Воплощение соблазна - Шарп Виктория (читаем книги txt) 📗
К этому наряду Шерон надела жемчужные украшения: серьги, ожерелье в один ряд и браслет из трех рядов жемчуга с хрустальной застежкой, оправленной в белое золото. Довершали наряд белые туфли классической модели на высоких каблуках. Что же касается прически, то ее Шерон сделала в салоне, на что потратила добрых два часа – зато ее пепельно-белокурые волосы были уложены в очень красивую, замысловатую прическу из локонов, украшенных жемчужными заколками. Шерон не сомневалась, что такой роскошной прически не будет ни у кого на банкете, и Мартин сможет гордиться, что у него такая элегантная, ухоженная подружка. «Серебряная лилия» – так назвал свое творение стилист, с восхищенной улыбкой любуясь своей работой. И Шерон казалось, что она действительно похожа сегодня на изящный, благоухающий цветок.
Каковы же были ее растерянность и изумление, когда Мартин не только не восхитился ее видом, но и пришел в ужас!
– Что ты наделала?! – закричал он, увидев Шерон. – Ты решила погубить мою карьеру?! Ну почему, почему ты не посоветовалась со мной, когда собиралась на банкет?! И я тоже… дурак несчастный! Идиот, болван, тупица! – восклицал он, бегая по комнате и стуча кулаком себе по лбу.
– В чем дело? – недоуменно спросила Шерон. – Перестань скакать по комнате, словно тебя ужалила в зад оса, и объясни толком, что во мне не так.
– Да все, все не так! – простонал Мартин. – Ты вырядилась сегодня так… словно собралась на банкет голливудских звезд! А мы идем всего лишь на обычную корпоративную вечеринку. Понимаешь? На корпоративную вечеринку!
– Извини, но я ничего не понимаю, – раздраженно ответила Шерон. – Ты хочешь сказать, что я оделась слишком нарядно? Но ведь на мне обычное платье из магазина, а не эксклюзивный туалет от Диора или Живанши. И потом, я ведь уже надевала при тебе это платье, и, насколько помню, оно тебе очень понравилось.
– Ты права, твое платье мне действительно нравится, и мне нравится, как ты выглядишь в нем. Да, черт подери, ты выглядишь сегодня прекрасно, чудесно, просто замечательно! Но как раз это меня и пугает. Я боюсь, что жена моего главного босса, а также жена моего непосредственного шефа померкнут на твоем фоне. Эти уважаемые леди далеко не так красивы и эффектны, как ты. И даже если они вырядятся в туалеты от Диора или Живанши, они все равно проиграют в сравнении с тобой. Теперь ты понимаешь?
– Понимаю. – Шерон мрачно усмехнулась. – Ты боишься, что жены твоих боссов будут недовольны, что кто-то выглядит лучше, чем они. Это я понимаю. Но я совершенно не понимаю, дорогой мой Мартин, каким образом их недовольство может повредить твоей карьере. В конце концов, твои боссы – мужья этих «уважаемых леди», а не они сами.
Мартин досадливо отмахнулся.
– Ты не понимаешь, – проворчал он, – потому что ты слишком оторвана от жизни в своей нелепой фирме. Мужья всегда прислушиваются к мнению своих жен, когда речь идет об их подчиненных. Может, в больших городах это не так, но у нас, в Гринфилде, все обстоит именно так. До сих пор мне удавалось понравиться женам моих боссов, и я уверен, что получил повышение по службе благодаря их хорошим отзывам обо мне. Ты можешь возразить, что меня повысили за мои заслуги и трудолюбие. Конечно, это тоже сыграло роль, но ведь хороших служащих много, а выгодных должностей мало. Поэтому недостаточно вкалывать в поте лица, надо еще и нравиться боссам и их женам. Но, конечно, тебе трудно понять такие тонкости, потому что…
– Ладно, Мартин, кончай выступать, – резко оборвала его Шерон. – Скажи лучше, что ты намерен делать. Поедешь на банкет один?
На какое-то время Мартин задумался, мучительно наморщив лоб. Задумался! Шерон вдруг почувствовала, как в ней закипает гнев. Как он мог так грубо, так безжалостно испортить ей настроение перед банкетом? Шерон и без того не испытывала особой радости по поводу корпоративной вечеринки, а теперь просто не представляла, как высидит там положенные часы. Пожалуй, если Мартин скажет, что поедет один, она будет только рада, несмотря на все хлопоты и затраченное время.
– Нет, – сказал Мартин уже спокойным, миролюбивым тоном, – ехать на вечеринку одному глупо. Ведь все знают, что я собирался приехать с тобой, и удивятся, если я явлюсь один. К тому же все остальные будут парами, и я окажусь в неловком положении. Так… так не делается.
– А испортить мне настроение самым свинским образом – это, по-твоему, нормально? Или ты думаешь, что мне теперь хочется куда-то ехать? Да пропади ты пропадом вместе с твоей проклятой вечеринкой!
Шерон принялась яростно срывать с себя украшения.
– Эй-эй, что ты делаешь?! – запаниковал Мартин. – Прекрати немедленно, ты что, с ума сошла?!
– Я не поеду.
– Нет! Шерон, ради бога, успокойся. – Мартин взял ее за руки и виновато, просительно заглянул в глаза. – Пожалуйста, дорогая, извини меня, я погорячился. И потом, может быть, я действительно преувеличиваю. В конце концов, ведь они должны понять…
– Я не хочу никуда ехать! – гневно воскликнула Шерон. – Мое настроение безнадежно испорчено и твои жалкие извинения его не поднимут! Так что езжай один, Мартин, я остаюсь дома.
Он в сердцах выругался.
– Черт подери, Шерон, ты не можешь так со мной поступить! Это же самое натуральное предательство! Да, я признаю, что вел себя, как свинья, но ты тоже должна меня понять! Ты же сама прекрасно знаешь, как трудно чего-то добиться в этой проклятой жизни… О господи, Шерон, да со мной сейчас случится сердечный приступ!!
Шерон обреченно махнула рукой.
– Ладно, я поеду. Только прошу тебя: ни слова больше! У меня уже голова раскалывается от твоих безумных воплей.
– Хорошо, хорошо, – поспешно согласился Мартин. – Давай выпьем немного, чтобы прийти в норму, потом спокойно соберемся и поедем.
– Давай, – буркнула Шерон.
Неудивительно, что после такой прелюдии к вечеринке и сама вечеринка показалась Шерон отвратительной. Она всегда недолюбливала коллег Мартина, а сегодня они показались ей на редкость скучными и несносными. Заигрывания стариков вызвали у Шерон отвращение и с трудом сдерживаемое желание рассмеяться им в лицо. А комплименты молодых коллег Мартина казались Шерон ужасно банальными и пошлыми. К тому же ее раздражали похотливые взгляды, которые мужчины то и дело бросали на нее.
Что же касается женщин, то здесь прогнозы Мартина оказались в корне ошибочными. Жены его боссов отнеслись к Шерон вполне благосклонно. С их стороны не было ни враждебных взглядов, ни кислых гримас. Зато подружки молодых коллег Мартина посматривали на Шерон весьма недоброжелательно, а некоторые даже не пытались скрыть досаду и раздражение, которые вызвала у них Шерон. Наверное, удивляться тут было нечему: приглашенные на банкет девицы оказались, как на подбор, невзрачными особами, лишенными малейшего шарма. Но все равно Шерон было неприятно. Под враждебными взглядами, которые направляли на нее злобные девицы, она не могла расслабиться и отдать должное прекрасной ресторанной еде. Таким образом, Шерон сидела весь вечер как на иголках.
Вдобавок, когда банкет вступил в разгар, некрасивые девицы стали вести себя более агрессивно по отношению к Шерон, особенно старалась некая Рэйчел. Ее жених, такой же невзрачный тип, как и она, претендовал на должность, которая досталась Мартину, и Рэйчел, понятное дело, люто ненавидела Мартина. Шерон она возненавидела с первой секунды и не упускала возможности сказать ей что-нибудь неприятное. Шерон же со своей стороны сразу, как только почувствовала агрессию Рэйчел, начала смотреть на нее полным презрительного сожаления взглядом, отчего Рэйчел совсем взбесилась.
Инцидент достиг кульминации в дамском туалете, куда Шерон пошла, чтобы справить естественную надобность и освежить макияж. Выйдя из кабинки, Шерон подошла к зеркалу и, к своей непередаваемой досаде, увидела в него, как в комнату входит Рэйчел. Причем выражение лица Рэйчел было, что называется, самым боевым.
– О, Шерон! – воскликнула она таким голосом, будто не ожидала ее тут встретить. – И ты здесь? У меня тоже поплыл макияж. Что ж, неудивительно, когда в ресторане такая духота.
