комнаты и, стоило мне зайти в нее, как я тут же рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Я не хотела вспоминать о том, что со мной делал Флавье и так же я не желала думать о том, что будет ждать меня впереди. Я просто надеялась на то, что все это какой-то страшный сон и вскоре я очнусь от него. Как бы не так. Наверное, ни один мой кошмарный сон никогда не сможет сравниться с реальностью.

Следующим утром я проснулась не сразу. Противные звоны нескольких будильников остались так и не услышанными мною, а когда я все же открыла глаза, первым, что я ощутила, была жуткая боль, которая, казалась, пронзала каждый сантиметр моей кожи. С каким же трудом я принимала душ и собирала вещи для университета. Переодевание вообще стало настоящей пыткой.

— Видите ли, этому ублюдку не нравится, когда я хожу в штанах, — зло бормотала я, перебирая свои юбки. Меня очень раздражало то, что Флавье говорил во, что я должна одеваться. Это прямое ущемление моих прав и личного пространства. Но, по сравнению с тем, что меня ждало впереди, это являлось лишь несуразной мелочью.

Да, я пообещала этому ублюдку, что смирюсь с поставленными условиями и соглашусь на близость с ним. Но, черт, делать мне этого не хотелось. Прошлой ночи мне хватило с лихвой. Повторять нечто подобное и, тем более, заходить дальше я не желала. Вот только, как избежать такой участи? Как спастись от этого садиста?

Я все размышляла над этими вопросами, но ответа на них найти не смогла, а, поскольку ровно в восемь за мной заехал Флавье, мне пришлось отложить эти размышления до вечера.

Я, прихрамывая, вышла на улицу и Леон-Гонтран тут же окинул меня взглядом. Сам парень стоял около своей машины, одетый в джинсы и темную футболку. Волосы растрепанные и на лице солнцезащитные очки. Я уже успела понять, что это было признаком того, что Флавье ночью почти не спал. Или, возможно, он еще вообще не отдыхал. Чем он занимался, вместо того, чтобы лечь поспать, я решила не спрашивать. Это не мое дело.

Мне вообще было жутко неуютно рядом с Леон-Гонтраном, ведь уже в то утро я смотрела на него с совершенно с другой стороны. Но, вспоминать о том, что он делал со мной прошлой ночью и о чем говорил, я все еще не желала. Это скверное воспоминание. Его лучше выбросить из своей головы, ведь, иначе оно породит страх, а бояться мне не хотелось.