Пленники любви - Аношкина И. Н. (список книг .txt) 📗
— Сколько времени вы и ваша невеста собираетесь здесь прожить? — поинтересовалась девушка и увидела, как лицо Уэстона застыло, а вилка замерла в воздухе. Она сказала что-то не то? Или Виктор настолько высокомерен, что считает подобный вопрос с ее стороны — пусть даже вполне безобидный — преступно дерзким?
— Моя — кто? — резко переспросил он, и его брови хмуро сошлись в сплошную черную линию; Хэлен слегка вздрогнула, но, твердо решив не дать себя запутать, небрежно положила вилку на стол и взяла бокал вина.
Этот надутый педант, должно быть, почувствовал себя оскорбленным тем, что особа, подобная ей, осмелилась упомянуть своими нечистыми устами о его драгоценной невесте. Хэлен никогда не забудет тех оскорбительных слов, которые он не так давно наговорил ей, никогда не простит его сухое: «Я решил оправдать вас за недостатком улик, пока не получу доказательств противного» вместо извинений, которые был обязан принести.
И пусть Уэстон будет тысячу раз привлекателен, удачлив и, судя по всему, богат до отвращения, да еще временно ее начальник, он все-таки не Господь Бог, и она не собирается испытывать перед ним трепета и благоговения. И Хэлен произнесла медленно и отчетливо, словно обращаясь с слабоумному:
— Ваша невеста. Будущая жена. Стефани Райт — помните?
— Откуда такие сведения? — Голос его прозвучал спокойно и ровно, морщины на лбу исчезли, выразительные черты лица полностью разгладились.
Уже совсем стемнело, и только светлый круг от лампы, освещая, соединял их в своем маленьком мирке. Хэлен от этого стало немного не по себе, и она беспокойно задвигалась на своем стуле.
— Ходят разговоры, наверное, было что-то такое в газетах. — Девушка не собиралась упоминать имя Дэйва, чтобы не подвести его.
Она допила вино и решила, что благоразумнее всего поскорее избавить Виктора от своего нежелательного присутствия, но Уэстон снова наполнил ее бокал. Он не ответил на ее слова, и, возможно, Хэлен ошиблась, но ей показалось, что она увидела промелькнувшее в этих бездонных глазах выражение глубокого облегчения.
Он произнес:
— Полагаю, нам пора поговорить о делах. Утром я отвезу вас в Лоуэлл и представлю Бену Бишопу, управляющему фабрикой. Он англичанин, так что языковых проблем у вас не возникнет. Его секретарь тоже немного владеет английским. Они представят вам все необходимые документы. В пять тридцать за вами заедет Витор, и с этих пор он станет каждый день отвозить и привозить вас. Кстати, столовая на фабрике хорошая, и вам не придется тратить время на поиски приличного места, где можно пообедать.
Очень мило, подумала Хэлен, ему не пришло в голову, что, возможно, она предпочла бы немного походить по городу во время обеденного перерыва. Однако она решила не спорить и сказала:
— Мне бы хотелось осмотреть окрестности, пока я здесь. В свободное от работы время, конечно. Как бы мне нанять машину с шофером?
— В этом нет необходимости, — Уэстон откинулся на спинку стула, в голос его зазвучал теплее. — Витор в вашем распоряжении в любое время. Только скажите мне или Изабель, куда и когда вы хотите съездить, и мы объясним ему ваши желания.
Это напомнило Хэлен о том, что Виктор Уэстон взял на себя труд изучить язык глухонемых и предоставил Витору неплохую работу, которая дала ему возможность не чувствовать себя ущербным. Этот факт не слишком хорошо согласовывался с представлением девушки о Уэстоне, с тем, как он обошелся с ней; лишь слабые проблески нормального человеческого отношения виднелись на фоне постоянного недоверия и недоброжелательства. Несколько замечаний эротического характера Хэлен предпочла не принимать всерьез. Ведь на самом деле Виктор не вкладывал в них никакого смысла, они были сказаны лишь затем, чтобы поставить ее на место.
После короткой паузы, во время которой Хэлен чувствовала себя довольно неловко, он заговорил снова — начал расспрашивать девушку о работе: почему она выбрала именно такую специальность, о ее семье, и мало-помалу разговор перешел на личные пристрастия и антипатии. Хэлен обнаружила, что во вкусах у них много общего, а беседовать с ним ей было так легко, что она даже не заметила, как Изабель принесла кофе, и удивилась, увидев перед собой чашку с дымящимся напитком.
Теперь девушка имела возможность оценить то обаяние Виктора, о котором говорила Элизабет, но она не доверяла этому обаянию, потому что не доверяла самой себе. Ей не хотелось, чтобы он ей нравился. Ей хотелось ненавидеть его, потому что так она чувствовала бы себя в большей безопасности. Хэлен напомнила себе, как он угрожал лишить ее работы, решив, что она представляет опасность для его фирмы, так как ведет аморальную жизнь и дарит свое расположение за деньги или покровительство.
Но теперь это напоминание ей мало помогло. Первый раз она встала на точку зрения Уэстона. Все обстоятельства свидетельствовали против нее, и ни один человек, серьезно относящийся к возложенной на него ответственности, не позволил бы себе проигнорировать их. Он прямо сказал ей о своих опасениях и сомнениях и их возможных последствиях. Виктор поступил честно, предупредив о намерении требовать ее отстранения. Он не из тех, кто наносит удар в спину.
Хэлен допила кофе и тихо вздохнула. Теперь пора встать, извиниться и уйти к себе. Но вечер прошел лучше, чем она ожидала, воздух был мягким, теплым, зной спал, легкий ветерок доносил сладкий запах апельсинов из рощи за виллой, а Виктор, когда хотел, мог быть прекрасным собеседником… Он поинтересовался, как понравилась Элизабет ее новая работа. А как их отец, неужели в отсутствие дочери он в одиночку управляется с близнецами? Виктор вспомнил о них, ему интересно! Хэлен широко улыбнулась и незаметно для себя самой выложила все обо всех домашних делах, даже о надеждах Элизабет на роман между отцом и миссис Эванс. Закончила она словами:
— Было бы так чудесно, если бы он мог найти кого-нибудь. Мамина смерть его опустошила. Отец так и не перестал оплакивать ее. Я буду рада если он наконец все-таки преодолеет горе. Отец из тех, кто нуждается в постоянном близком друге на всю жизнь. Он столько жертв принес ради меня и сестры. А ваша семья, Виктор? — Девушка даже не заметила, как легко его имя слетело с ее языка. — Ваши родители живы? У вас есть братья или сестры?
Если она узнает побольше о нем, о его семье, воспитании, то сможет лучше понять его. Она даже не успела задуматься, почему это показалось ей таким важным. И у нее захватило дыхание от острой жалости, когда он произнес быстро и резко:
— Нет.
Вряд ли она тогда поняла настоящий смысл этого ответа.
Его суровое «нет» затронуло наиболее чувствительную струну в ее сердце. Для Хэлен семья была самым главным, родственные связи — прочными и всеобъемлющими. Она не могла бы представить себя совсем одну на свете, без папы, Элизабет и близнецов.
— Простите. — Девушка порывисто протянула руку и сочувственно коснулась его пальцев. — Должно быть, ужасно не иметь человека, с которым можно разделить воспоминания детства, успехи и огорчения — и большие, и маленькие, которые важны только для самых близких людей.
Рука Виктора замерла под ладонью девушки. Потом он быстро убрал ее, словно ее прикосновение могло его запачкать. Встав, он произнес резким и отчужденным голосом:
— Мне не нравятся любопытные женщины, запомните это. В будущем постарайтесь сдерживать свою любовь к сплетням!
Любовь к сплетням! Хэлен, непонимающе расширив глаза, молча смотрела на него. Он сказал это абсолютно серьезно. По ее спине пробежала дрожь. Уэстон весь вечер расспрашивал о ней и ее семье. Но это не было проявлением любопытства или любовью посплетничать, конечно же, нет! Для великого и могущественного Виктора Уэстона правила одни, а для простых смертных они совсем другие…
Девушка почувствовала себя незаслуженно обиженной, небрежно отброшенной прочь за ненадобностью. Ее искреннее сочувствие было отвергнуто холодно и грубо. Но нет, она не станет обижаться и страдать, это слишком глупо.
