Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Нордье Софи (книги хорошего качества .TXT) 📗
Пробормотали благодарение и оруженосцы. Когда первая радость немного схлынула, де Вир еще раз медленно прочел послание вслух. А затем в раздумьях принялся кружить по кухне:
— Вам не кажется, что в этом письме что-то не так? Оно по-деловому точное, без лишних рассуждений и описаний. И вот это: «В загородном доме, где ум». Чепуха какая-то.
— Может, они намекают, что у них все продумано? — предположил Андре, опиравшийся на дверной косяк.
— Или же дом расположен где-то с умом, просто так не найдешь, — сказал Этьен. Он спрятался в углу, чтобы мечущийся по комнате сеньор случайно не зацепил его раненую руку.
— Где ум… — бормотал Рено, предчувствуя что-то важное. — L’esprit [95]…
— Д’Эспри! — вдруг воскликнул Андре. — В доме, где находится сеньор д’Эспри! Это он написал это письмо под диктовку разбойников.
— Ты прав! — Потрясенный де Вир крепко обнял сообразительного парня. — Теперь я спокоен, Габриэль рядом с моей дочерью!
— Господин, я знаю, о какой оливковой роще идет речь. Местность там ровная и хорошо просматривается. Разбойники издалека увидят сопровождающих вас людей, — заметил Этьен.
— А никого и не будет, — ответил де Вир. — Я поеду один.
***
Наконец-то тревожная ночь, проведенная в логове разбойников, сменилась рассветом.
Еще вечером, составляя письмо в общем зале за длинным столом, Габриэль запоминал обстановку. В полуразрушенной башне, находившейся часах в трех ходьбы от города, сохранилось перекрытие над первым этажом, служившее разбойникам крышей. В двух угловых комнатах уцелела каменная кладка, а в помещении, куда затолкали шевалье, недостающую стену заменили куском ветхого полотнища. После того как он написал послание, ему сунули кусок сыра с хлебом, кружку с кислой жижей, обозвав ее вином, и велели помалкивать, если он хочет выбраться отсюда живым.
Утром, когда все в башне зашевелились, Габриэль изо всех сил напрягал слух, стараясь различить звуки. Вскоре заскрипела, открываясь, дверь и раздался высокомерный женский голос. Изабель! Она здесь! Рыцарь осенил себя крестным знамением и, бесшумно ступая, подошел к занавеске и осторожно выглянул из-за нее.
Разбойники закончили завтракать и разбрелись по углам. Они то уходили, то возвращались. Определить, сколько их было рядом с башней, Габриэлю не удалось. Лишь возле дверей комнаты, где держали девушку, постоянно дежурил стражник, да у котла, подвешенного над очагом, колдовал колченогий парнишка, и башня наполнялась вкусным запахом еды. Рядом с костром стояла бадья с песком — на случай, если понадобится срочно погасить огонь. Скользнув взглядом по грубо сколоченным, стоящим вдоль стен кроватям, Габриэль заметил в противоположном углу лестницу, ведущую на второй, уже несуществующий этаж. Окна-бойницы почти не пропускали дневного света, поэтому горели факелы в стенных креплениях.
Запомнив обстановку, Габриэль осторожно отвязал от бедер короткие кинжалы и вытащил из головного убора метательные ножи. Он с трудом спрятал их в чалме, отчего та приняла еще более несуразную форму. Но разбойники решили, что его жалкий вид и неровная походка — привязанные кинжалы сковывали движения — объясняются убогостью писаря, а потому не стали обыскивать его полностью, ограничившись осмотром тощей котомки.
В полдень голоса смолкли. Неужели все ушли? Габриэль отодвинул край занавески, но тут же вернул ее на место — двое разбойников вернулись. Один из них заглянул к писарю. Тот послушно сидел на жестком топчане и глуповато улыбался. Снисходительно хмыкнув, разбойник бросил ему свежую лепешку и, вернувшись к приятелю, продолжил прерванную беседу на арабском. Очевидно, повар и охранник у дверей Изабель не понимали местную речь, а жалкий писарь не стоил внимания.
— Поэтому я ухожу из шайки. У нас уже куча золота, а мы все собираем и собираем! Скажи, для чего?
— Давид говорит, для важного дела, после которого мы станем богаче самого султана.
— Ерунда! Мы и так богаты, а едим и пьем всякое дерьмо. Живем на развалинах. Баб видим только по праздникам!
— Согласен: надоело прозябать в этом клоповнике и жить в вечном страхе перед Давидом. Уходим?
— Уйдем, только не с пустыми руками! После удачного выкупа наш Давид, как обычно, исчезнет на пару дней. Вот тогда-то мы вытащим сокровища из тайника в его комнате и скроемся.
— В его комнате? Я думал, они закопаны где-то в округе…
— Все так думают! Давид для отвода глаз уносит добычу и якобы закапывает в месте, известном только ему. Но однажды ночью в приоткрытую дверь я увидел все наши богатства. Чуть не ослеп от блеска!
— Да поможет нам Аллах!
Под вечер члены шайки сошлись под сводами башни, и Габриэль по голосам определил, сколько их: вместе с хромоногим поваром — семеро. Шевалье не двигался, надеясь, что о нем забудут. Вскоре послышался конский топот, и Габриэль припал к дырочке, заранее проделанной в занавеске. В зал вошел Рено в сопровождении восьмого разбойника. На входе их встретил громила с двуручным боевым топором. Вчера его не было. Очевидно, это и есть главарь банды Давид. Теперь понятно, почему разбойники перед ним трепещут!
— Приветствую тебя, любящий отец! — раздался трубный голос Давида, соответствующий его исполинской стати.
— Где моя дочь? Покажите ее! — Голос Рено звучал со спокойной уверенностью, но Габриэль понимал, каких усилий ему это стоило.
Давид кивнул на дальнюю комнату. По его знаку Изабель с кляпом во рту на мгновение вывели на порог, а затем вновь заперли. Самообладание изменило отцу. Распахнув плащ, он указал на внушительный кошель, тяжело свисавший с пояса:
— Немедленно отпустите ее! Я привез выкуп!
— Послушный мальчик! — расхохотался Давид, и даже его подельники поежились от этого сатанинского смеха. — Но у нас изменились планы…
Он перекинул из руки в руку тяжелый топор, словно игрушку, и двинулся вперед, демонстрируя свои истинные намерения.
— Дьявольское отродье! — Рено выхватил меч и принял боевую стойку.
Он едва доставал макушкой гиганту до плеча, но с легкостью отбил его вялый замах: видимо, разбойник недооценил противника. Рыцарь тут же отскочил назад, оставляя место для маневра. Удивленный Давид снова замахнулся, но противник ускользнул. Маленький Рено кружил вокруг соперника, истощая его силы и ища брешь для ответного удара. Окружающие изумленно уставились на этот необычный поединок. Помочь главарю никому не пришло в голову.
Пора! Забытый всеми Габриэль вынырнул из-за занавески, и два метательных ножа вонзились в шеи разбойникам. Прыщавый парень удивленно обернулся: писарь?.. Однако у его напарника были более крепкие нервы: он бросился в атаку. Габриэль, ловко уклонившись, нанес ему быстрый удар кинжалом под подбородок. Лезвие вошло глубоко и плотно застряло в теле жертвы, поэтому сабельную атаку прыщавого парня шевалье пришлось отражать с помощью одного короткого кинжала — неравноценное оружие. Но клинок в сильных руках Габриэля превратился в сплошной зловещий круг; ноги шевалье привычно задвигались в боевом танце, отступая в сторону горящего очага. Уверенный, что загнал противника в угол, разбойник уже предвкушал победу. И сделал последний широкий замах. Однако лжеписарь уже зачерпнул из бадьи пригоршню песка и швырнул ему в лицо. Пока разбойник, чертыхаясь, протирал глаза, Габриэль скользнул ему за спину и изо всех сил ударил локтем в основание черепа. Разбойник полетел в огонь, перевернув на себя горячее варево в котле. К потолку взвился звериный рев. Габриэль успел подобрать отброшенную саблю и в резком развороте встретился с новым противником. Орудуя саблей и кинжалом, шевалье отработанным ударом с оттяжкой отрубил нападавшему руку возле плеча. Разбойник с воем упал на колени, заливая кровью пол. Выдернув из мертвой ладони тяжелый меч, шевалье помчался в противоположный конец зала на помощь другу. Дела Рено шли не столь блестяще — его левая рука беспомощно свисала. Однако и противник его явно обессилел.
