Очарование страсти - Эрбор Джейн (читать книги без сокращений txt, fb2) 📗

— Что это? У меня не должно быть новых больных сегодня, — спросила Лин. — У нас нет готовой постели.

— Его переводят из мужской хирургической палаты, сестра. Это пациент мистера Бельмонта, — ответил практикант. — С этого утра он должен быть в вашей палате.

— Но нас не известили, — начала было Лин и замолчала, посмотрев на мальчика, лежащего на каталке. Это был Джонни Бейнер, лежащий с широко открытыми тревожными глазами; он словно боялся, что спор, идущий над его головой, окончится тем, что его не пустят в палату.

Лин успокаивающе погладила его по плечу:

— Не беспокойся, Джонни. Сейчас мы тебе найдем место. — Обращаясь к практиканту, она сказала: — Везите его в палату и поставьте пока там, где нет сквозняка; а я схожу позвонить в мужскую хирургию.

Но никто не посочувствовал ей по поводу того, что палата Принстон не была извещена заранее о переводе в нее Джонни.

Сестра из хирургической палаты лаконично ответила:

— Он переведен по приказу У.Б. И вам вчера сказали об этом, чтобы вы утром его ждали.

— Мнене сказали, потому что я приняла палату только сегодня, и в журнале за вчерашнее число нет такой записи, — настаивала Лин. Она догадалась, что, видимо, это было той вещью, которую сестра Оллмен все-таки не вспомнила, и от всей души надеялась, что этим ее забывчивость ограничилась.

— Ну, милая, это вы должны ломать себе голову, как быть. Вы что, хотите сказать, что у вас нет свободных кроватей?

— Да. Вообще, есть две, но обе для больных, которые поступят днем. Неужели вы не могли прислать мальчика пораньше, сестра? Ведь вот-вот начнется докторский обход.

— Ну конечно, мы должны были раньше сделать это. Но в нашей палате хаос — ну, полный хаос — из-за отключения света. И теперь уж все равно он у вас, и я вам советую занять одну из этих постелей — быстро! А тех дневных больных потом как-нибудь устроите. Знаете, почему? Потому что приказ У.Б. был — поместить Джонни Бейнера у вас к тому времени, как он — У.Б. то есть — придет лично проследить, как ему проводят лечение прогревом. А так как упомянутый джентльмен уже у нас, то надо думать, что потом он пойдет сразу к вам.

— Господи!.. Спасибо, что сказали! — Лин положила телефонную трубку, бросилась в палату, чуть не наткнулась на аппарат, который катили по коридору.

— Мы немножко не готовы для вашей процедуры, — запыхавшись, сказала она физиотерапевту. — Вы можете немного подождать?

— Я-то могу, — улыбнулась девушка. — Но ведь вы знаете, что мистер Бельмонт сейчас придет?

Лин кивнула и вошла в палату, приняв спокойный вид, который скрывал ее тревогу. Но она сталкивалась с сестрами, которые теряли голову и беспомощно разводили руками, заражая всех окружающих чувством собственной паники, уже совершенно не соответствующей породившей ее причине. Она подумала, как было бы хорошо, если бы это был какой-нибудь другой хирург, но не Уорнер Бельмонт. Но она решила, что никто — ни один человек — не должен догадаться, как важно для нее, чтобы именно сейчас все прошло гладко.

Она организовала кровать для Джонни, отослала прочь каталку и была готова к встрече Уорнера, когда он вошел в палату.

— Доброе утро... сестра! — Он бросил мгновенный взгляд на белую вуаль, символизирующую новый ранг Лин и заменившую форменный чепчик младшей сестры только сегодня утром. Она почувствовала огромное желание — как уже было один раз раньше! — чтобы он забыл про этикет и сказал ей что-нибудь более дружеское и теплое. Но он продолжал: — У вас здесь мой больной, переведенный из мужской хирургической палаты. Но мы ведь оба знаем этого мальчика — Бейнера.

— Да, он здесь. — Она подвела его к кровати Джонни как раз в тот момент, когда ее помощница положила грелку между простыней и поставила кувшинчик с лимонадом ему на тумбочку.

От его взгляда не ускользнули эти запоздалые манипуляции, и он, быстро взглянув на Лин и щупая пульс Джонни, резко спросил ее:

— Надеюсь, у него было время привыкнуть к обстановке? Я назначил ему лечение, проводимое при мне, и я бы не хотел, чтобы моих больных сразу кидали под аппарат, не дав им возможности осмотреться.

На какой-то момент у Лин было искушение уверить его, что у Джонни было достаточно времени, чтобы отдохнуть после перевода его сюда. Но она не хотела лгать и, прямо посмотрев ему в глаза, сказала:

— Нет, он поступил к нам как раз перед вашим приходом.

— Я так и думал. Но я понял, что переводы из одной палаты в другую обычно делаются с самого утра, как можно раньше?

— Да, думаю, что обычно так и делается, — спокойно ответила Лин. — Но сегодня утром у нас отключили электричество, и из-за этого в каждой палате весь распорядок сдвинулся.

— Я все-таки думаю, что подобные непредвиденности бывают достаточно часто, чтобы научиться примиряться с ними, — без всякого сочувствия сказал Уорнер. — Вы что же, значит, считаете, что виновата мужская хирургическая палата, что так поздно отправила к вам пациента?

— Не совсем, — призналась Лин честно. — Боюсь, что я не получила извещения о его переводе к нам или о том, что вы будете присутствовать во время лечения. Если бы я знала, я бы сама послала туда каталку за ним.

— А почему же вам не прислали извещения?

— Оно должно было быть записано в журнале за вчерашний день, но записи там не было.

— Так чья же это вина? — Один безжалостный вопрос следовал за другим.

— Сестра, сдавшая дежурство, должна была меня предупредить устно или сделать запись в журнале.

— Значит, она должна подвергнуться взысканию. Кто она?

По губам Лин пробежала еле заметная улыбка.

— Это была сестра Оллмен. Но вчера вечером она уехала насовсем — она выходит замуж.

— Что, по-вашему, конечно, извиняет ее упущение? Боюсь, что, по-моему, ничуть! Очень хорошо, сестра. Можете готовить Бейнера к сеансу. Я хочу посмотреть, как это будет проходить у него, но, если у вас есть дела, я вас больше не задерживаю.

Жалея, что ее так уязвили его слова, звучавшие, как будто он прогнал ее с глаз долой, Лин пошла обратно в свой кабинет, и оказалось, что там сидит Том Дринан, собирающийся навестить своего больного.

— Здесь У.Б., следит за сеансом лечения, — зачем-то доложила она Тому.

— Да, я знаю. Можно, я подожду здесь, пока он не уйдет? Кстати, как наш гений сегодня настроен?

Лин состроила гримаску:

— Не в восторге от порядка в палате, по-моему.

— В вашей палате? Но ведь это несправедливо! Вы только что приняли палату, — возмущенно проговорил Том. — Интересно, существует ли для него чисто человеческая сторона дела?

— Насколько это касается работы, для У.Б. человеческий элемент как таковой вообще не существует, — провозгласила Лин, садясь рядом с Томом у окна.

— Пожалуй... — В голосе Тома звучало что-то близкое к сомнению. — И все же, Лин, у него должны быть обычные человеческие симпатии, просто он всегда умеет их глубоко прятать.

— Почему вы так думаете?

Лин знала, что опасно обсуждать У.Б. в таком тоне, как будто он ничего не значит для нее. Рано или поздно какая-нибудь неосторожная нотка в ее голосе может ее выдать. Когда Том говорил, она уловила слово «доброжелательность». Вдруг она почувствовала, как важно для нее, чтобы к Уорнеру Бельмонту — человеку, которого она любила, — относились бы с доброжелательностью — и Том, и все, кто его знает. Потому что слушать, как его хвалят, было неизмеримо слаще, чем услышать похвалу самой себе. Том продолжал:

— Нет, я совершенно точно знаю, что он не жалеет сил, если надо помочь кому-нибудь из наших в больнице. Помогает и советом, и практической помощью. Знаете, Лин, если бы у меня были какие-нибудь затруднения, я бы и минуты не сомневался, что могу обратиться к нему. Я иногда даже думал... — Том замолчал и слегка пожал плечами, видимо прогоняя какую-то давнюю мысль. Потом он опять заговорил: — И еще есть одно... Не знаю, говорила ли вам Оллмен, как она ухитрялась держать в порядке эту озорную ораву, которую теперь спихнули на вас?