Прощаю и люблю - Берристер Инга (электронная книга .TXT) 📗

Инга Берристер

Прощаю и люблю

1

Шерон Доул выскользнула из-под струй теплого, почти горячего утреннего душа и, вытершись махровым полотенцем, встала перед большим, во всю стену, зеркалом.

Торопливо расчесывая мокрые локоны — быстрее, быстрее, пора на работу, сегодня напряженный день, — она замерла, неожиданно заметив, как налились груди и набухли соски, выдавая давно укрощаемый, но нет-нет да и просыпающийся зов плоти. Какое-то мгновение Шерон даже мерещилось, что чьи-то нежные пальцы, а потом и влажно-горячие губы ласкают бутончики сосков.

— Нет! — вскрикнула она и хлестко ударила ладонями по грудям.

Те смиренно приняли обычную форму, привыкнув подчиняться не позывам грешного тела, а воле трезвого разума.

Ну что за эротический бред, прямо наваждение какое-то! — укорила себя Шерон. Нельзя так распускаться, а по утрам надо принимать не горячий, а холодный душ и поменьше торчать голышом перед зеркалом. А главное — еще больше завалить себя работой.

Хотя куда уж больше? По правде говоря, Шерон порядком устала от бесконечных тяжб и даже войн с дельцами, вознамерившимися превратить этот благословенный, зеленый и цветущий, край в безликие бетонные джунгли.

Наскоро одевшись и сделав макияж, Шерон поспешила в кухню, чтобы выпить утреннюю чашку кофе и съесть бутерброд. А ведь край и правду благословенный, торопливо завтракая, продолжала она размышлять.

Когда-то именно здесь высадились первые переселенцы с Альбиона, обустроили как могли эти земли, следуя традициям предков. А в начале семнадцатого века британский капитан Джон Смит, посетив селения своих бывших соотечественников, воскликнул: «Да ведь это та же Англия! Новая Англия!» С тех пор и пристало к этим краям на северо-востоке Соединенных Штатов Америки название Новая Англия. Все больше и больше жителей Старого Света в поисках лучшей жизни пересекали Атлантику. Вместе с нехитрым скарбом люди везли самый бесценный груз — память о прошлом, о традициях, о культуре…

Вдоль побережья залива Мэн много старинных городков, до сих пор сохранивших свой первозданный облик. Их окружают вековые дубравы, липовые и кленовые рощи. Идешь по иной улочке и словно окунаешься в историю, любуясь особняками и зданиями, напоминающими о событиях, связанных с освоением этого края… — Метрополия не собиралась просто так отдавать свои здешние колонии во власть новых поселенцев, и тем пришлось долго и упорно бороться за независимость, иногда с оружием в руках.

Шерон усмехнулась, вспомнив уже ставший притчей исторический эпизод, известный как «Бостонское чаепитие». В одна тысяча семьсот семьдесят третьем году жители этого края преподали урок заносчивым британцам. Те беспошлинно ввозили сюда английский — вернее индийский и цейлонский — чай, нанося урон местным негоциантам. И тогда члены организации «Сыны свободы» проникли на английские торговые суда и утопили в водах Бостонского порта огромную партию чая. Долго еще стоял чайных дух над песчаными отмелями… Преподали и другие уроки, отмеченные не только запахом благородного напитка, но и привкусом обильно пролитой крови. Через несколько лет после «Бостонского чаепития» на карте Северной Америки появилось независимое государство — США.

И вот теперь на роль этакой всеповелевающей метрополии для этих краев претендует Бостон, вернее его толстосумы. Они рвутся из мегаполиса в маленькие тихие и живописные городки, сроднившиеся с нетронутой природой и еще не испорченные цивилизацией и безликой бетонной архитектурой. Взрывают и сметают бульдозерами с лица земли милые старинные постройки, чтобы возвести холодные современные башни.

А не устроить ли этим деятелям нечто вроде «Бостонского чаепития»? — подумала вдруг Шерон. Она допускала, это нанесет удар по их с отцом семейной риэлтерской фирме, но сейчас в Шерон говорила активистка местного комитета по защите исторических памятников.

Утро выдалось на редкость приятным, и Шерон решила отправиться в офис пешком. Но и по дороге ее не покидали мысли о мирно — пока! — существующих в ней началах: женском, с тягой к материнству и к семейному очагу, и деловом, с увлеченностью карьерой в лучшем смысле этого слова. Что касается второго, Шерон привлекало не материальное благополучие, а ощущение своей полезности обществу.

Нет, Шерон вовсе не была ни ретроградом, ни замшелым консерватором, стремящимся жить по старинке, ни одной из тех чопорных дамочек, которые кичатся своим благочестием и высоконравием. Она придерживалась строгого и упорядоченного образа жизни, однако излишне не увлекалась пуританской моралью. Нужно шагать в ногу со временем, но при этом стремиться не уронить своего достоинства.

Любовь Шерон считала ловушкой, потому что любовь ведет к замужеству, а замужество — это неизбежное превращение в этакую курицу-наседку. Может, в больших городах живут по-другому, но здесь, в провинции, женщину по-прежнему считают хранительницей домашнего очага. Да, разумеется, в наше время женщины и в провинции работают, но, насколько Шерон могла судить по примеру своих подруг, это только усложняет жизнь, а вовсе не наоборот. Пусть работа обеспечивает женщине финансовую независимость, да и то не всегда, но взамен она определенно лишает ее свободы в другом смысле: свободы тратить время на себя. А когда в семье появляются дети, нагрузка на женщину еще больше увеличивается, к этому прибавляется еще чувство вины и неудовлетворенности из-за того, что у бедняжки нет возможности всецело посвятить себя ни работе, ни детям.

Большинство подруг Шерон вышли замуж лет в двадцать с небольшим. Ее саму в этом возрасте меньше всего привлекала перспектива связать жизнь с другим человеком и ставить его желания выше собственных. Шерон нравилась свобода, возможность принимать решения самостоятельно, самой распоряжаться своим временем. Она знала, что многие считают ее старой девой, но это никогда ее не волновало… не волновало до самого последнего времени.

Что же происходит и когда это началось? — спросила она себя.

Пожалуй, первые признаки перемены в ее мироощущении проявились на днях, когда она взяла на руки младенца своей подруги. Шерон и раньше брала на руки новорожденных и произносила все приличествующие случаю слова, которые ожидает услышать молодая мать, но ничего при этом не чувствовала. Почему-то на этот раз ей было так приятно прижимать к себе маленькое теплое тельце, что не хотелось возвращать ребенка матери. А отдав его, она испытала странное чувство потери. Тогда Шерон отмахнулась от своих чувств, решив, что все дело в расшалившихся гормонах, возможно, во временном помрачении рассудка и что подобное больше не повторится. Однако она ошиблась.

Шерон надеялась, что она слишком рассудительна, чтобы руководствоваться в своей жизни примитивным животным инстинктом продолжения рода. А что касается непривычной тоски по семье и детям, так это, по всей вероятности, реакция на непрекращающуюся и порой довольно навязчивую пропаганду в средствах массовой информации. Если верить журналистам, то для полного счастья современной женщине необходимо иметь все сразу: и работу, и идеального мужа, и кучу детей. К сожалению, Шерон уже убедилась, что шансы встретить в их небольшом городке мужчину, с которым ей бы хотелось прожить всю жизнь, ничтожно малы. У нее было много друзей, но ни один из знакомых мужчин не вызывал у нее иных чувств, кроме чисто дружеских…

Шерон свернула на Бангор-авеню и при виде лесов, облепивших старинное здание, замедлила шаг и остановилась. Итак, началось, подумала она. Старинный городской дом, пусть ветхий, но зато сохранившийся в первозданном виде, стал очередной жертвой застройщиков. В последнее время подобное случалось часто, особенно после того как рядом с их тихим городком проложили скоростную автостраду Бостон-Монреаль.

Если в былые времена покупатели охотно заполняли маленькую рыночную площадь и окружающий ее лабиринт узеньких мощеных булыжником улочек, то теперь они предпочитали новый супермаркет на окраине городка. Старые, некогда процветающие магазинчики в центре опустели, их хозяева разорились. Строительные фирмы скупали здания, и обветшалые дома один за другим перестраивались, чтобы снова быть проданными, на этот раз — новому поколению бизнесменов, открывающих в центре города свои фирмы, банки или, как отец Шерон, риэлтерские конторы.