Хозяин Вороньего мыса - Коултер Кэтрин (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
– Фромм и его пьяные дружки отправились в город. Прости мне печальное известие, господин:
Фромм мертв. Завязалась ссора и…
– Он всегда лез в драку, – проворчал Ролло, растирая ноющие суставы. С утра он мог предсказать дождь: воздух сгустился, стал влажным, пальцы распухли, и Ролло почувствовал боль даже прежде, чем окончательно проснулся. Теперь это на весь день. Как Ролло ненавидел свою болезнь! Однако тем не менее он по-прежнему силен и крепок, все зубы целы и разум не изменил ему. Не велика важность – суставы.
Он вздохнул. Стало быть, с Фроммом-бычком все кончено. Он куда моложе, но ему уже пора в могилу, а Ролло еще поскрипит. Кого огорчит его смерть? Уж во всяком случае, не Хельгу. Он дал маху с Фроммом, в этом Ролло давно уже признался себе. Этот человек не годился в зятья, он способен был лишь важничать и нос задирать, став родней прославленному Ролло, герцогу Нормандии. Он даже не дал Хельге ребенка, хотя, может быть, и не по своей вине.
Ролло равнодушно произнес, обращаясь к Отте:
– Он всегда дрался из-за женщин, и ради чести, и по любому поводу. Почему же на этот раз Фромм погиб? Он обыкновенно вызывал на бой только тех, кто поменьше его ростом. Неужели он схватился с равным?
– Нет, господин, однако из его противников, хотя все они намного мельче Фромма, ни один не пострадал, а он каким-то образом погиб, ему воткнули нож в горло. С твоего разрешения, мы хотели бы похоронить его уже завтра. Думаю, так будет лучше, не то его дух может остаться в доме, а это нам будет не по нутру.
Ролло насмешливо глянул на своего первого министра:
– Ты снова забыл, что принял христианство, Отта?
Отта отчего-то резко побледнел и привычным жестом обхватил живот Ролло захохотал:
– Ладно, ладно, все мы тут христиане, однако христианскому богу придется свыкнуться с нашими языческими привычками. Завтра же мы похороним Фромма, а Веланд пусть допросит всех людишек, которые участвовали в драке и почему-то даже не были ранены.
Он замолчал: в спальню вошли Меррик и Ларен.
– Мы поспешили прийти, господин, – сказал Меррик, – Веланд уже сообщил нам о смерти Фромма.
Ролло оглядел руну Меррика, закутанную в мягкую льняную ткань.
– Странно, не правда ли, Отта? Оказывается, напали на них обоих, и на Фромма, и на Меррика. Тебе повезло больше, чем ему – Нет, дядя, просто Меррик лучше умеет драться.
– Ты – жена Меррика, а женщины существа преданные. Тебе полагается верить в его силы, по крайней мере, поначалу.
Ларен удивил его тон. Нынче утром Ролло выглядел совсем старым, он словно усох, съежился посреди роскошных покрывал, украшавших ложе. Ларен разглядела темные пятна на его коже, вены, вздувшиеся на шее, в вырезе нарядной шерстяной рубахи, которую Ролло надевал на ночь. Волосы взлохматились, отчего у герцога был нелепый вид, он держался и разговаривал словно старик, со старческими болячками и причудами. Да нет же, у Ролло болят только суставы, вот из-за этого он и ворчлив, а остальное, видно, померещилось.
Сердясь на себя за эти мысли, Ларен осторожно спросила:
– Как ты собираешься поступить?
– Я велю схоронить этого негодяя и подыщу Хельге другого мужа. Она еще неплохо выглядит. Да, ей нужен новый муж.
– Любой мужчина желает иметь детей, а она уже слишком стара для этого, – вмешался Отта.
– А, я уверен, она не смогла родить ребенка из-за своих чертовых зелий. Вот-вот, а бедняжка Ферлен родила восьмерых младенцев, и все они вышли из ее утробы мертвыми, и мое семя теперь уже застыло, точь-в-точь как младенцы Ферлен. Ничего страшного. У меня есть Гийом, рано или поздно его жена родит мне внука, а если нет, остаются еще Меррик и Ларен. Человек, который возьмет Хельгу в жены, станет намного богаче. Кто знает, вдруг, несмотря на ее колдовские снадобья, он все-таки сумеет сделать ей ребенка.
– Говорят, она очень расстроена, – заметил Отта и принялся тереть рукав, его бледно-серые глаза не отрывались от крошечного пятнышка, которое он посадил себе на рубаху час назад. Отта недовольно морщился, он терпеть не мог неопрятности. Желудок его вечно полыхал огнем, по многу раз в день заставляя Отту бежать облегчаться, однако выглядел он всегда безупречно.
Ролло все тем же раздраженным голосом произнес:
– Мало ли чего говорят. А теперь ступайте прочь, все, кроме Ларен. Расскажи мне, чем кончились эти приключения. Прошлой ночью ты оставила Аналею в руках булгарского короля.
Ларен улыбнулась и ответила:
– Хорошо, дядя, сейчас я завершу мою историю.
Ее снова тошнило, она резко побледнела, все тело залил холодный пот. Как же ей это надоело! Ларен медленно поднялась на ноги, посмотрела на содержимое тазика и почувствовала, как живот снова завязывается в тугой узел. Она присела на край кровати, пытаясь отдохнуть. Судороги продолжались. Ларен начала дышать ртом, делая медленный, глубокий вдох. Помогло.
Риза, бывшая нянька Ларен, старая, ворчливая, сгорбленная, вошла в спальню, поглядела на Ларен, ничего, слава богам, не промолвила, прихватила тазик и ушла.
Ларен заснула. Очнулась она незадолго до темноты. Глухие тени заполнили комнату, тишина показалась враждебной. Ларен уже не чувствовала себя дома. В этом дворце совершилось насилие, здесь обитал ужас. Ее спальня вновь стала чужой и опасной, как два года назад.
Ларен приподнялась на локте, тихим, ломким, словно утренний лед, голосом окликнула:
– Кто там? Меррик?
Шепот, вздохи, какие-то звуки чудились ей, или нет, в комнате царила тишина, молчание сгущалось вместе с нараставшей тьмой. Ларен пыталась сглотнуть, но в горле пересохло настолько, что оно заболело. Наконец Ларен совершенно отчетливо расслышала тихий, быть может, ничего не значивший шорох, однако он, несомненно, доносился из дальнего угла комнаты, будто там ворочалось больное животное.
Ларен замерла.
Что-то перемещалось по комнате, приближалось к ней. Ларен хотела вскрикнуть, но шершавый язык распух, в горле саднило. “Меррик”, – пробормотала она, сама не зная, сумела ли она произнести имя мужа вслух.
– Кто здесь? – Ларен спустила ноги с постели, живот сводило судорогой, она опустила голову, надеясь, что ее, по крайней мере, не стошнит. Куда подевалась Риза? Почему ее бросили тут одну?
Но ведь она не одна. Снова послышался скрип, тихий, осторожный, но явственный, не похожий на привычные звуки.
– Кто здесь?
Звук изменился, стал более резким, незваный гость больше не таился, не приглушал своих шагов, он стоял совсем рядом с кроватью. Ларен оглянулась на дверь. Слишком далеко, ей не удастся бежать из спальни, от того, что прокралось в затемненную комнату и шаг за шагом подползает к ней. Когда “оно” коснулось ее плеча, Ларен вскрикнула, развернулась всем телом и увидела перед собой лицо Ферлен, бледное, похожее на холодную зимнюю луну в глухом черном небе.
– Странная ты, Ларен. Чего ты трясешься? Ты до смерти напугала меня.
Сестра явно поддразнивала ее. Ларен попыталась успокоиться. Всего-навсего Ферлен, толстая, медлительная, вечно ноющая, совершенно безвредная, никому не страшная Ферлен.
– Ты так неожиданно… Почему в комнате темно?
– Не знаю. Лампа не горела, когда я заглянула сюда. Я хотела навестить тебя, узнать, как ты – Давай зажжем лампу.
. – Конечно.. – Ферлен поднесла пропитанный маслом жгут к углям, потрескивавшим в камине, и вскоре на конце фитиля расцвел огонек.
– А я люблю темноту, – вздохнула Ферлен, уставившись на пламя. – А ты нет? В твоем возрасте я тоже боялась темноты, но со временем все меняется. Все меняется, а скорбь и печаль остаются. Ладно, что толковать об этом. Теперь здесь светло. Ты успокоилась?
Сам вид Ферлен, ее седых волос, толстых, гладких ладоней, внушал уверенность. Разумеется, Ферлен не представляет собой никакой угрозы. – – Да, – ответила Ларен, – наверное, когда я так внезапно проснулась, мне привиделась страшная ночь, два года назад, когда они пришли за мной и за Таби.
– Это и в самом деле ужасно. В одном Хельга права – счастье, что тебя не убили. Правда, Таби все-таки умер, но ты-то осталась жива, ты совершенно здорова, собираешься родить ребенка своему викингу. Ты унаследуешь Нормандию, разумеется, если не умрешь, рожая, и если твой младенец выживет. Я помню столько умерших детей, Ларен, стольких детей, которые умерли еще прежде, чем открылись их глаза. Ты же знаешь, мои малыши умерли. – Ферлен поглядела на пылающие угли, затем снова перевела взгляд на свою сводную сестру. – Ныне все не так, как прежде. Тебя выдали бы замуж за принца данов в Британии, а поскольку ты исчезла, он женился на датской королевне. Конечно, он увез бы тебя из Руана, верно? Пришлось бы тебе жить среди данов. Мы тут слыхали, у данов дела идут плохо, того гляди, все их земли перейдут к саксам. Король Уессекса отважен, и власть его становится все сильнее. Вскоре в Британии не останется викингов, их землями будут вновь править саксы. Принц области данов и его супруга лишатся всего. Возможно, тебе не следовало возвращаться, Ларен?
