Пленники любви - Аношкина И. Н. (список книг .txt) 📗
— Со мной все в порядке. Это просто жара. Думаю, что за две недели я к ней привыкну.
Легким движением она высвободилась из-под руки Виктора. Что бы он подумал о ней, если бы узнал, что делает с ней его прикосновение, услышал, как при его приближении кровь поет в ее жилах, если бы он догадался, как ей тяжело бороться с желанием подойти к нему совсем близко, дотронуться до него… Невыразимо тяжело, и становится все тяжелее…
— Ваш управляющий уже приехал? — подходящие слова давались Хэлен без особого труда, но голос звучал предательски хрипло. Однако Виктор, по-видимому, этого не заметил, он кивнул в сторону единственного, кроме их, автомобиля на стоянке — длинного, низкого, с открытым верхом.
— Видите? Бен питает слабость к сумасшедшим скоростям. И к женщинам. Предупреждаю вас, — Виктор направился к одному из подъездов современного здания фабрики, а Хэлен задержалась, обдумывая его слова. Слабость к сумасшедшим скоростям и к женщинам вообще? Или к сумасшедшим женщинам? Может быть, это просто шутка? Понять Уэстона бывает трудно, а переспрашивать она не решилась.
Бен Бишоп ожидал их в маленькой, современно обставленной приемной, расположенной по соседству с его кабинетом. Выглядел он вполне безобидно; довольно приятное лицо казалось мальчишеским под шапкой густых каштановых кудрей. На вид ему было не больше тридцати, решила Хэлен, отвечая на его дружелюбную улыбку и энергичное рукопожатие. Оно затянулось несколько дольше принятого, и девушка, слегка покраснев, вежливо высвободила свои пальцы, непроизвольно бросив взгляд в сторону Уэстона, и тут же отругала себя за это. Ее смущенный взгляд просто-напросто выдает ее с головой. И когда она увидела насмешливо поджатые губы и мрачный ответный взгляд Виктора, ее смущение и досада на себя и на него только усилились.
Бен говорил, что очень рад приветствовать ее на фабрике, обещал оказывать всяческую помощь и содействие, но Хэлен почти его не слушала. Виктор Уэстон не имеет никакого права смотреть на нее так сердито. Можно подумать, что он застал своего управляющего и бухгалтера за каким-то недозволенным занятием, которому они предавались за шкафом!
Неужели он предупредил ее о повышенном интересе Бена к женщинам потому, что считает ее легкой добычей? Но если так, это означает, что, несмотря ни на что, он все еще продолжает сомневаться в ее моральной устойчивости и опасается, имея в виду репутацию, которой ее сам же и наградил, что эти две недели она с головой окунется в роман с нестойким перед женскими чарами управляющим, вместо того, чтобы заняться приведением в порядок документации и отчетности, проверкой активов и пассивов, уточнением курсов акций, как и подобает порядочному бухгалтеру.
При этой мысли лицо Хэлен снова залилось краской. Ну что же, рассудила она, если его ум так упорно работает в одном направлении, она постарается, чтобы он хотя бы не работал вхолостую! Но только он сам и будет виноват, если его беспокойство по поводу ее морального уровня и конечного результата проделанной ею работы помешает ему уделят достаточно внимания собственной невесте. Время покажет высокое качество ее труда, и тогда она посмеется последней. И девушка, подчеркнуто не глядя на Виктора и с удовлетворением отмечая, что его реплики становятся все более и более скупыми, все свое внимание сосредоточила на Бене. Она сделала вид, что совершенно им очарована, улыбалась и кокетливо опускала ресницы — стараясь, однако, не переусердствовать, — но проделывала все это достаточно заметно, чтобы шокировать чопорного Виктора Уэстона. А когда тот наконец поднялся, чтобы оставить их вдвоем, Хэлен сказала, не отрывая взгляда от Бена:
— Да, вам надо торопиться. Стефани может не выдержать ожидания.
Как только эти слова слетели с ее губ, девушка поняла, что зашла слишком далеко. Всего несколько минут назад сама мысль о том, чтобы заговорить с ним подобным образом перед подчиненным, показалась бы ей невозможной. Но, как видно, ее сложные отношения с Виктором Уэстоном развеяли врожденную осмотрительность. И даже когда его ледяное молчание заставило взглянуть ему в лицо и девушка прочла в его глазах суровую неотвратимость возмездия, она все-таки не пожалела о сказанном и вызывающе выставила вперед подбородок, даже не моргнув, когда дверь за ним захлопнулась с громким стуком.
Хэлен положила тяжелый портфель на свободный стол, нисколько не интересуясь, что может подумать Бен Бишоп о ее внезапном превращении из бессмысленной, хлопающей ресницами куклы в деловую, строгую, сосредоточенную на работе особу. Это не имело ни малейшего значения. Ничто для нее не имело значения, кроме решимости показать наконец Виктору, кто она такая на самом деле, предварительно его немного помучив…
Наконец, Хэлен вздохнула, собрала бумаги и аккуратно уложила их в портфель. На сегодня хватит.
Несмотря на то что в течение дня ее мысли постоянно возвращались к Уэстону, она все-таки потрудилась неплохо и была довольна.
Часть документов девушка забрала с собой, намереваясь еще просмотреть их перед сном; к тому же очень хороший повод, чтобы избежать общения с этой парочкой!
Хэлен встала и оттянула ворот блузки. Какая жара! Несмотря на то что Амалия, секретарь Бена, весь день угощала ее соками со льдом, девушка чувствовала себя так, словно последние восемь часов провела в турецкой бане. Она вскинула руки, приподнимая тяжелые пряди волос вверх, чтобы дать отдохнуть уставшей шее, и тут в открытую дверь комнаты вошел Бен.
Он облокотился на косяк и сочувственно произнес:
— Со временем вы привыкнете, но сначала будет нелегко. Лучше, если бы вы приехали весной или осенью.
Глаза его скользнули вниз по фигуре девушки. Она быстро опустила руки, и волны мягких светлых волос в беспорядке упали вдоль ее щек. Хэлен повернулась, чтобы взять со стола портфель, и он спросил поспешно:
— Вас кто-нибудь встречает?
— Да. Наверное, назад меня отвезет Витор.
— Жаль. Я мог бы подбросить вас. В любое время. И куда захотите. Вам только стоит сказать.
— Неужели на этом ревущем звере, который стоит там, внизу, на стоянке?
Лучше сделать вид, что она не принимает его приглашение всерьез. Ей не слишком понравилось, как Бен оглядел ее с ног до головы, словно оценивая качество товара, решая, стоит ли она его внимания. Но Хэлен не хотела ссориться с ним — его помощь была ей необходима, чтобы успешно завершить работу.
Бен, улыбнувшись, покачал головой и сказал:
— Поверьте, он не всегда ревет. Когда надо, и он, и я можем быть ласковыми, как домашние киски. Знаете что, — он сделал несколько шагов вперед и оказался перед девушкой; она не собиралась пятиться назад, это было не в ее правилах, — отошлите вашего шофера, и мы поедем на берегу моря, выпьем по бокалу коктейля, поужинаем. Что вы на это скажете?
— Посмотрим, — ответила Хэлен, улыбнувшись. Но вторая часть фразы, в которой она собиралась сказать ему о настоятельной необходимости поработать дома, вследствие чего вряд ли сможет принять его любезное приглашение, повисла в воздухе, потому что из открытых дверей раздался голос Виктора:
— Обеспечиваете себе приятный вечерок, Бишоп?
Хэлен не удивилась, увидев, как напряженно застыло лицо Бена, перед тем как он медленно обернулся к своему патрону. Не многие решились бы связываться с Виктором Уэстоном. Его голос был таким суровым, словно он собирался сокрушать им скалы, и остался таковым при дальнейшем разговоре:
— Вы подсчитали объем продукции, планируемой на первое полугодие будущего года? Я просил вас об этом утром, надеюсь, вы не забыли?
Разве он действительно просил его об этом? Хэлен не помнила такого. Она слишком старалась сделать вид, что поглощена каждым словом, слетавшим с губ Бена, чтобы вдумываться в суть общего разговора. По ее спине невольно пробежали мурашки. Она ни за что не хотела бы оказаться на месте управляющего, если он и в самом деле забывал.
Старательно избегая тяжелого, пристального взгляда Виктора, Хэлен собрала свои вещи и тихонько пробормотала:
