Хозяин Вороньего мыса - Коултер Кэтрин (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
– И все же я вернулась. Это ты наняла людей, которые нас похитили?
– Я? Девочка моя дорогая, как могла подобная мысль прийти тебе в голову? – Ферлен расхохоталась, все тело ее сотрясалось от смеха, хотя, по-видимому, слова Ларен не показались ей чересчур забавными.
Хоть бы Меррик вернулся, или Риза, или кто-нибудь – кто угодно.
– Просто подумалось. Я хочу пойти к дяде.
– Погоди, погоди немного, Ларен. Я должна поговорить с тобой, предостеречь. – Она наклонилась ближе к сестре, жирные пальцы вцепились в Плечо Ларен. – Выслушай меня, Ларен, я о тебе пекусь. Твой враг – сам Ролло. Он стар, он злобен, он всех нас ненавидит, и тебя тоже, и твоего мужа-викинга. Больше всех он ненавидел Таби, потому что Таби – сын Халлада, а не его собственный. Ролло сумел породить лишь одного сына, а семя Халлада никак не желало остывать. Да-да, Ролло завидовал своему брату. Понимаешь, он возжелал твою мать, и Халлад догадался, что эта подлая сука тоже возмечтала стать герцогиней Нормандии, она готовилась убить нашего отца, ей понадобился Ролло. Наверное, наш отец расправился с ней – это очень похоже на правду, так? Отец наш бежал, никто его не найдет. Берегись Ролло! Ролло лишился рассудка, он совершенно обезумел, когда твоя мать умерла, а наш отец скрылся. Ларен, Ларен, тебе не следовало возвращаться!
Ларен уставилась на сводную сестру, чувствуя, как тяжело поднимается желудок, затем она опрометью кинулась к тазику. Ее выворачивало наизнанку, а за спиной еще перекатывался жирный хохот Ферлен.
Фромма похоронили в глубокой, выстланной мхом , могиле на горе, откуда открывался вид на Сену. Вещи, которыми Фромм пользовался при жизни, его наряды, оружие, кресло, аккуратно обернули для сохранности и опустили в могилу рядом с ним, подле умершего положили старого раба, сложив ему руки на груди и вручив ему деревянный крест, чтобы умилостивить заодно и христианского бога, – так постановил Ролло.
Хельга отлично играла роль вдовы. Красивая, высокая, с торжественным выражением лица –L– трагическая и отважная женщина, да и только. Фромма, вопреки христианскому уставу, зарыли быстро, потому что викинги верили, будто от трупа может отделиться призрак, который будет тревожить и преследовать их, если вовремя не избавиться от покойника. Фромм и при жизни никому не нравился, так чего ожидать от его тени, кроме зла?
– Кончено, – объявил Ролло, отворачиваясь от высокого кургана, не отмеченного ни памятником, ни надгробным знаком – здесь викинги опять же предпочли соблюсти свои обычаи. Трава вновь вырастет на холме, и чужаки не распознают, где спрятано тело и все сокровища. Памятник Фромм все же получит, но в другом месте, возле дворца, чтобы люди, глядя на монумент, вспоминали его отвагу и великие подвиги.
Ролло посмотрел на Хельгу и Ферлен, затем на Ларен, жавшуюся к Меррику.
– Прошлой ночью мне снился Халлад, – произнес Ролло, – он вернулся, прогневавшись на меня. Он предстал передо мной не стариком, а сильным молодым человеком. Как ни странно, он и лицом казался похожим на меня, хоть это и неверно, ведь мы сильно различались внешне – правда же, Хельга? Халлад не был таким сильным и свирепым, как я, к тому же волосы у него рыжие и густые, точно у дьявола. Зато женщины любили Халлада, все до одной, даже та…
Ролло опустил взгляд на свои распухшие пальцы и принялся растирать суставы. Веланд негромко напомнил ему:
– Господин, пора возвращаться во дворец. Пришел человек – по ремеслу он кузнец – и просит разрешения поговорить с тобой. Кажется, он может что-то поведать о схватке, в которой погиб Фромм. Я допрашивал многих, и все утверждают, что ссора вспыхнула мгновенно, и Фромма быстро убили, никто ничего не успел разобрать – так клятвенно уверяют люди Фромма.
Ролло кивнул, направляясь во дворец вслед за своим министром. Обернувшись через плечо, он позвал:
– Ларен, милая, ты и Меррик придете пообедать со мной, только вы и больше никого. Я хочу побеседовать с Мерриком о короле Карле и его лукавых придворных, все они свиньи, так пишет мне мой сын Гийом. Меррик должен как следует во всем разобраться прежде, чем поедет в Париж, чтобы познакомиться с Гийомом, королем франков. Отта хорошо разбирается в этих делах, он провел много времени при королевском дворе в Париже.
Меррик улыбнулся жене:
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? Ларен на миг замерла, вслушиваясь в свои ощущения, пальцы ее медленно переплелись с пальцами мужа:
– Малыш притих, слава богам.
– Я спрашивал Хельгу, она сказала, твои мучения скоро прекратятся. Говорит, чем хуже тебе сейчас приходится, тем сильнее уверенность, что ты родишь мальчишку. Впрочем, мне все равно, лишь бы ты опять улыбалась, или орала, как тебе больше нравится, тогда я смогу вновь спорить с тобой и не испытывать смущения и вины, а ты опять будешь осыпать меня упреками и оскорблениями.
– Мне это придется по душе, а то ты становишься таким важным, Меррик, ты слишком полагаешься на свое мнение с тех пор, как меня тошнит и я не могу возражать тебе, – пальцы Ларен легонько пробежали по руке Меррика, – и по всему остальному я тоже соскучилась, мой господин.
Глаза Меррика потемнели, Ларен узнала этот взгляд, вспыхнувшее желание, которое мгновенно толкнуло их друг к другу. В такие минуты Меррик безраздельно принадлежал ей, она могла даже притворяться, будто муж любит ее, потому что проявлял щедрость в своей страсти; он старался доставить Ларен наслаждение и шептал ей слова, которые значили для нее не меньше, чем прикосновение. О да, самый звук его голоса волновал Ларен, и движение Меррика на ней, внутри нее – она вновь отчаянно захотела его.
Как только они вошли в спальню, Меррик осторожно подтолкнул Ларен к кровати, покрытой мехом горностая. Он уложил Ларен на спину и аккуратно расстегнул брошь, удерживавшую платье на ее плече, затем быстро раздел Ларен, не произнося ни слова, следя за движениями своих пальцев, касавшихся обнаженной кожи. Он начал гладить ее грудь, приподнявшись на локте, нависая над ней, и Ларен прогнулась навстречу мужу.
– Соски у тебя увеличились и потемнели, – пробормотал он, нежно прикасаясь губами к груди Ларен. Умелый, горячий язык Меррика легонько щекотал кожу, и Ларен задохнулась – такую радость доставляла ей даже самая простая ласка. Обхватив руками лицо Меррика, она притянула его к себе. Меррик глядел прямо в глаза жене, губы его стали влажными, глаза казались более глубокими и синими, чем когда-либо. Как красив этот мужчина, и он принадлежит Ларен, по крайней мере, в те минуты, когда в нем просыпается желание. Ларен сказала:
– Мне нужны твои губы, Меррик!
Меррик повиновался. Он гладил и целовал Ларен, пока ей не почудилось, будто она вот-вот умрет от немыслимого, непереносимого счастья. И вот ее тело наполнилось жизнью, страстью, Ларен стремилась к последнему наслаждению, которое полностью поглотит ее, смешает реальность и вымысел, оставит на всем свете лишь их двоих, туго сплетенных в объятиях.
Ларен обеими руками хваталась за Меррика, она уже раздвинула ноги и притянула его к себе, вновь и вновь повторяя его имя. А Меррик только улыбался, не спеша накрыть жену своим телом. Вместо этого он перевернулся на спину и поднял Ларен. Он начал входить в нее медленно, очень медленно, стараясь не проникать слишком, глубоко, удерживая Ларен на расстоянии и постепенно приподнимаясь ей навстречу. Наконец он достиг матки, и в тот же миг пальцы Меррика нащупали колдовское местечко внутри Ларен, глаза их встретились. Ларен замерла, ощущая влажность собственной плоти и ласковое прикосновение загрубевшей мужской руки, и тут, прежде чем она поняла, как близка вершина восторга, тело Ларен будто взорвалось.
Она рухнула на Меррика. Счастливые судороги сотрясали ее, ей хотелось еще и еще, она прогибалась и вновь съеживалась, словно младенец, ее волосы упали на лицо Меррика. Он смотрел на нее и думал о ней и о ребенке, которого она носит в своем чреве. Дыхание Меррика пресеклось, тело напряженно сжалось, и он решил было, что никакое чувство не сравнится с этим, но тут еще более мощная волна накрыла его. Меррик сам не мог осознать всю силу страсти, навеки приковавшей его к Ларен. Он вскрикнул, бедра его резко взметнулись вверх, он дрожал всем телом, все глубже и глубже входя в нее, и Ларен вновь приняла его, нежно поглаживая обеими руками лицо мужа в тот миг, когда и он достиг вершины наслаждения.
