Этот дурак (СИ) - Мелевич Яна (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
— Пойдете? — спрашиваю и рыжие синхронно кивают.
— Естественно! Университетская вечеринка: пиво, девочки в нарядах развратных ведьм… — мечтательно вздохнул Ведюков, опуская ресницы.
— Какие девочки с пивом, Аркаш. Вечеринка в универе будет, да нам ректор в жизнь не позволит устроить разврат под крышей его священной обители! — горячо произношу, глядя на поникшие лица. Уверена, Иван Федорович, каким бы приближенным к студентом человеком не был, подобное не разрешит. В конце концов, там ведут весь педсостав. Представляю себе Елисея Сергеевича в наряде психованного ученого или Наталью Семеновну в костюме супергероини из комиксов Марвел. Ага, как же.
Скорее небеса падут.
— …в любом случае наша Степашка пойдет в наряде коалы! — ржет Жека, пока я выныриваю из своих мыслей, возмущенно засопев.
— Чего?! Да я буду самой красивой ведьмой на этом празднике, вот увидишь!
— Вампиршей, — хмыкнул Аркадий, двигая бровями, — как Кэтрин из «Дневников вампира».
— Господи, прекрати смотреть всякую муть, — буркнул Женя, отворачиваясь.
— Эй, она сексуальная!
Знать бы мне еще тогда, что крутые вампирши да сексуальные ведьмы не моя тема, купила бы костюмчиков на Ибее на три года вперед!
На психологии скучно, нудные речи о перипетиях личностного роста человека, очередные рамочные тесты, в которые тебя пытаются загнать. Никогда не понимала эту науку. Собственно, я ее и наукой-то не считаю. Даже химия с физикой не вызываю у меня такой зевоты, однако всем будущим учителям она попросту необходима. А после пары буду свободна как ветер, смогу выспаться и поддаться самокопанию в собственной квартире, познавая силу девичьих страданий.
Мечты о кровати с подушкой тормознула все та же преподавательница по психологии, она же в народе — психичка Анька Понедельник. Фамилия у нее такая — Понедельник.
— Злата, будьте добры сходить в подсобку и принести тряпку новую. — Голос Анны Александровны не терпящий возражений, с брезгливостью королевы выбрасывающую старую. Помыть что ли в туалете не судьба? Так и хочется послать подальше, заявив, что мое время истекло после окончания пары, но глядя в эти круглые линзы очков. За которыми глаза темные, вечно понимающие прячущиеся, молча, киваю, с надеждой глядя на Винтика со Шпунтиком.
Рыжие только руками разводят.
— Прости, у нас двойное свидание, — заявляют, а я горестно вздохнув, плетусь из кабинета в сторону лестницы, дабы спустится вниз и зайти в подсобку. По дороге вспоминаю, что нужно за ключом зайти к вахтеру, снова вздыхаю.
— Ключ вернешь на место! — рыкает Попов, нетрезвым взором оглядывая меня, будто сканирую.
— Я з-записивал! — пошатнулся, погрозив пальцем, да скрылся в своей коморке.
— Ага, главное сам вспомни, чего записал, — бурчу, вышагиваю в нужное место. В университете тихо вечером, занятия почти закончились. Редкие студенты, будущие магистры сейчас либо на консультациях, либо на пересдачах. Спускаюсь под лестницу, открывая замок со скрипом, оставляя ключ в двери, и вхожу внутрь помещения, пропахшего сыростью с пылью, рассматривая сваленные в кучу ведра, швабры, тряпки, старые парты да прочий хлам.
— Где-то в углу, тебя ждет старый лысый маньяк, — напеваю под нос, выискивая нужную вещь в куче сваленного мусора. С торжественным криком выуживаю кусок материала, когда дверь за моей спиной с грохотом закрывается, ключ в замке поворачивается, и я остаюсь один на один с тряпкой в подсобке под тусклым светом одинокой лампочки Ильича.
— Эй! — возмущенно оборачиваюсь, глядя на металлическую преграду к свободе. — Кто там? Что за шутки такие?!
Если бы не глупое девичье приглушенное хихиканье, наверное, испугалась бы. Но судя по глумливому хохочу каких-то девиц, всего лишь глупая шутка.
— А ну откройте! — придаю голосу грозности, слыша в ответ фырканье.
— Не будешь лезть к Яну, Степанова! Поняла? — вопит Люська, а рядом ей вторит Дуська:
— Ясно, да?!
Вот что я понять должна? Что вы две чучундры? Так и без того ясно.
— Эй, кикиморы, выпустите отсюда! — стучу, но в ответ лишь издевательский смех получаю, осознавая, что меня тут походу на всю ночь закрыли. Вряд ли Попов в своем нетрезвом состоянии обо мне до утра вспомнит. Да утром тоже не факт.
— Вот блин, козы, — шиплю, роняя сумку на одну из старых парт, поднимая столп пыли, чихая.
— Тьфу, развели бардак, — ворчу, вытирая чистой тряпкой, будущее спальное место. Звонить куда-то бесполезно, в этом бункере космическая станция ловить не будет, что говорить про сеть. На меня грустно Е-шка интернетная смотрит, а фраза «нет сигнала», как бы намекает.
«Только экстренные вызовы»
Не звонить же в службу спасения из-за двух куриц, правда.
Усаживаюсь на парту, обнимая рюкзак, с грустью разглядывая унылый интерьер.
— Никому ты не нужна, панда, — произношу в пустоту, ощущая давление в груди да влагу на глазах. Обидно за себя, жуть просто. — Все бросили, одну-одинешеньку оставили. Никто Златоньку не спасет, умру тут в окружении тряпок с ведрами. Только через тысячу лет антропологи откопают мои бренные останки. Изучат, вывалят на всеобщее обозрение, со словами: «Сия особь человека разумного умерла вследствие стороннего вмешательства и обстоятельств, помешавших ей выбраться наружу из закрытой подсобки».
Идеально.
Уже почти воодушевилась тем, что однажды стану достоянием какого-нибудь крутого музея, как замок с той стороны снова лязгнул, заставляя вздрогнуть. На пороге показался ни кто иной, как Кришевский, мотающий связку ключей на указательном пальце, продев его в колечко.
Стоим, друг на друга пялимся. И я не понимаю, у меня уже бред пошел от обезвоживания или Ян действительно тут.
— Что, коала, — интересуется, вскидывая брови, — заперли, дабы никого не покусала?
Вот что за человек такой. Вся благодарность, любовь да голубы сдохли раньше, чем успела словами выразить свои чувства. Оставалось только надуть щеки, ворчливо отвечая на столь неоправданные обвинения в моей неадекватности.
— Глупости, я тут учет тряпок с ведрами провожу, а ты мешаешь, — огрызаюсь привычно. Демон на это хмыкает, делая вид, будто собрался снова закрыть дверь, говоря по ходу:
— Значит, оставлю тебя тут проводить инвентаризацию. Смотрю подход-то у тебя серьезный!
— Стой! — ору, спрыгивая с парты, в два счета преодолевая расстояние, хватая Кришевского за расстегнутые полы кожаной куртки, из-под которой виднеется рубашка, повиснув на нем. — Не оставляй меня, любимый! — цитирую строчку из старой песни группы ВИАГРА, делая большие круглые глаза в надежды создать ореол жертвенности. И что-то, судя по смешинкам в желтом взгляде, мне ни на йоту не верят.
— Как ты тут оказалась вообще, — спрашивает, но вот ручонки мои не отцепляет, обводя взглядом подсобку. — Эвкалипта тут нет, бамбука тоже. Надо было в столовку за пирожками хоть пробираться.
— Очень смешно, ха-ха, десять баллов по шкале Рихтера, — бурчу, пытаясь убрать свои руки, но их накрывают большие ладони, переплетая наши пальцы и не позволяя далеко отойти. Приятно, чертовски приятно. До дрожи в ногах под плавание мозгов на розовых водах любви. — Тряпку искала для Понедельник, новую. А тут две клуши, Майкова с Симонян решили твою честь отстоять. Заперли, аки деву в ожидании дракона ему на растерзанье, — печально головой качая, будто с судьбой смирилась. Почему-то мы шагаем внутрь, прямо обратно к партам. Медленно так, неосознанно.
— Кстати, откуда у тебя ключи? — нервно облизываю пересохшие внезапно губы, рассматривая довольное выражение лица. Чему он радуется вообще? Уже кого-то в жертву принес или съел пару ботаников на завтрак?
— Я — сын ректора, у меня ключи от всех помещений есть, — отвечает, помогая мне устроить зад обратно на облюбованной парте, хмуря темные брови. — И что за Симонян с Майковой, Степанова?
— О, ты мою фамилию выучил, — умиляюсь, забывая о двух чучундрах в миг. — И года не прошло! Еще немного, так глядишь, имя выучишь.
