Скверная история - Грэхем Линн (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— Забудь на минутку о своей гордости и обо мне. Посмотри вокруг. Подумай, от какой жизни для себя и своего ребенка ты отказываешься. Здесь тебя не настигнет прошлое. Обо всех своих проблемах можешь забыть навсегда. У тебя появятся финансовые возможности, которых никогда не было. Отказаться от моего предложения было бы верхом идиотизма.
— Мне давно понятна твоя позиция, можешь не распинаться, Сержио! — с неожиданным высокомерием сказала Кэти. — И все-таки я отказываюсь. Уж лучше мыкаться в нищете, чем дать такому самодовольному человеку, как ты, повод считать меня охотницей за состояниями, как ты однажды уже выразился.
— У тебя дьявольская гордыня, женщина!
— Так всегда говорят те, кто испытывает со стороны оппонента сопротивление попыткам поколебать его человеческое достоинство.
— Я не позволю нищенке с упадническим отношением к жизни растить моего ребенка, — тоном прямой и явной угрозы проговорил Сержио. — Отказываясь от моих финансовых предложений, ты отказываешься от счастья малыша, — жестко объявил он.
Кэти понимающе кивнула, однако развернулась и направилась к кованой ограде загородного поместья.
— Кэти! — гневно окликнул ее итальянец.
— О каком ребенке ты говоришь? — сухо спросила она, обернувшись на его окрик.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты шантажируешь меня не родившимся ребенком. Ты буквально растоптал меня ради того, кого еще, по сути, и нет. И после этого считаешь, что я дам тебе шанс влиять на мою жизнь в дальнейшем?
— Ты собираешься сделать аборт?! — в ужасе вскрикнул Сержио.
— Аборт — это не единственный способ избавиться от чьего-либо навязчивого присутствия, — зловеще произнесла Кэти. — Моя мамочка, например, оставила меня не скамейке в городском парке. Когда сердобольные люди нашли меня, никто представления не имел, чья я дочь. Вот так! Но меня удочерили и вырастили как родную. И в этом смысле мне жаловаться не приходится. Приемные родители меня любили. Только их рано не стало. А за то, что случилось со мной после их смерти, мне стоит благодарить таких, как ты, которые привыкли решать свои проблемы за счет других людей, более уязвимых, чем они сами.
— Ну и отчаянная же ты, Кэти! А я-то, дурень, считал тебя затравленным зверьком. Но ты блефуешь, это очевидно. И еще ты сама себе противоречишь. Обвиняешь меня в жестокости в то время, когда я предлагаю тебе действенную помощь.
— Ты не помощь мне предлагаешь, Сержио. Ты рассчитываешь купить меня. А я не продаюсь.
— Но ты должна признать, что кое-что нас связывает, — сказал он деловито, приблизившись к ней, — и это требует самого серьезного отношения. Готов выслушать любое твое предложение, Кэти.
— Для меня неприемлемы твои сомнения в моей способности вырастить ребенка, которого я рожу. Я не потерплю благотворительности от тебя и кого бы то ни было. Я категорически не желаю быть нахлебницей, а тем более изолированным от внешнего мира изгоем, пусть даже и на этой роскошной вилле.
— Это не предложения, Кэти. Это протесты воспаленного самолюбия, — упрекнул ее мужчина. — Ты можешь предложить рациональное решение нашей проблемы?
— Нет, — вынуждена была признать девушка, — но и твои подачки мне не нужны.
— Я хоть попытался, — сухо проговорил Сержио. — Предлагаю вернуться в дом и, не горячась, все тщательно обдумать.
— Какими ты сам представляешь наши с тобой отношения, когда ребенок появится на свет? — задала самый волнующий для себя вопрос Кэти.
— Это целиком будет определяться нашей договоренностью, — сдержанно ответил Сержио Торренте.
— К какому бы решению мы с тобой ни пришли, я отказываюсь быть грязненьким секретом в твоей жизни.
— Я и не прошу тебя об этом, — резко ответил Сержио.
— Но именно так все и выглядит. Уединенное место, предложение сменить имя… Это мне не подходит. Я намерена вернуться домой. Наши отношения мы сможем уладить и в Лондоне, — проговорила Кэти.
— Это ребячество. Мы можем отложить все наши разногласия на время. Все равно мы уже здесь. Что тебе мешает развеяться, сбросить все это напряжение? Твоя предубежденность мешает тебе мыслить логически, рассмотреть ситуацию со всех сторон, — снисходительно отозвался Сержио Торренте.
— Да, я недалекая. Но и того, кто соблазняет уборщиц без средств контрацепции, тоже умным не назовешь, — язвительно заметила она.
— Твоя воинственность меня поражает.
— Я не могу разговаривать с тобой иначе, сознавая твое истинное ко мне отношение, — объяснила Кэти. — Может быть, по прошествии какого-то времени, на нейтральной территории нормальная беседа между нами и станет возможной, но только не здесь и не сейчас.
— По прошествии времени?! Да ты не в состоянии о себе позаботиться должным образом! Как ты станешь управляться в твоем-то новом положении? Ты хоть догадываешься, в какую сумму тебе влетит беременность, роды, уход за ребенком? Такие-то вещи ты должна понимать! — Сержио потряс ее за плечи, полагая, что этим можно вразумить отчаявшуюся женщину. — Я готов заботиться о тебе.
— Уже слышала, — с саркастической усмешкой отозвалась Кэти.
— Я тебе этого еще не говорил, — бросил итальянец, нахмурившись.
— Не ты… Гарет.
— Кто такой этот Гарет? — недовольно спросил он.
— Я любила его. Мы выросли вместе. Он жил в доме по соседству. Не существовало такого, чего бы я не сделала ради Гарета. Он знал это. Но он отказался от меня, когда наши отношения стали причинять ему неудобства, — проговорила Кэти, глядя перед собой затуманенным взглядом.
— Я повторяю, что готов заботиться о тебе, — твердо объявил Сержио.
— Вся твоя заботливость ограничится чеками. Я стану для тебя не человеком, не женщиной, не матерью твоего ребенка, а статьей расходов, — апатично пробормотала она.
— Дьявол! — выругался мужчина. — С тобой и ангельского терпенья не хватит, — бросил он.
Кэти зло рассмеялась в ответ на его сетования. Но ее терпение тоже оказалось на исходе, и она расплакалась, сама того не желая.
Сержио пару мгновений взирал на нее беспомощно, после чего сообразил, в какой именно заботе нуждается это израненное существо.
Он нежно обнял девушку и прижал к своей груди. Он ласково нашептывал ей слова утешения, уверял, что все будет хорошо. Кэти с пронзительной надеждой в умытом слезами взоре посмотрела на него. Сержио содрогнулся от этого взгляда и приник губами к ее губам.
Она обмякла в его сильных объятьях и позволила увести себя в дом.
— Я нужен тебе много больше, чем ты готова признать, — серьезно сказал Сержио.
— Ненавижу тебя, — процедила девушка и прижалась к нему сильнее.
Кэти чувствовала, как его жадные поцелуи обжигают лицо, и плечи, и грудь. Она вцепилась в Сержио, вдыхала его дурманящий аромат и, не уставая, твердила, как сильна ее ненависть к нему и к той силе, которая владеет ею.
Вернувшись в свою лондонскую квартирку, Кэти обнаружила, что ее многолетний верный друг Тиггер упокоился во сне — не то от тоски, не то от старости.
Его миски с кормом и водой были полными. Тельце зверька окоченело, и Кэти не узнавала в этом неподвижном комочке своего друга.
Девушка сумела сдержать слезы, и это не было трудным вследствие ее привычки к потерям. Она аккуратно завернула труп в простыню, уложила на дно большой коробки, взяла садовую лопатку и похоронила животное на пустыре. Посмотрела на мрачный закат, и план сложился как-то сам собой.
На другой день, когда все сотрудники рекламного отдела разошлись, она сама заговорила с Бриджит Кёрк.
— Я собираюсь уехать из Лондона. Работать в моем теперешнем состоянии на двух работах я не могу. С одной работой я не сведу концы с концами. Но попасть в зависимость от Сержио — опасно.
— Почему? — спросила ее начальница.
— Ну, хотя бы из-за этого. — Кэти протянула Бриджит разворот глянцевого журнала, посвященного жизням всевозможных знаменитостей, с красноречивым названием статьи «Нескончаемая оргия на яхте». На фотографии красовался Сержио Торренте в развеселой компании прихлебателей обоего пола.
