Отпечатки пальцев святого Петра - Кристи Агата (электронная книга txt) 📗

Агата Кристи

Отпечатки пальцев святого Петра

– Теперь ваш черед, тетя Джейн, – сказал Реймонд Уэст.

– Да, тетя Джейн, мы ждем от вас чего-нибудь такого особенного.

– Ну вот, смеетесь надо мной, дорогие мои, – посетовала мисс Марпл. – Вы думаете, раз я прожила всю жизнь в глуши, то вряд ли расскажу что-нибудь интересное.

– Боже избави, чтобы я считал жизнь в деревне безмятежной и небогатой событиями, – запальчиво возразил Реймонд. – После того, что мы от вас услышали, кажется, во всем мире царит спокойствие по сравнению с Сент-Мэри-Мид.

– Человеческая натура, дорогой, в сущности везде одинакова, – заметила мисс Марпл. – Только в деревне есть возможность внимательнее наблюдать за ней.

– Вы неподражаемы, тетя Джейн! – воскликнула Джойс. – Надеюсь, вы не против, что я вас так называю? Не знаю даже почему.

– Так уж и не знаешь, милая? – покачала головой мисс Марпл. Она с лукавой улыбкой взглянула на девушку, заставив ее покраснеть.

Реймонд Уэст засуетился и смущенно прокашлялся. Мисс Марпл посмотрела на обоих, снова улыбнулась и опять сосредоточилась на своем вязании:

– Конечно, жизнь моя, можно сказать, небогата событиями. Но я приобрела некоторый опыт в разрешении возникающих иногда различных загадок. Некоторые из них были поистине хитроумны. Рассказывать о них не имеет смысла, потому что они связаны со столь незначительными событиями, что вам было бы просто неинтересно. Вот, например, кто сделал дырку в кошелке миссис Джоунз? Или почему миссис Симс только один раз надела свою новую шубу? Но для того, кто исследует человеческую природу, это очень любопытные факты. Постойте, припоминаю кое-что для вас интересное: случай с мужем моей племянницы, бедняжки Мейбл…

Произошло это лет десять-пятнадцать назад. Событие это, к счастью, уже в прошлом, с ним покончено, все забыли о нем. У людей короткая память – счастливое обстоятельство, всегда думаю я.

Мисс Марпл прервалась и забормотала себе под нос:

– Надо просчитать этот ряд. Раз, два, три, четыре, пять, потом три накида. Правильно. Итак, на чем я остановилась? Ах да, бедняжка Мейбл…

Мейбл – моя племянница. Замечательная была девушка. В самом деле очень хорошая девушка, только чуть, что называется, того. Любила разыгрывать маленькие трагедии и в расстроенных чувствах могла наговорить больше, чем бы хотелось. Она вышла замуж за некоего мистера Денмана, когда ей было двадцать два года. Боюсь, этот брак не был особенно счастливым. Я все надеялась, что их знакомство кончится ничем, поскольку мистер Денман отличался очень тяжелым характером. Он был не из тех людей, кто бы терпимо относился к слабостям Мейбл. К тому же мне стало известно, что в его роду были душевнобольные. Но девицы тогда были такими же упрямыми, как и сейчас, и такими, наверное, будут всегда. И Мейбл вышла за него замуж.

Я редко виделась с ней после свадьбы. Раза два она была у меня в гостях. Супруги приглашали меня к себе много раз, но, по правде говоря, я не люблю ночевать в чужом доме, и у меня всегда находились какие-нибудь отговорки. Десять лет они прожили вместе, и вдруг мистер Денман внезапно умер. Детей они не имели, и все его деньги остались Мейбл. Я, конечно, написала ей и готова была навестить ее, но она в ответ прислала мне вполне благоразумное письмо, и я сделала вывод, что вдова отнюдь не убита горем. Я подумала: ничего удивительного, ведь мне было известно, что последнее время они не ладили. Не прошло и трех месяцев, как я получила от Мейбл прямо-таки истерическое письмо. Она умоляла меня при-ехать, писала, что обстоятельства складываются все хуже и хуже и что она так долго не выдержит.

И вот, – продолжала мисс Марпл, – я определила любимую Клару в пансион, отправила столовое серебро и кружку короля Карла в банк и двинулась в путь. Мейбл я нашла в отчаянном состоянии. Дом «Долина мирт» был довольно большой и прилично обставлен. Имелась кухарка, горничная, а кроме того, еще и медицинская сестра, ухаживающая за старшим Денманом, отцом мужа Мейбл, у которого, как говорится, были «не все дома». Обычно он вел себя тихо, прилично, но временами вытворял невообразимое. Я ведь говорила, что в семье были психически больные.

Я была потрясена, увидев, как изменилась Мейбл. Она стала какой-то издерганной, сплошной комок нервов; я даже не решилась прямо спросить у нее, что случилось. Пришлось действовать исподволь. Я стала расспрашивать ее о знакомых, о которых она всегда писала мне в письмах. Спросила о Галахерах. К моему удивлению, Мейбл сказала, что вряд ли теперь будет с ними встречаться. Я назвала еще некоторых других ее знакомых – ответ тот же. Тогда я стала увещевать ее, что нечего, мол, капризничать, запираться ото всех и погружаться в мрачные мысли, что особенно глупо порывать с друзьями. Вот тут ее и прорвало, и правда вышла наружу.

«Это не я, это всё они! Тут ни один человек теперь не желает со мной разговаривать! Когда я иду по Хай-стрит, все сворачивают в сторону, чтобы не встретиться со мной. Я словно прокаженная. Это ужасно, я не могу больше этого вынести! Придется продать дом и уехать за границу. Но с какой стати мне уезжать из такого дома? Я ведь ничего плохого никому не сделала».

Я была так расстроена, что не передать. Я в то время вязала шарф старой миссис Хей и от волнения потеряла две петли, потом долго не могла их отыскать.

«Мейбл, дитя мое, ты меня поражаешь. В чем же причина всего этого?» – спросила я.

Мейбл и в детстве была страшно упрямой. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить ее все-таки ответить на мой вопрос. Она принялась твердить о злых языках, о людях, у которых в жизни нет ничего, кроме сплетен, и которые забивают другим головы всякой чепухой.

«Это мне понятно, – сказала я. – Но, очевидно, с тобой связана какая-то история. Что за история, ты должна знать не хуже других. И ты мне ее расскажешь».

«Это так страшно», – простонала Мейбл.

«Конечно, страшно, – согласилась я. – Но что бы ты ни рассказала мне, это не удивит и не испугает меня. Теперь, может быть, признаешься, что о тебе говорят?»

Вот тут-то все и выяснилось.

По-видимому, смерть Джеффри Денмана, поскольку она произошла внезапно, вызвала различные толки. А если сказать короче, напрямик, как я потребовала от нее, люди говорили, что она отравила мужа.

Я полагаю, вам известно, что нет ничего более страшного, чем такие разговоры, и с ними всего трудней бороться. Когда люди говорят всякое у вас за спиной, вы не можете ни отрицать ничего, ни опровергнуть, а слухи нарастают и нарастают, и невозможно их пресечь. Я знала наверняка: Мейбл не способна на преступление. Но, рассуждала я, опостылевший дом, разбитая жизнь – не слишком ли это дорогая плата за какую-то, быть может, и совершенную ею глупость?

«Нет дыма без огня, – настаивала я. – Ты должна мне сказать, с чего все началось. Должно же было быть что-то?»

Мейбл была очень растеряна и только бормотала, что ничего, ничего не было, за исключением, впрочем, того, что Джеффри умер совершенно неожиданно. Вроде был абсолютно здоров еще за ужином, а ночью ему вдруг стало плохо. Вызвали доктора. Тот уже ничего не мог сделать. Муж скончался через несколько минут после прибытия врача. Решили, что смерть наступила в результате отравления грибами.

«Так, – не отступала я, – полагаю, что внезапная смерть могла дать повод для сплетен. Но, без сомнения, были, наверное, еще какие-нибудь дополнительные факты. Ты ссорилась с Джеффри или было у вас что-нибудь в этом роде?»

Она призналась, что у них была ссора накануне, утром за завтраком.

«И слуги, наверное, слышали?» – спросила я.

«Их не было в комнате».

«Но, милая моя, – заметила я, – вероятно, они были недалеко от дверей».

Я же прекрасно знала, как хорошо слышен пронзительный истерический голос Мейбл. Да и Джеффри Денман тоже, когда сердился, повышал тон.

«Из-за чего вы поссорились?» – допытывалась я.