Всё, что любовью названо людьми - Фальк Макс (книги хорошего качества .txt) 📗
Небо очистилось, толстенький месяц опрокидывался к чёрному лесу на горизонте. Звёзды мигали друг другу. Извозчик затянул новую песню. Пара рыжих прядей выбилась из-под фуражки, легла на лицо Кроули. Азирафель не стал поправлять, чтобы не разбудить.
Дом господина Вознесенского стоял посреди обширного двора, обнесённого забором, в котором для важности имелись чугунные ворота со львами. Позади дома виднелся плодовый сад, тонкие голые кусты в нём сгибались под тяжестью снега, а ещё дальше проглядывал затянутый льдом пруд, обсаженный молодыми берёзками.
В сенях было холодно и темно. Кроули придержал парадную дверь, чтобы не пробираться на ощупь. Пожилой слуга в поношенном лакейском сюртуке с заплатками на локтях вскочил с топчана при их появлении, принял шинель и шубу, растворил двери в парадные покои. В доме пахло сдобными пирогами, по окнам с узорчатыми занавесками стояли горшки с геранью и резедой, повернув головки к белому свету.
— Как прикажете доложить?
— Мистер Фелл и мистер Кроули, к господину Вознесенскому, — ответил Азирафель.
В гостиной комнате всё было устроено сообразно провинциальному представлению о должном великолепии: фисташковые обои, зеркала в тяжёлых рамах, столики а-ля рококо с кривыми ножками, на которых стояли подсвечники и греческие вазы. С белёного потолка с гипсовыми ажурами свешивались люстры под бронзу, в простенках между окнами, над широкими креслами разной величины и формы, висели пейзажи. Мебель была собрана не новая, но опрятная.
Хозяин появился через минуту, одёргивая едва надетый сюртук. Господину Вознесенскому было лет пятьдесят с небольшим, у него было круглое красноватое лицо и седеющая лысина, которая проглядывала на макушке сквозь гладко причёсанные волосы.
— Батюшки! — воскликнул он. — Как же вы изволили меня застать! Не прогневайтесь, милостивые государи, что я так по-домашнему. Совершенно не ждал гостей. Чем могу служить?
— Простите за такое вторжение, — ответил Азирафель. Кроули, ограничившись коротким хмыканьем, кругом прошёлся по гостиной, разглядывая фарфоровые вазочки с букетцами сухих цветов, и выглядывая в окна. Хозяин покосился на него с опасением.
— Видите ли, я слышал, вы увлечённый библиофил, — сказал Азирафель.
Господин Вознесенский покраснел ещё сильнее, заулыбался:
— Да что вы! Всего лишь маленькое хобби, милостивый государь. Пара книжонок там, пара книжонок сям — чтобы было что прочесть на досуге. А вы, значит, интересуетесь?.. — с надеждой спросил он.
— Я слышал, у вас есть настоящие редкости, — значительно сказал Азирафель.
Хозяин ещё раз настороженно покосился на Кроули, который разглядывал огромные напольные часы с маятником.
— Редкости? — переспросил он. — Что вы, сударь мой. Безделки! Всех книжонок десяток-другой, по большей части романы.
— Романы? — разочарованно спросил Азирафель.
— Например, Радклиф, — с энтузиазмом сказал хозяин. — «Сенклерское Аббатство», «Удольфские таинства». Дочерей моих от Дюкредюмениля за косы не оттащишь, а жена как начнёт читать вслух «Похождения Совестдрала», так все со смеху покатываются.
— Я говорю, — Азирафель упрямо наклонил голову, — о другой книге. За авторством Джузеппе Калиостро.
Господин Вознесенский мгновенно переменился в лице. Выпрямился, одёрнул сюртук, бегло глянул по сторонам, будто опасался, что упомянутый Калиостро сейчас выйдет из зеркала или вылезет из шкафа. Наткнулся взглядом на Кроули, который от скуки крутил стрелки напольным часам.
— Ох, батюшки, — тихо сказал хозяин. — Какой куриоз. Нижайше прошу прощения — не признал.
Нащупав рядом с собой кресло, присел в него — и тут же вскочил, будто спохватился о чём-то.
— И вы с ним знакомы? — таинственным шёпотом спросил он.
Азирафель переглянулся с Кроули, тот пожал плечами, мол, сам решай.
— Мы встречались, — уклончиво сказал ангел. — Так вы понимаете, о какой книге я говорю?
Хозяин шагнул к нему вплотную, взял за пуговицу.
— Я имел честь принимать господина Калиостро в этом самом доме, — шёпотом сообщил он, нервно выкручивая пуговицу Азирафеля из петлицы. — Господин иерарх гостил у меня целых семь дней перед тем, как отправиться… — он многозначительно сделал глазами наискосок, намекая на непроизносимую цель путешествия Калиостро. — Прямо отсюда и отправился.
— И она у вас? — тоже шёпотом уточнил Азирафель.
— Это он вам сказал?
— Лично, — не моргнув глазом, соврал ангел. — Он сказал, что на вас можно положиться. Упоминал вас как замечательно гостеприимного хозяина. Даже заставил пообещать, если судьба приведёт меня в Россию, чтобы я останавливался только у вас.
— Или у ваших потомков, — с неподвижным лицом сказал Кроули.
Господин Вознесенский побледнел, затем покраснел. Отпустил пуговицу, убрал руки. Шагнув назад, тяжело опустился в кресло.
— Вам нехорошо? — встревожился Азирафель.
— Это всё такая внезапная ирритация, — сдавленно отозвался хозяин. — Мы с графом, представьте себе, сиживали в этой самой комнате, за чаем, в этих самых креслах, — он похлопал ладонью по подлокотнику. — Говорили о судьбах грядущего.
Он утёр пальцем нос, тяжело вздохнул.
— Так он оставил вам книгу? — спросил Азирафель, присаживаясь на диванчик напротив.
— Она действительно у меня экзистирует, — признался господин Вознесенский.
Азирафель выдержал паузу, прежде чем задать главный вопрос — но Кроули опередил его. Переговоры могли идти долго, учитывая явный пиетет господина Вознесенского перед Калиостро, который наверняка напустил ему в голову большого туману. Азирафель будет настаивать, хозяин — упираться. Они проведут здесь несколько дней, прежде чем придут к согласию. А Кроули был не в настроении наслаждаться тихой провинциальной жизнью, так что торг следовало подстегнуть.
— Который вам год? — спросил Кроули, подойдя ближе. Он взял господина Вознесенского за руку, повернул к свету, будто чтобы полюбоваться игрой чёрного камня в перстне на мизинце. — Третий?
— Д-два с половиной, — внезапно оробев, ответил Вознесенский. — Господин Калиостро лично посвятил меня в Великую ложу Золотого голубя, Несущего розу…
— В этой самой гостиной, — перебил Кроули, бросив его руку. — Жаль. Было бы вам лет семь… Ангел, — он кивнул Азирафелю, — едем.
— Как едем? — изумился тот. — Мы только приехали!
— Как едем? — испугался хозяин. — Помилуйте!.. Кто ж вас гонит!.. Терентий! — крикнул он в переднюю, вскочив на ноги, — Терентий, не смей запрягать!
— Вам неизвестна истинная ценность этой книги, — неучтиво пояснил Кроули. — Мы зря приехали, — он посмотрел на Азирафеля. — Согласитесь, что неприлично вести разговор с человеком, не ведающим, какое сокровище находится у него в руках.
Азирафель вопросительно поднял брови. Судя по глазам, соглашаться он не собирался.
— Ваш резонеман справедлив, — робко сказал господин Вознесенский. — Но, — он поднял голову, вздёрнул подбородок, — граф читал её вместе со мной. В этой самой гостиной.
Кроули всем телом развернулся к нему. Господин Вознесенский отклонился назад, но с места не сошёл, а голову поднял ещё выше.
— Так вы её читали, — угрожающе сказал Кроули. — Постигли могущество сил невидимых и бесплотных, таинства огня, воды и земли.
— При дружеском воспоможествовании господина графа, — с усилием ответил хозяин, отклоняясь от Кроули ещё немного.
— Книга великого магистра, которого вы знаете под именем Калиостро, ответствует о непроизносимых таинствах природы, — сурово сказал Кроули. — Вы вопрошали о них?
Господин Вознесенский с трудом перевёл дыхание, обежал взглядом комнату.
— Степан Андреич! — раздался звонкий возглас из соседней комнаты, и в гостиную торопливо вошла взволнованная дама в голубом домашнем платье, которое было ей тесно в талии. — Степан Андреич, что ж вы мне не сказали, что у нас гости? Не прогневайтесь, милостивые государи, за такую бизарность! Прошу, откушайте с нами — а то Степан Андреич как зачнёт говорить о делах, так его и не остановишь. Степан Андреич, дружочек, проси! Глашенька уж на стол накрывает!
