Февраль (СИ) - Сахарова Ирина (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
– И Марии Лоран, – подхватил русский журналист. – Эта девчушка была обычной торговкой цветов. Красивая черноволосая девушка, цветы… Всё, как он любил. Она продавала их на привокзальной площади, там он, вероятно, с ней и познакомился.
Как и мой муж. А я-то всё гадала, где ухитрился Рене пересечься с дочерью простого полицейского? На площади рядом с вокзалом, где мой покойный супруг оказался первым делом, по приезду в столицу.
– Остальные девушки либо покровительствовали молодым художникам, либо просто любили живопись: вот Офелия де Вино, к примеру, часто посещала выставки, и просто не могла без них жить! – Добавил Томас. – Это я от Лассарда узнал ещё до его отъезда, он был дружен с Себастьяном де Вино, и часто гостил в их доме, когда приезжал в Париж.
Потерянные частички мозаики постепенно находились и вставали на место в руках Арсена и Томаса. Ещё немного, и головоломка будет собрана, никаких пробелов не останется. А я-то ведь тогда ломала голову, что забыл Лассард на похоронах Офелии де Вино! Выходит, он и впрямь был дружен с её отцом. Как всё оказалось просто!
– Неясно одно, – продолжил Томас вкрадчиво, – каким образом в эту компанию затесалась Иветта Симонс?
– Вас смущает её титул? – Арсен пожал плечами. – Думаете, одинокий бедный художник ни при каких обстоятельствах не мог бы познакомиться с женой нефтяного магната, графиней? Да, будет вам! Дочку посла он же где-то подцепил?
– Как-то всё это… странно, – не унимался Томас. – Не вписывается в общую картину. Она единственная из жертв была светловолосой! И этот чертополох… как-то грубо, в самом деле! Во всех предыдущих случаях он подбирал более изящные цветы, чем какая-то сорная колючка!
Да что ж ты такой проницательный-то, в самом деле? И ничего-то от тебя не утаишь! Планшетов вон, и тот не сомневался, лишь беспечно пожимал плечами, а ты?! Ох, недаром я ещё в первый день подумала, что Томас Хэдин – человек величайшего ума!
Чтобы увести разговор от нехорошей темы, я спросила:
– А как же Селина? Ведь доктор определил время смерти, а с двенадцати до половины третьего Габриель был в столовой вместе со всеми нами! – Это, признаться, никак не укладывалось у меня в голове, но Томас поспешил объяснить:
– Хартброук ошибся на полчаса. Он уже не молод, как вы могли заметить, да и вскрытиями не занимался порядком. Как мы все помним, он практикующий врач при отеле, а в «Коффине», не сомневаюсь, подобные операции делают не каждый день! К тому же, Селина Фишер была его знакомой, племянницей хорошего друга, метрдотеля Фессельбаума. Витген сказал, у доктора тряслись руки, когда он закончил работу. Думаю, он не в том состоянии был, чтобы делать объективные выводы. Но Витген торопился, поэтому настоял, у него не было особого выбора, он спешил поймать убийцу как можно скорее.
Меня, надо думать. Я была у него на подозрении из-за этой дурацкой шляпки, а потому ему важно было знать приблизительное время смерти несчастной Селины. Если бы на тот момент у меня не оказалось алиби, меня арестовали бы, не дожидаясь приезда де Бриньона.
– Это было всего лишь предварительное заключение, – пояснил Арсен. – Тот француз, из помощников комиссара, мсье Арно, осмотрел тело ещё раз. Он-то и предположил, что Хартброук мог ошибиться, и диагностировать неверное время смерти. Минут на двадцать-тридцать, как он сказал. Этого вполне бы хватило, чтобы успеть к полудню на обед.
Я кивнула в знак своего согласия, а сама подумала, что это даже хорошо, что Хартброук ошибся. В противном случае у меня не было бы алиби, и кто знает, во что бы всё это вылилось?
– А вот с Габриэллой всё оказалось ещё проще, – продолжил русский журналист с усмешкой. – Самая большая ошибка полиции заключалась в том, что они не решались лезть с допросами к самым уважаемым и состоятельным из гостей. Боялись их потревожить. А мсье Бриньон не побоялся, честь ему и хвала! Причём он делал это с такой наглостью и уверенностью, будто имел на то полное право. И у мсье Гарденберга, перепуганного до смерти, и мысли не возникло спросить: с какой стати его вообще допрашивает полицейский из Парижа?! Видели бы вы его лицо, когда он выходил из кабинета!
Видимо, это случилось как раз в тот момент, когда Арсен помогал устроить побег для Габриеля. Потому что после этого дня Эрнест уже не мог никого допрашивать, так как всё своё время сидел подле моей постели.
– Когда Гарденберга наконец-то додумались допросить, он сказал, что видел Габриеля в ночь убийства мадемуазель Вермаллен, выходящего из её спальни! – Продолжил Томас. – Как вы помните, до этого Габриель и Габриэлла объявили о помолвке, и Гарденберг не нашёл в этом ночном визите ничего странного. Да и с какой стати ему подозревать его, если он и не знал о смерти Габриэллы?
– Его не было в отеле, он жил у одного своего товарища в посёлке, прячась от жены, – пояснил всёзнающий Арсений. – В самом деле, откуда бы ему было знать местные сплетни?
И всё равно я не понимала. Я была с Габриелем в ту ночь!
Всю ночь, до самого утра.
Когда, чёрт возьми, он успел убить Габриэллу, если ни на секунду не отходил от меня, нежась в моих объятиях?! Беспокойно пошевелившись на своём месте, я осторожно спросила:
– В какое время это произошло?
– Около десяти часов, или в половине одиннадцатого, как считает мсье Арно, – ответил Арсений, убеждённый, что это уже не имеет значения. А для меня имело. Десять – это вряд ли, а вот половина одиннадцатого… Значит, когда Эрнест выставил его из моей спальни, Габриель прямиком направился в комнату Габриэллы, и…
Я ужаснулась его хладнокровию и безграничной невозмутимости. Он убил её, а через минуту или две вёл себя как ни в чём не бывало, и ещё умудрялся заниматься со мной любовью! У него, что, совсем не было души? Морали? Совести?
Но не те вопросы я себе задавала. Куда как интереснее было другое: каким образом он успел провернуть это за столь короткий срок и не попасться на глаза никому, кроме Гарденберга? У них в северном крыле было довольно оживлённо: там жила троица русских, Эрикссон, в конце концов! А ещё в то же самое время там прохлаждался Лассард, тоже неизвестно за какой надобностью. И как же так получилось, что Габриеля никто не видел? Никто, кроме старого швейцарца, ютящегося по тёмным коридорам, прячась от вездесущей жены.
И только потом я догадалась вспомнить про балкон! Про чёртов проходной балкон, по которому можно было беспрепятственно попасть в любую комнату отеля! Если Габриель, выйдя из моего номера, не пошёл через весь коридор на другой конец здания, а воспользовался этим проклятым балконом, чтобы срезать путь, то, вероятно, у него появились бы лишние минуты в запасе. Да, там тоже был шанс нарваться на кого-нибудь из своих, но балкон был довольно широким, а стены отеля украшали густые заросли дикого винограда, за которым легко можно было спрятаться.
С этим всё прояснилось.
– А что мсье Лассард делал там в то же самое время? – Спросила я, вспомнив о том, как мы с венгром столкнулись неподалёку от комнаты Габриеля. Реакция Томаса и Арсена несколько удивила меня – они многозначительно переглянулись, и русский журналист вздохнул.
– Он возвращался от мадам Фальконе.
– Но разве мадам Фальконе не была убита накануне? – С ещё большим недоумением спросила я.
– В том-то и дело, – согласился со мной Томас. – Когда Витген сказал мне, что вы видели Лассарда той ночью, я почему-то сразу подумал о том, что это связано с Витторией. Не вините Витгена, мадам Жозефина, он ведь тогда поверил вашим словам, и спросил Лассарда о цели его ночного визита в западное крыло в ночь убийства Габриэллы Вермаллен. И Лассард признался, что ходил в номер мадам Фальконе.
– Этот болван был тайно влюблён в неё, – сказал Арсен, сочувственно качая головой. – И всего лишь хотел взять из её комнаты что-то из вещей, на память. Фирменное воровство, если хотите знать моё мнение, но до чего романтично!
Вот почему он так боялся, что его увидят! Поэтому и вёл себя так странно, поэтому испугался, увидев меня! Я улыбнулась в очередной раз, тому, как всё оказалось просто.
