Катрин и хранитель сокровищ - Бенцони Жюльетта (библиотека книг .TXT) 📗
— Но я люблю тебя! — воскликнула она с болью. — Я люблю тебя и готова умереть за тебя, и все же ты просишь меня вернуться к Филиппу! О, ты презираешь меня а я-то думала, что ты меня хоть немного любишь, совсем немного!
Арно закрыл глаза. Его лицо, казалось, усохло от безграничной усталости, и он смог только прошептать:
— Ничто не имеет значения… Жанна… ничего более!
Его пронзил внезапный приступ боли, и он судорожно схватился руками за покрывало, розовая пена появилась на его губах. Ксантрай положил руку на плечо Катрин:
— Пойдемте, он очень устал! — прошептал он. — Вы должны дать ему отдохнуть. Вам тоже нужен отдых.
Катрин вскочила и впилась в него взглядом, пылающим от негодования.
— Вы знали, зачем он послал за мной, не так ли? Вы знали и до сих пор ничего не сказали! Вы жестоко обманули меня…
— Нет, я не обманывал вас, я только сказал, что он хочет вас видеть, а вы ни о чем меня больше не спросили.
Вы должны понять, Катрин, что для нас, ее товарищей по оружию, Жанна гораздо важнее всего остального, как сказал Арно. Она — спасение страны, и ее пленение бургундцами является несчастьем с непредсказуемыми последствиями. Это приказ, приказ, вы слышите? Кто — то должен пойти к Филиппу Бургундскому и напомнить ему, что он прежде всего французский принц… Понимаете, французский! Пришло время вспомнить ему об этом! Говорят, англичане уже требуют передать им Жанну, а этого нужно избежать любым путем…
— А ведь вы недавно говорили, что он любит меня, простонала Катрин, не в состоянии сосредоточиться на чем-либо еще, кроме ее собственных чувств.
— И я повторяю, что это так! Но свою страну он любит еще больше! Он и свою сестру послал бы к Филиппу, чтобы спасти Жанну! Я, конечно, понимаю, какой жертвы мы просим у вас, Катрин… Я понимаю, но если вы действительно любите Арно так сильно, как говорите, вы должны попытаться спасти Жанну!
— Почему вы уверены, что Филипп послушает меня, что мне все удастся?
— Если он не послушает вас, он не пожелает слушать больше никого! Мы не можем пренебречь такой прекрасной возможностью!
Катрин глубоко вздохнула. Она хорошо понимала позицию капитана, и, конечно, многое говорило в пользу его слов. На их месте, безусловно, она поступила бы точно так же. Она сделала последнюю попытку.
— Герцог — благородный рыцарь. Он никогда не отдаст Жанну англичанам.
— Хотел бы я быть уверенным в этом. В любом случае, если он благородный рыцарь… вы сами — воплощение благородства! Вы… Золотое руно!
Эта фраза потрясла Катрин, и она затрепетала. Ей показалось, что она слышит голос Филиппа, говорящий ей это много дней назад. Действительно, он часто называл ее «мое золотое руно», и как страстно он ее любил…
Можно ли осуждать этих верных товарищей Жанны д'Арк за то, что свою последнюю надежду они связали с ней? Это было неизбежно! Она подчинилась.
— Я сделаю то, что просите, — прошептала она. — Где герцог?
— Я покажу вам. Пойдемте, посмотрите, если вы не очень устали.
Устала? Она устала смертельно. Она бы с радостью легла здесь же, в келье, на землю, пахнущую летом, и лежала бы до тех пор, пока ее сердце не остановилось бы и она не уснула бы навеки. Но она последовала за Ксантраем на монастырскую колокольню. Через одно из узких окон капитан показал на блестящую ленту Уазы, розовую в ранних лучах солнца. За ней стояли такие же деревянные бастионы, какие Катрин видела в Орлеане, и ряды шатров.
Напротив моста через реку, возвышаясь над остальными подобно дубу среди низкорослого леса, в жемчужном свете сиял великолепный шатер пурпурного с золотом шелка. Катрин узнала знамя Филиппа Доброго, развевающееся на шесте.
— Лагерь Марии, — сказал Ксантрай. — Вот туда вам придется пойти, но прежде вы должны отдохнуть и восстановить силы. Вы в этом очень нуждаетесь.
Глава семнадцатая. ЗОЛОТОЕ РУНО
Катрин отправилась в лагерь бургундцев с последними лучами солнца. Лишь с наступлением ночи — необъявленного перемирия, позволяющего обеим сторонам сделать передышку до утра, — можно было решиться вступить во вражеский стан. Итак, Катрин села на лошадь и выехала из ворот, за которыми ей предстояло пересечь мост над рекой. Впереди нее с белым флагом парламентера ехал один из оруженосцев Ксантрая…
Катрин сидела в седле, полностью доверясь лошади, стучащей копытами по толстым доскам моста.
Катрин ощущала тяжесть в сердце и пустоту в голове примерно так же она чувствовала себя в тот ужасный день в Орлеане, когда тряслась в телеге, которая везла ее на виселицу, — будто все уже не имело больше никакого значения. Она не позволяла себе думать о том, как примет ее Филипп или что он ей скажет, но была исполнена решимости спасти Жанну или, по крайней мере, не дать ей попасть в руки англичан…
Появление двух всадников на мосту не осталось незамеченным в лагере бургундцев. Там поднялась такая возня, будто целый вражеский отряд приближался к лагерю. Прозвучал сигнал боевой тревоги. К тому времени, как всадники достигли берега, перед ними выстроилась цепь закованных в железо воинов во главе с молодым и, судя по доспехам, знатным командиром. Еще до того как он заговорил, Катрин узнала своего верного Сен-Реми.
— Именем герцога Филиппа, стойте! — громогласно воскликнул он. — Кто вы такие?
— Мы парламентеры, — столь же громким и достаточно низким, чтобы его можно было принять за мужской, голосом отвечала Катрин. — Мы посланы мессиром Ксантраем, чтобы вести переговоры с герцогом Филиппом. Немедленно доложите ему о нашем прибытии!
— У монсеньора найдутся дела поважнее! — выкрикнул Сен-Реми. — Если вам есть что сказать, вы можете говорить со мной.
— Тогда проводите нас в такое место, где мы могли бы побеседовать с вами наедине, — сказала Катрин, подъехав к нему на расстояние, с которого можно было говорить, не напрягая голоса.
— Что ж, эту просьбу удовлетворить нетрудно, — тоже более спокойно сказал Сен-Реми.
Все трое в сопровождении закованных в латы всадников въехали в лагерь. Большая палатка Сен-Реми стояла в центре прямоугольного лагеря, неподалеку от шатра герцога Бургундского.
Всадники спешились, и Сен-Реми, оставив оруженосца снаружи под охраной двух дюжих молодцов и опустив остальную стражу, ввел Катрин в освещенный факелами шатер. Не предложив ей даже сесть, он занял место за стоящим в центре походным столом и перешел прямо к делу.
— Так что же поручил вам сказать Ксантрай? — отрывисто спросил он.
— Сен-Реми, — тихо сказала Катрин своим нормальным голосом. — Жан, вы не узнаете меня?
Ближайший помощник герцога удивленно взглянул на нее.
— Нет…
— Конечно, — печально сказала Катрин. — Мы ведь не виделись с вами целых два года.
Во взгляде Сен-Реми внезапно вспыхнуло смятение.
Он вскочил из-за стола и подошел вплотную к Катрин, будто не веря своим глазам.
— Не может быть! — воскликнул он. — Госпожа Катрин! Откуда вы? Как я рад вас видеть! Я уже не надеялся встретиться с вами когда-нибудь и даже не был уверен, что вы живы. Вы вернулись к нам, не правда ли?
— Не знаю, Сен-Реми, — с горечью в голосе сказала Катрин. — Мне не хотелось бы возвращаться, но… У меня действительно есть срочное дело к герцогу, и все будет зависеть от исхода нашего разговора.
— О, я уверен, что все кончится благополучно! — воскликнул Сен-Реми, не в силах сдержать волнения. — Герцог очень сердит на вас за ваше исчезновение, но, конечно же, он простит вас! Я сейчас же доложу ему о вашем прибытии. Возвращайтесь к нам, Катрин! Вряд ли вам будет где-нибудь лучше, чем при дворе монсеньора Филиппа. У нас вы будете окружены почетом, богатством, покоем… и верными друзьями! Подождите меня, я вернусь сейчас же.
С этими словами он почти выбежал из шатра. Катрин была предоставлена своим размышлениям не более десяти минут: вскоре Сен-Реми вернулся.
— Все в порядке! Сначала герцог был очень разгневан, услышав ваше имя; но потом он согласился принять вас в качестве парламентера. Теперь все зависит от вас, Катрин! Пойдемте скорее!
