Через тернии - Мур Агата (лучшие книги онлайн txt) 📗
– Зато у матери случится сердечный приступ.
– Да, с этим нужно считаться, – с серьезным видом согласилась Деспина. А теперь, – жизнерадостно продолжила она, – мы готовы. Командуй, мы сделаем все, что от нас потребуется.
Вместе они обсудили план действий, который чуть было не рухнул, потому что парикмахер прибыл раньше условленного времени, а визажист опоздал.
Накал страстей достиг апогея, когда Жоли, болонка Нели, уютно устроилась подремать в отделанной атласом новой шляпке Катерины.
– Ох уж эта твоя мама… – сказал со вздохом Георгос, входя в гостиную, где парикмахер добавлял последние штрихи к прическе Элеаны. – И почему это я не могу надеть синие носки вместо черных? Не успел заикнуться, как разразился настоящий скандал.
– Я люблю тебя, папа, – ласково сказала она и увидела, как разгладилось его лицо.
– Спасибо тебе, дочка. – Глаза Георгоса увлажнились, и он быстро заморгал. – Скоро будет фотограф. Тебе лучше поторопиться надеть платье.
Иначе нам с тобой придется иметь дело с мамой.
Быстро обняв отца, она погладила его по щеке и улыбнулась, когда он, поймав руку Элеаны, ласково и нежно поцеловал ее.
– Любой отец не мог бы пожелать более красивой дочери. А теперь пойдем.
Когда они вошли в спальню Элеаны, Катерина хлопотала над платьями подружек невесты, пытаясь довести каждую деталь до совершенства.
Сделав большие глаза в молчаливом ужасе, Деспина спросила:
– А когда должны прибыть маленькие негодники?
– Боже мой, – в ужасе воскликнула Катерина, обернувшись к дочери. Лепестки роз! Ты не заметила двух коробок с лепестками, доставленных из цветочного магазина?
Элеана отрицательно покачала головой, и мать в панике буквально выбежала из комнаты.
– Давай, дорогая, – ободряюще сказала Деспина. – Напяливай свое чудесное платьице. Мы поможем тебе застегнуть молнию, нацепить фату и… – За дверью послышался гневный возглас. – По-видимому, лепестки роз так и не нашлись, непринужденно продолжила она. – Пойду предложу Катерине свою помощь, пока с ней не случился нервный припадок.
Через десять минут она вернулась, и Элеана вопросительно подняла брови.
– Злополучная коробка нашлась целой и невредимой, но ее тоже доставили к Анне. Но поскольку она одна, а нам необходимы две, то Георгосу приказано оборвать драгоценные розовые кусты Янниса.
– И чья же это была идея? – Элеана покачала головой в притворном неодобрении. – Впрочем, можешь не говорить. Наверняка твоя, верно?
Деспина кивнула.
– Разумеется. А что, черт возьми, можно было еще предпринять? Прислушавшись, она содрогнулась. – Пожаловал табун младенцев.
Сняв свадебное платье с вешалки, Элеана с помощью подружек осторожно надела его на себя, застегнула молнию и разгладила оборки.
Облегающий лиф был отделан старинным кружевом, треугольный вырез оставлял открытой идеальной формы шею. Доходящая до пола атласная юбка ниспадала красивыми складками. Фата из тончайшего тюля крепилась к венку из искусственных цветов, на лепестках которых подобно каплям росы дрожали настоящие жемчужины.
– Ого! – в унисон воскликнули все четыре подружки, когда Элеана обернулась к ним.
И Деспина, быстрая на язык, восхищенно произнесла:
– Ты просто принцесса, дорогая. Настоящая принцесса! – Затем, подняв руки на манер готовящегося к выступлению дирижера, перечислила:
– Туфли, подвязка, фата, букет – все на месте… Что-нибудь одолженное. – Деспина вручила невесте свой белый кружевной платок. – Что-нибудь голубое. – Она засунула под подвязку голубую ленту. – А что-нибудь ношеное?
Элеана коснулась бриллиантового кулона, висящего на тоненькой золотой цепочке.
В комнату влетела Катерина.
– Дети ждут внизу вместе с фотографом, – В ее голосе слышалась предательская хрипота, свидетельствовавшая о крайней степени усталости. – О Боже, еще немного и я заплачу.
– Не стоит. Подумайте о ресницах, – посоветовала Деспина. – Придется накладывать тушь снова, и мы опоздаем. – Она скорчила шутливую гримасу. Мать невесты должна плакать в самый ответственный момент церемонии, но никак не раньше. – Затем театральным жестом положила руку на плечо Катерины. Сейчас самое время броситься в объятия дочери, бормоча, что она самая красивая девушка на свете, и прочую подходящую к случаю чепуху. Потом, рассудительно добавила она, – мы улыбнемся в объектив фотоаппарата и вовремя доставим нашу принцессу в церковь.
С неуверенной, как это ни странно, улыбкой Катерина подошла к Элеане и поцеловала сначала в одну щеку, потом в другую.
– Ты просто прекрасна. – Она всхлипнула. – Действительно выглядишь как принцесса. О, дорогая…
– Эй, послушайте, – предупредила Деспина. – Нам пора.
Снимая в доме за невозможностью делать это снаружи, фотограф отнял у них почти час. Однако неожиданно, когда они рассаживались по припаркованным возле дома лимузинам, выглянуло солнце.
– Ну, папа, вот и все, – тихо сказала Элеана. – Мы едем.
Он ободряюще похлопал дочь по руке.
– Ты будешь счастлива с Андреасом.
– Я знаю.
– Я тебе уже говорил, насколько ты красива?
Во взгляде Элеаны затаилась смешинка.
– Мама хорошо постаралась, не правда ли?
На губах отца появилась философская усмешка.
– Она строила планы на этот день еще с тех пор, как ты была совсем маленькой.
Кавалькада лимузинов замедлила движение и свернула к церкви.
Несколько гостей поджидали снаружи. Когда Георгос помог Элеане вылезти из машины, ее встретил целый фейерверк фотовспышек.
Деспина и Элизабет одернули подол свадебного платья и поправили фату, в то время как Сара и Ребекка устанавливали детей в нужную позицию.
Теперь все стояли на своих местах, и Элеана смогла окинуть взглядом всю сцену целиком.
Ее подружки были одеты в шелковые платья бледно-розового цвета с открытыми плечами и держали в руках букеты орхидей. Девочки-цветочницы в длинных, цвета слоновой кости, платьях с буфами на рукавах и широкими поясами, завязанными сзади в большие банты, и белых туфлях вызывали умиление. Как и мальчики в черных костюмах, белых рубашках, шелковых жилетах и черных бабочках.
Катерина раздала подушечки для колец, проинспектировала корзинки с лепестками роз.
Для мамы этот день не менее знаменателен, чем для меня самой, улыбнулась Элеана и взяла Георгоса под руку.
– Ты готов, папа?
Тот кивнул. Сегодня он поручал дочь заботам другого мужчины, и для него было крайне важно то, что будущий зять пользовался полным его расположением.
Когда они вошли в церковь, она увидела стоящего у алтаря Андреаса в компании шафера и друзей.
Марджи и Кэтти очень согласованно рассыпали по ковру лепестки роз, ни Робин, ни Тимми не уронили подушечки для колец.
Когда они приблизились, Андреас пренебрег обычаем и повернулся к невесте.
В его взгляде читались гордость и уважение, любовь и обожание. Потом он улыбнулся. Улыбнулся только ей, ей одной. И все окружающее вмиг исчезло, теперь Элеана видела только Андреаса и, подойдя, встала рядом с ним.
Он взял ее за руку, и священник начал церемонию. Когда же жених склонился, чтобы поцеловать невесту во второй раз, – что было известно только им двоим, – большинство женщин достали носовые платки.
Потом Элеана рука об руку с Андреасом вышла из церкви на улицу, озаренную вновь выглянувшим солнцем, навстречу многочисленным собравшимся фотографам и любопытным.
Деспина сумела организовать детей и заставить их соблюдать перед камерами внешнее приличие. Хотя, с улыбкой подумала Элеана, они, должно быть, так нервничают, что им ничего не остается, кроме как подчиниться.
– В одно прекрасное время твоя подружка доведет какого-нибудь беднягу до умопомешательства, – заметил с улыбкой Андреас, заставив Элеану рассмеяться.
– И он будет от этого в восторге, – пообещала она.
Дальше все должно было следовать своим чередом. И, оказавшись вновь в лимузине, Элеана повернулась к мужу.
– Ты был прав, – тихо призналась она. – Я ни за что на свете не хотела бы лишиться венчания в церкви.
