Цветы подо льдом - Юинг Джин Росс (читать книги регистрация .TXT) 📗
– Граф бредит, – сказал кто-то. – Нужно повторить кровопускание.
Французский берег исчез из виду. Прошло шесть часов, и показались приветливые белые скалы Дувра. Переправа завершилась. На берегу стояли экипажи для лорда и леди Ривол. Небольшая группа слуг ожидала своих хозяев.
Найджел под руку с Франс подошел к встречающим.
– Какие новости?
Маркиз с женой внимательно выслушали все по порядку: квалифицированную сводку последних политических событий, доклад о положении дел в поместье и затем все прочее.
– Да, милорд, еще, – добавил секретарь, – скоропостижно скончался Джек Уиндхэм. Апоплексический удар. Теперь майор Доминик Уиндхэм – лорд Уиндраш. Но последние три недели он тяжело болен. Осложнение после ранения руки. Говорят, он игнорировал предписания, и рана воспалилась. Доктора даже опасались за его жизнь. Боюсь, что другие детали неизвестны.
Пальцы Франс крепче обхватили рукав мужа, ее глаза тревожно смотрели на слугу.
– А сейчас новый граф вне опасности?
– Видимо, да. Я полагаю, миледи, к тому времени, когда вы доедете до Лондона, он встанет с постели.
Приглашение выскользнуло из рук и упало на пол. Доминик поморщился. Как изменчива фортуна! Все-таки титулы способны творить чудеса. Он вдруг стал принимаем в обществе, несмотря на то что рука его все еще плохо действует.
Секретарь наклонился и поднял бумагу.
– Вы позволите, милорд?
Доминик сдержанно улыбнулся. Вместе с титулом, деньгами, домами и землей он унаследовал и преданного слугу, появившегося в доме Джека, когда Доминик был еще ребенком.
– Спасибо, Джеймс. Читайте, а мне нужно упражняться. Врачи говорят, что я должен чаще пользоваться пальцами.
Джеймс быстро развернул лист, необыкновенно белый в пламени свечи.
– Леди Маллей устраивает ужин для избранных. Девятнадцать лет ее дочери, и она впервые выводит ее в свет. Что я должен ответить?
Доминик пытался негнущимися пальцами массировать шрам на ладони. Надо же, еще не всех растерял! Только Кэтриону.
– Джеймс, вам не кажется, что это смешно? Ухаживать за дочерью, после того как я спал с матерью и сделал рогоносцем папашу! – Доминик засмеялся. – К дьяволу званый ужин!
Боль возобновилась, но без озноба. Значит, он выздоравливает. Однако дергало сильно. Рубцующиеся мышцы ответили на разминку болью. Слава Богу, что рана затянулась и дело не кончилось ампутацией.
Слуга продолжал невозмутимо смотреть на него.
– Я пошлю ответ его светлости с выражением сожаления. Читать следующее?
Дались же Джеймсу эти письма! Почему он так заботится о всякой ерунде? Сначала соболезнования, теперь приглашения! Но на сегодня хватит. Достаточно правительственных бумаг и неотложных финансовых вопросов, на которые потрачено бесконечное число часов. Он начал рабочий день еще в постели, а потом полдня сидел со своим поверенным. И что такого экстренного в светских обязательствах?
– Откажите всем! Чертовски длинный день! Я иду в библиотеку! И ради Бога, не пускайте ко мне визитеров! – Он вышел из комнаты и остановился.
Высокий мужчина, только что вошедший в холл, протягивал шляпу и трость лакею. Доминик увидел в зеркале его темные волосы. Гость повернулся и поднял бровь.
– Приказ распространяется и на меня тоже?
– Ни в коем случае! Только если ты откажешься выпить со мной, черт подери! – Доминик подошел к Найджелу и протянул руку. – Когда ты вернулся из Парижа?
– Сегодня утром, – сказал маркиз де Ривол. – Можно пожать?
– Можно, если не слишком сильно. Проходи в библиотеку. Я тебе все расскажу.
– Как ты? – Черные брови маркиза, как два крыла, сомкнулись посередине лба. – Тебе не тяжело принимать гостей?
– О Боже! Нет, конечно! Правда, тонус мой так же высок, как у отжатого белья. Но сегодня утром я наконец поднялся с постели, а то лежал как на больничной койке.
Найджел вместе с ним прошел в библиотеку.
– Я кое-что слышал от Стэнстеда. Мы только что виделись. Он сказал, что ты бредил и тебе что-то мерещилось.
Доминик налил две порции солодового виски из Глен-Рейлэка.
– Отведай-ка эту штуку, – сказал он бесстрастно. – От нее всякое может померещиться.
Мужчины уселись в удобные кожаные кресла. Мерцающие огоньки свечей отражались в высоких окнах. Найджел выразил свои соболезнования в связи со смертью Джека. Доминик поблагодарил, заметив попутно, что не в восторге от перемен в своей жизни.
– Так ты совсем равнодушен и к титулу, и к богатству? – спросил Найджел.
Доминик пожал плечами:
– Это только дало мне еще одно оружие против Ратли. В остальном графство для меня лишь обуза. Я утонул в обязанностях и обязательствах.
– Ты так говоришь, как будто тебя обокрали.
– И обокрали! Теперь у меня нет брата и, что более существенно, времени.
Найджел отпил свое виски.
– Замечательный напиток! Как ты убедил Ратли вложить деньги в винокурню?
– В обмен на обещание проголосовать солидарно в парламенте по некоторым вопросам. Это было еще до того, как я по-настоящему заболел, после известия о смерти Джека. К счастью, герцог не потребовал ничего, что было бы против моей совести. Стэнстед с женой помирились, и теперь у них сын. Он не сказал тебе? Мальчика зовут Эндрю. Есть все основания полагать, что на этом дело не кончится. Хотя Стэнстед может и не быть отцом этого ребенка.
– Не слишком ли ты циничен? – Найджел откинулся назад, наслаждаясь восхитительным ароматом напитка.
Доминик медленно согнул пальцы.
– Надеюсь, что я ошибаюсь. Но если Розмари еще когда-нибудь публично унизит его, я сверну ей ее хорошенькую шейку. Хотя Стэнстед так влюблен, что я уверен, он даже не заметит этого.
Найджел наблюдал за упражнениями Доминика, но не касался больной темы. Вне всякого сомнения, он догадывался – или вытянул из Стэнстеда, – что Доминик слишком перенапрягся в первые дни после своего возвращения. Дорогая цена за вступление в новые права.
– Насколько я помню те времена, Розмари была избалованным, эгоистичным ребенком. До сих пор она романтична, как почти все дебютантки. Не думаю, что эта женщина остепенится и станет образцом добродетели в последующей семейной жизни.
– Я выпью за это, – сказал Доминик, – хотя добродетельная семейная жизнь не моя стезя, а твоя. Но, если честно, я хотел бы, чтобы у них все было так же, как у вас с Франс. Ваш брак – редкое счастье, Найджел, и я вам чертовски завидую!
Найджел лукаво улыбнулся:
– Прежде ты никогда не выказывал зависти, друг мой. Во всяком случае, в такой форме, которая создавала бы неудобство для Франс.
– Я великолепно управляю своими чувствами.
– Лучше сказать, отвратительно! Могу я тебя спросить об одной вещи? Как насчет твоего личного счастья?
Доминик постарался сохранить невозмутимость.
– Если бы кто-то другой позволил себе такую настырность, я бы проткнул его на месте, хоть теперь и не в ладах с клинком.
– Ладно, давай рассказывай, что произошло?
– Дуэль при скверных обстоятельствах, но с успешным исходом. Бог свидетель, из-за этого стоило драться.
Найджел проглотил остаток виски и отставил стакан.
– Так ты, решив довести до конца свою борьбу с Ратли, пренебрег режимом и устроил себе воспаление с лихорадкой? Стэнстед сказал мне, что, к счастью, руку удалось сохранить. По этому поводу ему даже пришлось поссориться с хирургом.
– Слава Богу, что я этого не помню. Мне тогда много чего казалось. Я видел каких-то детей и прекрасную женщину.
– Розмари и Эндрю? – ухмыльнулся Найджел. – Я тоже видел его, только наяву и с няней, естественно. Красивый малыш. Кстати, Стэнстед также привез сюда свою сестру вместе с ее сыном. Я его понимаю. Вероятно, леди Мэри посчитала, что маленький Томас Макноррин должен увидеть мужчину, который так решительно вмешался в его наследные дела.
Доминик закрыл глаза. Плачущий мальчуган на лунной дорожке – Томас, кузен Кэтрионы! Это он, ребенок со странно знакомыми глазами, преследовал его, когда сознание выскальзывало за грани бытия. Стало быть, еще один маленький человечек избавлен от его хлопот, на этот раз даже прежде, чем он его увидел.
