Птицелов - Гриффит Рослин (читать книги без .txt) 📗

А она была прекраснейшей из всех птичек…

Глава 9

Баффало Билл Коуди стоял в центре арены, сооруженной для его Выставки Дикого Запада и зычным голосом возглашал:

— Леди и джентльмены! Открывается — Съезд — Лихих — Всадников — Мира!

Дрессированная белая лошадь встала на задние ноги, и всадник, затянутый в оленью кожу, приветствуя зрителей, помахал своей широкополой шляпой. Отряд ковбоев на заднем плане разразился громкими кликами.

Орелия Кинсэйд и Федра, сидевшие в первых рядах, присоединились к оглушительным приветствиям зрителей. Всадники с флагами объезжали арену — ковбои, или «лихие всадники Дикого Запада», и кавалеристы Соединенных Штатов, Англии, Франции, Германии и России. Глаза Федры сияли от удовольствия. Довольна была и племянница. Чтобы отвлечься от неприятных впечатлений в Дубовом парке, она согласилась пойти с теткой. Орелия была огорчена только тем, что, по предложению Федры, были приглашены и О'Рурки, — Лайэм сидел через два места от Орелии. Она взглянула на него через плечо Федры, стараясь, чтобы тот не заметил.

Всадники объехали арену, началось выступление Энни Окли— стрельбы в цель на скаку. Это была юная девушка с кудрями, падающими на плечи, в крагах и длинной рубашке.

— Она выглядит девочкой, — заметила Файона, сидящая за спиной Орелин.

— На самом деле ей уже двадцать два, — сообщила Федра, которая все знала о труппе Коуди.

— Да перестаньте же болтать, — рассердился Эптон, который только вчера вернулся в Чикаго. — Я хочу слышать шталмейстера [9].

— Шталмейстера? Но ведь это же не цирк, — заметила Файона, нежно улыбаясь мужу.

Федра наклонилась к Эптону и прошептала:

— Это не шталмейстер. Это — муж Энн, Фрэнк Батлер. Муж и партнер. Коуди называет его «человек-мишень».

— Ш-ш-ш! — соседи призывали к тишине. Эптон улыбнулся и посадил на колени младшую пятилетнюю дочурку.

— Сначала мисс Окли выбьет выстрелом сигару из моего рта, — объявил Батлер. — Потом она будет простреливать игральные карты.

Орелия с восхищением смотрела на маленькую Окли. Несколько простреленных в нарисованное очко тузов были брошены публике как сувениры.

— Она стреляет настоящими пулями? — шепотом спросила Орелия у Федры. — Ведь это опасно…

— Пули небольшие и летят на короткую дистанцию. И женщине не мешает научиться стрелять — мужчина будет принимать ее всерьез, — прошептала она прямо в ушко Орелии. Орелия кивнула, хотя вовсе не была уверена, что смогла бы научиться стрелять и сумела бы попасть в своего преследователя, а не в дерево поблизости.

Сеанс закончился выстрелами Энни Окли в стеклянные шарики, которые высоко подбрасывал ее партнер. Арена была усеяна осколками, но их быстро подмели.

Потом состоялось состязание между ковбоем, индейцем, русским казаком и мексиканским вакеро. Победил ковбой. Выступил сам Билл Коуди, и, наконец, была представлена красочная сцена из времен освоения Дикого Запада: изображалось нападение мародеров-индейцев на почтовый фургон. Говорили, что индейцы племени сиу в военных головных уборах из перьев и боевой раскраске были выпущены из тюрьмы федеральными властями для участия в представлении.

Первая часть выступления закончилась. Объявили перерыв. Мужчины забрали детишек и пошли выпить лимонада. Мэриэль и ее трехлетняя дочка весело играли в салочки среди опустевших рядов. Орелия засмеялась и поймала за юбочку пробегавшую мимо нее малышку.

— Отличное представление! — воскликнула Мэриэль.

— Да, — согласилась Федра. — Билл Коуди сделал великолепный спектакль.

— И мужьям нашим понравилось, — радовалась Мэриэль.

— И обоим О'Руркам,-добавила Файона и спросила:— Я знаю, что Тео не захотел пойти, но почему вы не пригласили Де Витта Карлтона?

— Поклонника Орелии, — улыбнулась Мэриэль. — У тебя, Орелия, в таком случае был бы спутник.

— Де Витт Карлтон вовсе не мой поклонник, — с раздражением возразила Орелия.

— Но Файона сказала мне…

— Разве он не ухаживал за тобой на приемах? — кротко спросила Файона.

— Я встречала его дважды и едва знакома с ним. — Орелия сохраняла агрессивный тон. — И не собираюсь поощрять его ухаживания.

Подозрение, что человеком, преследовавшим ее в Дубовом парке, был Де Витт, глубоко засело в мозгу Орелии, и она не в силах была освободиться от предубеждения. Она рассказала, что с ней произошло, только тетке, и та склонна была согласиться, что это мог быть Де Витт. Сестрам Орелия ни о чем говорить не собиралась. Правда, Федра считала все-таки, что, скорее, это был какой-то бродяга, намеревавшийся отобрать кошелек у хорошо одетой леди.

— Мы только желаем тебе счастья, Ора, — жалобно вздохнула Мэриэль.

— Ты должна выйти замуж и растить малышей, как я и Мэриэль, — уточнила Файона. — А из Карлтона вышел бы отличный муж.

Орелия побелела от гнева. Вечно сестры осуждают ее.

— Я счастлива, что ты и Мэриэль довольны своей жизнью. — Она старалась говорить спокойно. — А я довольна своей. Так, может, вы оставите меня в покое?

Вмешалась Федра.

— Можно быть счастливой по-разному. Каждая женщина имеет право сама определить свою дорогу в жизни.

Файона сердито посмотрела на тетку.

— Уж я знала, что ты примешь сторону Орелии. Ты оказала пагубное влияние на ее жизненную философию.

— Не смей оскорблять тетю! — гневно вскричала Орелия, не обращая внимания на успокаивающий жест Федры и встревоженный взгляд Мэриэль. — Тетя взяла меня на воспитание ребенком, изменила ради меня свой образ жизни.

Голубые глаза Файоны были холодны как лед.

— И сумела внушить тебе ложные идеи относительно замужества, — заметила она.

— Хватит! — Орелия резко встала. — Мое замужество вас не касается, сколько раз вам это повторять. Я выйду замуж, когда сама этого захочу, за кого захочу, или совсем не выйду — это не ваше дело! А Де Витт Карлтон — скучнейший в мире зануда и заинтересован он не во мне, а в хорошеньком займе у твоего мужа, Файона! — Файона была обескуражена и попыталась протестовать, но Орелия отрезала, не дав ей сказать ни слова: — Все! Хватит об этом!

Лицо Орелии пылало. Они обе кричали, и их мог услышать кто угодно. Малыши уже подбежали к своим матерям. Орелия откинулась на спинку кресла… и увидела, что Лайэм протягивает ей стакан лимонада, взятый у разносчика, отпивая мелкими глоточками из другого стакана. Когда они выпили лимонад, он вернул стаканы с подносом парнишке и сел на скамью рядом с ней. Она не протестовала, знала, что, сидя за ее спиной, он все мог слышать.

Началась вторая часть представления — шумные «Ковбойские забавы». Изображалась ловля диких мустангов, ковбои скакали на неоседланных лошадях.

Орелии уже было не так интересно, как в начале спектакля. Она все еще хмурилась и прикладывала ладони к горящим щекам, как вдруг заметила, что Лайэм смотрит на нее с дразнящей улыбкой.

— Что вас позабавило?-сердито спросила она.

— Да вы, конечно. — Он наклонился к ней, чтобы не повышать голоса, и его теплое дыхание щекотало ее шею. — У-у, какая вы тигрица, оказывается. Вашим сестрам не справиться с вами, куда уж там!

— Вы подслушивали?

— А что ж, мне надо было уши заткнуть? — засмеялся он. — К тому же вы могли использовать мое соседство как шанс в вашем споре. Сказали бы им, что отличный муж выйдет из меня и что на мою кандидатуру вы согласны.

Орелия не смогла выговорить ни слова.

— Да вы сами мне об этом говорили. — Он по-прежнему усмехался, а Орелия почувствовала, как по спине пробежала дрожь. — Вы сейчас сказали сестре, что чинный и чопорный муж вам не годится, ну а мне дали понять, что садистские наклонности и странности моего нрава вам по душе.

Он дразнил ее, глаза его смеялись, и неожиданно для себя Орелия почувствовала облегчение. Как славно, когда человек умеет легко, с юмором подойти к серьезной проблеме. Она улыбнулась… и вдруг искренне рассмеялась.