Приди, весна - Лэндис Джил Мари (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
– Это был ее брат?
– Полукровка? Нет. Это был настоящий городской хлыщ. С таким жестким и высоким воротничком, что, казалось, его концы вот-вот выколют ему глаза. У этого парня был такой вид, будто ему вставили стержень кукурузного початка в одно…
– Кто же, черт возьми, это был? – проворчал Бак, уже устав от комментариев Теда.
– Я к этому сейчас подхожу. Прохлаждаюсь я себе в баре, потягивая виски, и жду. И тут входит начальник полицейского участка. Старый хрыч с одним глазом. И начинает рассказывать бармену об этой дамочке Сторм и городском хлыще. Как я понял, ему хотелось заключить с барменом пари о том, уедет ли она в Бостон или нет. – Тед умолк, допил свой кофе и вытер ладонью рот. Заметив наконец крошки на своей бороде, он смахнул их на пол.
Бак сидел как на иголках, одновременно страшась и желая услышать остальное. Тед рыгнул.
– В общем, это был ее жених. Из Бостона.
– Черт!
– То же самое я сказал и себе. Вышел на улицу и околачивался поблизости, глядя на них. Бейби в этих своих бантиках и оборочках, да еще и в ботинках с пуговицами и носочках, выглядела настоящей фарфоровой куколкой. Умытая да разодетая в пух и прах, она походила на настоящую маленькую леди. Хлыщу она, похоже, тоже приглянулась. Таскал ее все время на руках.
У Бака было такое чувство, будто у него застыла вся кровь в жилах. Он встал, и ногу моментально пронзила острая боль, так как, позабыв о ране, он наступил на ногу всем телом. Хромая, он направился к двери. Тед, слава Богу, не стал его звать, оставив в покое.
У холма, откуда открывался вид на ручей, он остановился, скрестив на груди руки. Итак, она, похоже, махнула на него рукой. Не этого ли он и добивался? Бейби была теперь пристроена. У нее будет настоящий дом, семья и все самое лучшее, если Анника и этот городской хлыщ оставят ее у себя. По крайней мере, он знает теперь, что ребенок все еще с ней. Что она достаточно сильно привязана к Бейби, чтобы держать ее при себе все это время. Ну что же, в конечном итоге все оказалось к лучшему. Он был свободен, Бейби была окружена заботой, и Анника могла вернуться к своей прежней жизни в Бостоне.
Он засунул руки в карманы и сжал кулаки. После чего, обернувшись, внимательно оглядел со всех сторон хижину. Да, не много для человека его лет. Конечно, он скопил достаточно денег, чтобы сдвинуться с места, бросить все это и начать сначала. Но какой был в этом смысл, если, куда бы он ни отправился, с ним все так же не будет Анники и Бейби-Баттонз?
Баттонз.
Когда он в ту ночь, когда был ранен, ввалился в хижину, вид стоявшей посреди стола жестяной коробки с пуговицами привел его в настоящую ярость. Он увидел в этом попытку умилостивить его, поскольку она не раз говорила ему, что эти пуговицы стоят кучу денег. Оставленная ею жестянка с пуговицами была для него все это время явным свидетельством ее предательства.
Но что, если в действительности она не предавала его?
Что, если она все еще ждет его?
В полной растерянности он уставился невидящим взглядом на журчащую внизу речушку, не замечая, что ветер развевает его незастегнутую рубашку и ее концы хлопают его по бедрам. На глаза ему упала прядь волос, и машинально он откинул ее с лица.
До Бастид-Хила отсюда не так уж и далеко.
Если у него осталась хоть капля мужества, он сейчас же отправится туда и убедится собственными глазами, что Бейби там действительно хорошо. И выяснит также, не забыла ли его Анника.
И желает ли она его по-прежнему?
Он повернулся и зашагал назад к хижине, стараясь, идти так быстро, как только позволяла ему его раненая нога. Из головы у него не шли слова Старого Теда о женихе Анники из Бостона. Что, если он опоздал и Анника опять бросилась в объятия этого городского хлыща?
Последние ярды он преодолел чуть ли не бегом и ворвался в дом с такой стремительностью, что едва не наступил на Мышку. Собачонка тявкнула и вцепилась ему в мокасину. Приподняв ногу, он сделал вид, что собирается пнуть чихуахуа, и тут же заработал проклятие от Старого Теда.
– Отсчитай деньги, что ты мне должен, – бросил он старику. После чего поспешно отодвинул в сторону стол, схватил совок и, со стоном опустившись на колени, начал выкапывать жестянку с деньгами. – Ты, – поднял он на мгновение глаза на Теда, – можешь жить здесь сколько угодно, а мне нужно съездить в одно место.
Откинувшись на спинку стула, Тед усмехнулся и разгладил бороду.
– Интересно, откуда я знал, что ты именно это и скажешь?
День ото дня атмосфера в доме на ранчо становилась все более напряженной. Ричард Текстон находился здесь уже неделю, и за все это время Анника умудрилась ни разу не остаться с ним наедине. И сейчас, когда они с Ричардом сидели в гостиной, обмениваясь, словно двое незнакомых людей, ничего не значащими фразами, ей хотелось, чтобы Роза была здесь, вместе с ними, как это было всю эту неделю. Даже Кейс сообразил, что она стремится держать своего бывшего жениха на расстоянии, и пытался, когда был свободен, занять как-то Ричарда. Но сегодня брат уехал в Бастид-Хил в надежде уговорить тамошнего врача приехать на ранчо и пожить здесь до рождения ребенка.
Анника опустила глаза на свои сложенные на коленях руки и досадливо поморщилась. Все это слишком уж напоминало ее прежнюю жизнь в Бостоне. Ричард сидел на приличном расстоянии от нее на одном конце дивана, тогда как она застыла на краешке на другом, чопорно выпрямив спину. Она вдруг почувствовала глубокую печаль, осознав, что дни, проведенные ею вместе с Баком, постепенно начинают забываться и, вероятно, очень скоро навсегда исчезнут у нее из памяти.
Медленно она провела пальцем по одной из украшенных вышивкой лент, которыми было отделано ее бархатное платье. Светло-лиловое с отделкой из желтых полос, оно было также творением Уорта и считалось весьма модным в то время, когда она уезжала из Бостона. К сожалению, оно плотно облегало талию, и это было для нее еще одним источником беспокойства.
Поскольку Ричард прибыл сразу же после того, как она рассказала обо всем Розе и Кейсу, у нее не было возможности посетить врача и узнать, беременна ли она. Вечером, в день приезда Ричарда, она встретилась с Кейсом за домиком для работников ранчо, и брат посоветовал ей выйти замуж за ее бывшего жениха и уехать с ним в Бостон.
– И повесить на него чужого ребенка? – Мысль эта ее явно ужаснула.
Кейс резонно заметил:
– Ты ведь пока не знаешь наверняка, беременна ты или нет. Может, у тебя обычная задержка.
На мгновение она тогда растерялась, с трудом веря, что действительно разговаривает с братом о столь интимных вещах, и шепотом ответила:
– У меня их никогда не бывает.
– Тогда ты должна сказать ему прямо, что расторгаешь помолвку, и на этот раз окончательно, чтобы он больше не питал никаких иллюзий и уехал назад в Бостон. Он ведь хочет увезти тебя отсюда и жениться на тебе, дабы положить конец слухам, вызванным газетными статьями.
– Я поговорю с ним, – пообещала она в то вечер Кейсу, – как только подвернется удобный случай.
Но до сегодняшнего дня такого случая не представилось. Всегда рядом с ней и Ричардом были или Кейс, или Роза, или Баттонз. Недавно она попросила его съездить с ней в Бастид-Хил за содой для пирогов Розы, надеясь во время более чем часовой поездки по пустынной дороге все ему объяснить. Однако она так и не нашла слов – как и мужества, – чтобы сказать ему, что никогда не вернется с ним в Бостон. Не сумела она также и придумать какую-нибудь отговорку для посещения врача.
За окном сгущались тучи, суля весенний ливень. Стоявшие на каминной полке изящные серебряные часы своим громким тиканьем напоминали об уходящих минутах, побуждая ее сказать об всем Ричарду и покончить навсегда с этой проблемой. Она бросила искоса взгляд на Ричарда, который с умиротворенным видом просматривал первую страницу шайеннского «Лидера». Высокий и худощавый, он казался необычайно хрупким по сравнению с Баком Скоттом. Пальцы у него были тонкими и ухоженными; они явно принадлежали человеку, имеющему дело лишь с бумагами. Жесткий целлулоидный воротничок охватывал его шею как железный ошейник. Темно-русые волосы были тщательно зачесаны набок. Она вдруг сообразила, что еще никогда не видела его без воротничка, а также в рубашке, на которой была бы не застегнутой хоть одна пуговица. Не видела она никогда и его шеи, или горла, или ключиц.
