Этот дурак (СИ) - Мелевич Яна (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗

Этот дурак — Яна Мелевич

Акт 1 — Вступительный

— Степанова, какой позор! Как ты с такими знаниями вообще в университет попала.

Говорила мне маменька: учеба познается через место с кодовым названием «Ж». Не сидела бы сейчас, голову обхватив, в попытке понять, зачем я на химию учиться пошла.

Ну, говорят: куда взяли, там пригодишься. Вот, пригождаюсь. Завалила тестовое задание, сейчас меня перед группой Наталья Семеновна распекает, тыкая пальцем в лабораторную работу. Минут пять назад Женька Сорокин удостоился подобной чести, теперь я, следующий видимо будет Ведюков. Побелел аж весь, готовится, небось.

— Не знать строение сложных эфиров — позорище! Школьная программа…

— Вы все тупые! — передразнил нашу преподавательницу Аркаша, стоило покинуть пропахшие нашими химическими экспериментами кабинет. Практическая работа, призванная реабилитировать нас пред ликом носатым злобным ликом Семеновны, наоборот еще больше убедила в безнадежности работы с нами подобными. В который раз задаюсь вопросом: зачем потащилась на преподавателя химии учиться?

Бесплатное место, Златка. Стипендия, довольная мама, оплаченная аренда студии поближе к родному вузу. В конце концов, никто же не заставляет идти в школу после получения диплома. Верно?

— Мы действительно облажались, — вздыхаю, глядя на эту парочку Шалтай-Болтаев — Сорокина и Ведюкова. Оба рыжие, конопатые, высокие, жилистые — с виду не друзья, а братья какие-то. Как вместе приехали из разных городов, в одной комнате в общаге поселившись, так ходят парочкой. Им даже один типаж девушек нравится — высокие стройные брюнетки. Подавай им Адрианну Лиму, Ю а если такой нет, то Ольга Иванцова сойдет. Она у нас первая красавица на потоке, все парни за ней табуном бегают и эти не исключение.

Вот прямо сейчас, замерли точно суслики в поле. Оля мерно по коридору вышагивает под стук собственных каблуков. Рядом свита из пары подружек, будто кадр из американского фильма. Ну, знаете, где королева школы своим видом в нокаут половину учащихся отправляет. Эффект тот же, особенно, стоит присоединиться к ней мечте всех девушек — Глебу Свиридову. Тут каюсь, обтекаю я напару с друзьями, хватая Женьку за руку в тихом трепетном шепоте произнося:

— Глебушка подстригся? Мне не кажется?

— Не кажется, — хором отвечают, продолжая пялиться на шагающую мимо парочку. Точно два ангела спустившихся с небес: высокие, красивые, умные. Он блондин, она брюнетка. Он спортсмен, она танцовщица бальных танцев. Идут на красный диплом, активное участие в жизни университетской светской жизни принимают, но что важнее — недосягаемы, как гора Баннтха-Бракк. Смотреть можно, трогать нельзя. Оно и понятно: короли с королевами на холопах женятся только в сказках.

— Привет, ребят, — кивает нам приветливо парочка, проходя мимо, пока мы втроем превращаемся в огромную кучу ванильного желе. Стоим, улыбаемся точно немного неадекватно, рукой им вслед махая.

— Привет, — выдыхаем втроем, очнувшись лишь тогда, когда парочка скрывается за поворотом вместе со своей свитой. Делаю тяжелый вздох, вновь поворачиваясь к рыжей парочке, бурча:

— Ладно, Тинки с Винки, хватит пускать слюни на государственный пол. История через двадцать минут, — напомнила, пытаясь совладать с собственными эмоциями. В толпе студентов, снующих между парами по коридорам здания Института биологии и химии С.К. Пятунина можно попросту затеряться. Кто-то один, кто-то группами, а вот и парочки. На них противнее всего смотреть, особенно, если сама одинока, как Гришка Печорин только без депрессии.

Бросаю невольно взгляд на собственное отражение в стеллаже неподалеку, где грамоты с кубками расставлены, морщась от собственного вида. Учится на потоке, где всего пара-тройка зубрил-девчонок да я среди кучи парней — вселенская неудача. И врут все, мол, это же будущие преподаватели химии! Будто охота девушкам грызть гранит науки ради рабской повинности в школах с детишками.

Так и вышло. Подруги мои все юристы, экономисты, психологи, социологи, одна я химик с двумя рыжими приятелями из маленького города среди кучи ботанов.

— Что, Степанова, опять ушла в астрал по Глебушке страдая? — усмехнулся Аркаша, щелкнув пальцами перед моим лицом, прерывая невеселые мысли. Ей-богу, иногда пацаны хуже баб в своих подколах и сплетнях.

— А кто пару минут назад нижний ряд зубов едва по полу не рассыпал, пытаясь просчитать длину ног Оленьки? — интересуюсь, как бы невзначай, пока Жека ржет точно конь, хлопая дружка по плечу. То-то же, рыжие, нечего тут над несчастной любовью Златушки смеяться.

— Фу на тебя, Степашка, — дуется Аркадий, на груди ручки складывая. — Никакой в тебе женственности. Девочка нежнее должна быть, мягче, — хмыкает, сверкая голубым взором. Я будто по инерции провожу рукой по спутанной копне каштановых волос. Еще раз, бросаю взгляд на себя любимую. Кеды, сумка через плечо, джинсы да огромные карие глаза на лице лишенном косметики. На лбу зреет прыщ, а мешки напоминают о бессонной ночи, проведенной в обнимку с очередным молодежным романом.

Ух, красотка.

— Это все из-за вас. С кем поведешься, — бурчу, одергивая свою овер-сайз рубашку в клетку. Ну и что большая, зато теплая, из флиса. На улице не месяц май, октябрь нынче выдался холодным с самого начала. Вздыхаю, вспоминая кашемировый свитерок Иванцовой с короткой юбкой. Вот уж кто действительно в любое время года точно на выход в клуб ходит. С мечтой моей, к слову говоря.

Мне бы росту побольше, да волосы темнее, возможно золотую безлимитную карточку, дабы тоже из салонов не вылезать, как Ольга. Тогда я бы точно его покорила, да я бы… я…

Уношусь вновь в мечты сладко-ватные, ничего вокруг не замечая. Не слышу ни чьих-то испуганных голосов, ни того, как друзья мои нежданно замолкают, делая в сторону пару шагов назад, прижимаясь к стене.

— Златка!

— Степашка!

Епрст, чего шипеть так.

Едва до потолка не подпрыгнула от рычания их мне в лицо, хмуря брови и не понимая причины того, что они, как болванчики дергаются. Руками машут, за спину куда-то показывают, на глазах меняя с нормального человеческого цвета лица на бледно-зеленый. Веснушки и те пропали. Стоят, трясутся, пытаются мне сказать нечто очень важное. И стоило бы прислушаться, потому что ровно за секунду ощущаю эту демоническую ауру, от которой мурашки табуном по коже бегут. Раздумывать не надо, медленно оборачиваюсь, делая без того большие глаза в два раза больше. Ни дать, ни взять аниме-мультяшка, ибо впереди вышагивает человек, от взгляда которого студенты предпочитают слиться с окружающей действительностью, изображая мебель по углам.

Сглатываю, в панике ища место, куда можно спрятаться подальше. Парочка первокурсников с кафедры «Биологии и Экологии», случайно оказывается на пути Яна Кришевского. О, бедные, одним движением рук расталкивает их, отбрасывая в разные стороны. Мне бы тоже отморозится, да к парням за кадку с фикусом спрятаться, вот только не могу. Глаза демонические к месту приковали, будто проклял, заставляя ждать, пока свое величие до меня дотащит.

— Семенова, — нараспев произносит, подходя ближе. Честное слово, я от этого голоса впадаю в ступор. Леденящий ужас сковывает, пока язык от неба оторвать пытаюсь, лишь спустя пару минут заминки отвечая:

— Ааа… Ян… Привет, — икаю, стоит ему глаза тигриные прищурить. Все мама, нет у тебя больше надежды, продолжить род учителей в нашей семье. Сейчас сожрут, одни косточки останутся. Знать бы стоило, что Ян в универ по собственному расписанию таскается. Да в угол сразу забиваться, стоит ему в поле зрения появиться. И почему на таких парней никто сигналку предупреждающую не вещает? Вот будто атака военная, раз, и все в бункер!

— Степанова… я, — вежливо поправляю. Мне тут помирать скоро, а я честь фамилии отстоять решила. В первый раз, что ли Кришевский чьи-то имена да фамилии путает? Пфф, он преподавательский состав то исключительно зовет: «эй, ты».