Твое имя после дождя (ЛП) - Альварес Виктория (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Не в моих полномочиях судить, миссис О’Лэри, — в голосе инспектора слышалось смирение. — Доказательства очевидны, но вопрос виновности будет решен в Дублине на суде. Дело гораздо сложнее, чем вы полагаете. Не хочу быть пессимистом, но мистер Арчер — очень могущественный человек. Если будет доказано, что он погиб от рук вашей дочери…
— Это не я! — крикнула вдруг Эйлиш. Все это время она плакала, теперь же слезы уступили место панике. — Я не убивала мистера Арчера! Зачем мне причинять ему вред? Что я выгадаю с его смертью?
— Я повторяю, что не мне вы должны все это объяснять. — Фитцуолтер подал знак своему человеку, который выступил вперед, доставая наручники. Второй подошел к Эйлиш, силой отстранил ее от матери, чтобы завести руки за спину. Девушка казалась слишком напуганной, чтобы сопротивляться. — Доставьте ее в комиссариат Киркёрлинга, — приказал инспектор. — И, насколько это возможно, позаботьтесь о том, чтобы никто ничего не узнал, пока мы не доставим ее в Дублин. Я отказываюсь проходить через все это еще раз.
Прозвучал щелчок наручников на запястьях Эйлиш. Вдруг из-за деревьев послышался шум и Август чуть не соскользнул со склона, когда Оливер обрушился на Фитцуолтера, который едва успел защититься от нападения. Эйлиш застонала, изворачиваясь между двумя полицейскими, чтобы попытаться приблизиться к юноше, которого Фитцуолтер оттолкнул к ближайшему дереву и заломил руки во избежание новой атаки.
— Я понимаю ваше волнение, мистер Сандерс, но сделайте одолжение, успокойтесь!
— Как я могу успокоиться, когда вы допускаете такую страшную ошибку! — крикнул Оливер. Фитцуолтер был гораздо крепче, но при этом с трудом удерживал вырывающегося Оливера. — Сейчас же отпустите Эйлиш! Во имя Господа, вы прекрасно знаете, что она не способна убить кого-либо! Это сделала не она!
— Оливер, пожалуйста! — услышал он крики девушки, изо всех сил пытающейся освободиться от полицейских, ведущих ее вверх по тропе. — Оливер, ты должен мне помочь! Оливер!
— Это ошибка! Это дьявольская ошибка, Фитцуолтер!
Но, ни крики, ни яростная борьба, ни к чему не привели. Когда Оливеру удалось, наконец, освободиться, тяжело дыша и с полными слез глазами, Эйлиш уже исчезла из вида вместе со своими захватчиками. Какое-то время издалека еще доносились сдавленные рыдания, пока не скрипнули открывающиеся ворота Маор Кладейш. И тогда Фитцуолтер повернулся к Оливеру.
— Знаю, что чтобы я сейчас не говорил, вы все равно будете считать меня чудовищем, — тихо сказал инспектор. — Но, как я уже объяснил миссис О’Лэри, я всего лишь выполняю свой долг. Этой ночью произошло убийство невинного человека и, к сожалению, улики указывают на виновность мисс О’Лэри.
— Вы знаете ее с детства, — пробормотал Оливер. Он все еще дрожал с головы до ног. — Вы знаете, что… что с ней произошло много лет назад. Вам не кажется, что она уже достаточно настрадалась? Зачем ей было совершать это преступление?
— Я не знаю, мистер Сандерс. Откровенно говоря, я не верю, что мисс О’Лэри сделала это, находясь в здравом уме, — он повернулся к Рианнон, которая от избытка эмоций застыла как изваяние разрушенной бурей Дейдре. — Но все мы стали свидетелями того, что случилось вчера, когда ее мать воспротивилась помолвке. Мистер Арчер не имел к этому никакого отношения, но я не уверен, что хоть один судья упустит это из вида.
— У вас нет сердца! — выпалил Лайнел. Мисс Стирлинг все еще стояла рядом с ним с широко раскрытыми глазами. — Вы собираетесь отдать эту девочку в руки судье, единственным желанием которого будет найти козла отпущения, чтобы избежать проблем.
В этот момент Рианнон пошатнулась и повалилась на землю. Александр едва успел подхватить ее на руки. Несчастная женщина потеряла сознание. Инспектор Фитцуолтер бросил на нее сочувствующий взгляд, но тут же овладел собой и снова повернулся к Лайнелу.
— Если бы это было так, мистер Леннокс… хотел бы я родиться без сердца, чтобы все эти трагедии не трогали меня. Я бы сэкономил годы наихудшего опыта в моей жизни.
Развернувшись, инспектор подошел к неподвижному телу Арчера, в то время как все остальные смотрели на него с ощущением того, что худшее еще ждет их впереди.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Последняя О’Лэри
Глава 28
Инспектор Фитцуолтер не ошибся в своих прогнозах. Буквально за несколько часов ночное происшествие в замке О’Лэри превратилось в вопрос национальной безопасности. За десять часов, прошедших до момента, назначенного в небывалой спешке, из-за вовлечения противоположного берега Атлантики, суда над Эйлиш, в Дублине не осталось ни одного человека, который не знал бы, что случилось с магнатом Реджинальдом Арчером во время его последнего визита на остров. Вскоре фамилия О’Лэри стала самой известной в Ирландии, к сожалению, не в том смысле, как хотели бы славные предки Эйлиш.
«Самое безжалостное преступление за последнее время», опубликовал «Irish Times» на первой полосе. «Юная ирландская наследница хладнокровно убивает спасителя своего клана», гласил заголовок пятистраничной статьи «Daily Express». «Ирландия объявляет войну Америке?», вопрошали огромные буквы выпуска «Evening Echo». Подобное единодушие во мнениях являлось отголоском позиции правительства Соединенных Штатов, воспринявшего данную смерть как заявление о намерениях от островитян, в первую очередь, опираясь на то, что убийство произошло не в результате ограбления или драки, а обвиняемая не принадлежала к низшему классу. Все это наложилось еще и на то, что мать судьи Джереми Дрисколла, который должен принять решение по делу, оказалась уроженкой Бостона и, похоже, состояла в дружеских отношениях с Арчером на протяжении многих лет, начавшихся задолго до рождения магистрата, которого весь Дублин окрестил «Беспощадным» за его манеру вершить справедливость.
Всем, кто находился в ту проклятую ночь в Маор Кладейш, пришлось приехать в Дублин для дачи показаний. Секретарь покойного мистера Арчера уехал в сопровождении адвокатов, не попрощавшись ни с Рианнон, ни с англичанами, словно боялся, что его постигнет та же участь, что и шефа, стоит лишь ослабить бдительность. Мистер Деланси, для которого все это обернулось лишь потерей времени, и взволнованная происшедшим мисс Стирлинг решили остановиться в отеле «Gresham», одном из самых роскошных в городе. Остальные удовлетворились гораздо более скромной гостиницей «Temple Bar», где они могли спокойно разработать план действий на ближайшие дни.
Что касается Эйлиш, то ее никто не видел с тех пор, как полицейские надели на нее наручники и отвели в комиссариат Киркёрлинга. На следующий день ее перевезли в Килменхэмскую тюрьму[1], мрачный каменный мавзолей, название которого наводило ужас на преступников, так считалось, словно преддверием неминуемой смерти. Мало кто смел, даже приближаться к стенам тюрьмы, большинство дублинцев предпочитало обходить страшное место по соседним улицам, чтобы не слышать отчаянных криков тысяч содержавшихся там мужчин и женщин. «Это современная Бастилия, — говорили те немногие счастливчики, которым удалось выйти живым из этого места, в основном это были участники фенианского движения[2]. — Это самый дьявольский застенок на всей Килменхэмской земле».
Никто не знал, что сейчас делает Эйлиш, ни как с ней обращались, ни сломил ли ее окончательно пережитый ужас. Ей не разрешили принимать никого, кроме представителей защиты, запретили писать письма матери. Она была словно погребена заживо.
— По-крайней мере ей повезло в том, что ее поместили в восточном крыле для женщин, — объяснил мистер Моран, адвокат О’Лэри, за три дня до суда, состоявшегося в Грин-стрит-Корт[3]. Рианнон, Александр, Август и Оливер пришли в его кабинет на Д’Олье-стрит и, столпившись как могли, молча слушали адвоката, ходящего туда-сюда по кабинету. — Насколько я понял, этого добился инспектор Фитцуолтер. Похоже, у него есть какие-то связи среди персонала тюрьмы Королевской Ирландской Полиции и ему удалось убедить их, что Эйлиш не вынесет условий, в которых содержаться остальные женщины, вынужденные делить крошечные камеры с четырьмя-пятью преступницами. — Он задумчиво провел рукой по подбородку. — Вы себе не представляете как я рад, что нам удалось избавить ее хотя бы от этого унижения. Подозреваю, что в глубине души Фитцуолтер чувствует себя виноватым, не смотря на то, что производя этот арест, он всего лишь выполнял свой долг.
