Голос призрака - Карр Филиппа (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Я вполне могла понять, что сломило ее. Кому, как не мне, были доступны ее переживания? Я часто задумывалась, как жестока жизнь к одним людям и снисходительна к другим. Я совершила более тяжкий грех, чем Эви, — изменила мужу, а между тем пострадала она, а я осталась безнаказанной, если не считать угрызений совести.
«Как несправедлива жизнь! — думала я. — Если бы только Эви доверилась мне, я сумела бы ей помочь! Быть может, я и для себя нашла бы в этом утешение. Какие душевные муки должен испытывать человек, чтобы решиться покончить с собой, не видя иного выхода!»
Миссис Трент почти все время находилась дома, и я редко виделась с ней. Несколько раз я заходила к ней, но, думаю, встречи со мной особенно живо напоминали ей об Эви, и решила не беспокоить ее.
Тетушку Софи потрясло случившееся. Она вообще всегда сочувствовала чужому несчастью и переживала чужое горе как свое собственное. Жанна говорила, что она беспрестанно заводит речь о смерти Эви и о безнравственности мужчин, которые предают женщин.
Малышка Долли проводила с ней очень много времени.
— Бедное дитя! — говорила Жанна. — Для нее это ужасный удар. Она обожала сестру. Долли стала более замкнутой, чем раньше. Но они с мадемуазель находят радость в общении друг с другом.
— Со временем все уляжется, — сказала я. — Так всегда бывает.
Жанна согласилась со мной.
— Со временем, — повторила она, — даже в случае с мадемуазель и малышкой Долли… все уляжется.
В воздухе носился дух перемен. События шли своей чередой, и было ясно, что происходящее на континенте обязательно коснется нашей жизни. Англия действительно была глубоко втянута в противостояние.
В июне в Темпле скончался юный дофин. Ему было двенадцать лет от роду. Теперь короля Франции не существовало. Я часто задумывалась об этом мальчике. Какой печальной была его жизнь! И как, должно быть, он страдал, разлученный со своей матерью, вынужденный выдвигать против нее жестокие и даже непристойные обвинения. А затем… умереть. Как он умер? Мы точно не знали этого.
О, каким жестоким стал этот мир!
Кое-где в нашей стране происходили волнения, вызванные высокими ценами на продовольствие. «Не приложил ли руку к смуте Леон Бланшар? — спрашивала я себя. — Джонатан был прав. Подстрекателей необходимо уничтожать — даже таких молодых людей, как Альберик».
Когда Испания заключила мир с Францией, возникли опасения, что все наши союзники оставляют нас, так как понимают, что Франция во главе с этим корсиканским авантюристом Наполеоном Бонапартом, как бы ни была истерзана революцией, представляет собой силу, с которой следует считаться.
Была середина дня. Возвращаясь из сада, я увидела на лужайке Грейс Сопер с малышками. Джессике был уже год. Амарилис — чуть меньше. Они повсюду ползали и даже могли сделать несколько неуверенных шагов. Скоро они должны были начать вовсю бегать.
— Вот тогда за ними нужен будет глаз да глаз, — сказала Грейс Сопер. — Честное слово, эта мисс Джессика прямо-таки маленькая дама. Подайте ей то, подайте это, и вот что я вам скажу, миссис Френшоу, она не успокоится, пока не получит то, что ей захотелось. А мисс Амарилис — такая хорошая девочка.
Моя мать так же гордилась своенравием Джессики, как я — послушанием Амарилис; в наших глазах они обе были совершенством.
Я заглянула в маленькую коляску, в которой они рядышком спали. Джессика, с ее темными волосами, длинными пушистыми ресницами и легким румянцем на щеках, была поразительно красива. «Она может стать похожей на мою мать, — подумала я, — за тем исключением, что у нее были темные глаза, а у моей матушки — ярко-голубые».
— Должно быть, они у нее от кого-нибудь из ее пылких французских предков, — сказала моя мать.
— Эверсли тоже иногда могут быть пылкими, — ответила я.
С этим она согласилась.
— Амарилис выглядит, как маленький ангел, — сказала она.
Так оно и было — светлые волосики, голубые глаза и некоторая хрупкость в облике, которая иногда беспокоила меня. Но Грейс Сопер говорила, что причиной тому тонкая кость и что здоровье у моей Амарилис такое же прекрасное, как и у крепышки Джессики.
Должно быть, прошло около получаса, когда я услышала пронзительные крики, доносившиеся из сада. Я поспешила вниз и увидела Грейс Сопер и свою мать: обе были в смятении. Матушка только и смогла произнести:
— Этого не может быть… Как такое случилось? Что это значит?
Грейс так дрожала, что едва могла говорить:
— Малышки…
Моя мать заплакала:
— Джессика…
Ее там нет…
Я заглянула в коляску. Меня охватило огромное облегчение, так как Амарилис была на месте и крепко спала. Но затем до меня дошел весь ужас случившегося: Джессики не было.
— Как это случилось?! — закричала я.
— Они спали, — запинаясь, пробормотала Грейс. — Я зашла в дом. Меня не было всего лишь пять минут…
— Она где-нибудь поблизости, — сказала матушка.
— Она могла сама выбраться из коляски? Грейс покачала головой:
— Они были привязаны лямками. Я всегда слежу за этим.
— О, Господи, помоги нам! — взмолилась я. — Кто-то выкрал Джессику.
К счастью, Дикон был дома и в своей спокойной манере взялся за поиски.
— Лямка могла ослабнуть, и Джессика развязала ее.
— Даже в этом случае ей было бы нелегко выбраться, — возразила мама. — Кто-то взял ее. О, Дикон… кто?
Кто?
Мы должны найти ее.
— Мы ее найдем, — сказал Дикон. — Сейчас же нам, прежде всего, нужно тщательно обыскать сад и все вокруг. Возможно, она сама выбралась. Она могла заползти куда-нибудь в кусты. Там мы ее найдем. Не будем больше терять времени.
Из дома тем временем выбежали слуги. Все были глубоко потрясены случившимся. Начались поиски; однако, хотя сад тщательно прочесали, никаких следов Джессики не нашли.
Я взяла Амарилис на руки, чтобы она была поближе ко мне. Бедняжка Грейс Сопер совсем пала духом, она во всем винила себя, а мы убеждали ее, что это не так. Она была великолепной няней и с усердием ухаживала за малышками. Она всего лишь только на пять минут оставила их спящими в коляске.
Осмотр лямок ничего не дал. Они были в полном порядке, и это привело нас к единственному выводу: Джессику похитили.
Дикон сказал, что, скорее всего, теперь у нас потребуют выкуп.
— Если бы так, — причитала матушка. — Если бы так… поскорее… все, что угодно, лишь бы вернуть мою крошку.
Дикон лично возглавил поиски и опросил всех в имении.
Не знаю, как мы дожили до конца этого дня. Мама была вне себя, да, думаю, и все мы тоже. Это случилось так неожиданно.
Дикон немедленно распорядился повесить в городе афиши с объявлением награды за любые сведения о его дочери. Он разослал гонцов во все соседние города и порты.
К концу дня все мы были в изнеможении от тревоги. Наступила ночь, и по-прежнему никаких признаков ребенка. Мы знали, что ничего не можем поделать, и, безмолвные и отчаявшиеся, сидели в пуншевой.
Грейс Сопер была наверху, в детской. Она ни за что не пожелала идти спать и несла вахту у постели Амарилис. Дикон сказал:
— Можете не сомневаться, что утром все прояснится. Они тянут время, чтобы измотать нас. Я знаю этих людей. Вот увидите, они известят нас.
Мы просидели так всю ночь. Матушка, прижавшись к Дикону, неподвижно смотрела прямо перед собой. Время от времени, пытаясь утешить ее, он шептал:
— Вот увидишь, мы что-нибудь услышим утром. Я знаю, как поступают такие люди.
— Но что они с ней сделают… с моей крошкой? Она ведь проголодается…
— Нет, нет. Они позаботятся о ней. Вот увидишь. Утром…
Узнаем ли мы что-нибудь утром? Меня одолевали сомнения.
Дэвид обнял меня одной рукой. Он знал, что я боюсь за Амарилис.
Мы прождали весь следующий день. Никаких новостей не поступило. Пошли обычные слухи, так как вся округа знала об исчезновении Джессики. Кто-то видел незнакомку с младенцем, которая торопливо шла по главной улице города. Дикон и Дэвид бросились наводить справки, а когда эту женщину отыскали, оказалось, что она навещала в городе родственников, — естественно, что многие ее знали.
