Любовь дикая и прекрасная - Смолл Бертрис (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
Часть IV. КАТ ЛЕСЛИ
34
Дождик моросил без перерыва, но Катриона настояла на том, чтобы ехали не останавливаясь до самого Эдинбурга. Графиня отказалась ночевать в таверне и только дважды пожелала устроить краткий привал, чтобы лорд Хоум с его людьми смогли освежиться и облегчиться. Печальная путешественница не брала в рот ни крошки, выпив за всю дорогу лишь чашку вина, которое, по указанию лорда Хоума, хозяин таверны приправил яйцами и пряностями.
Кузен лорда, ехавший в этом же отряде, заметил:
— Надеюсь, тебе удастся доставить ее в Эдинбург живой. Позади у тебя Ботвелл, а впереди — король, и не хотел бы я оказаться на твоем месте, Сэнди, если с ней что-нибудь случится.
— Она доедет, — угрюмо сказал Хоум. — Хотя бы для того, чтобы иметь удовольствие плюнуть в лицо королю.
Смелая же это девка — Кат Лесли.
В туманный и холодный предрассветный час всадники прибыли в Эдинбург. Тут уже лорд Хоум посчитал остановку обязательной.
— Кто-нибудь, — сказал он Катрионе, — должен сейчас отправиться во дворец и сообщить королю, что ты здесь.
Он непременно хотел тебя видеть.
Катриона не стала спорить, и Хоум послал с этим поручением своего кузена, потихоньку дав ему наказ — заехать к Гленкерку и уведомить графа о прибытии жены, а только затем уже следовало направиться в Холлируд и оповестить короля.
Лорд Хоум проводил Катриону в свой городской дом, где прислуга разожгла для них теплый огонь и приготовила славный завтрак.
— Надо что-нибудь поесть, милая Кат, — озабоченно сказал Хоум.
— Сэнди, мне ничего в горло не лезет, но прикажи, пусть сделают еще этой винной смеси. И еще я хочу принять горячую ванну. Я совсем закоченела, да и не пристало появляться перед королем и вонять дорогой. Пусть кто-нибудь из твоих людей внесет в дом мою дорожную суму. Там смена белья.
Голос Катрионы был спокоен, просьба — разумна, но глаза ее лихорадочно горели.
Дав указания своим людям, Хоум обнял графиню и спросил:
— С тобой все в порядке. Кат?
— Не старайся проявлять доброту, Сэнди, — мягко отстранила она его. — Иначе я совсем сломаюсь, а я не могу себе это позволить, пока не увижу Джеми.
Перед камином установили сидячую ванну и отгородили ее ширмой. Маленькая девушка-горничная вынула из сумы брусок душистого мыла и помогла Катрионе принять ванну. Когда графиня вышла из-за ширмы, Хоум тихо присвистнул — и восхищенный, и пораженный.
— Господи, любовь моя! Неужели ты собираешься предстать перед Джеймсом в таком виде?
На ней было платье из черного бархата с глубоким вырезом и длинными узкими рукавами, отделанными красным кружевом. Выпуклые груди изящно облегал хепберновский плед, прихваченный на плече крупной золотой булавкой с сияющим изумрудом. На шее висела подвеска с золотым хепберновским львом, подаренная графине Ботвеллом.
— Ты что, думаешь, король будет возражать, если я покажу, кому отдано мое сердце? — спросила Катриона.
— Черт возьми, ты же сама знаешь, что будет! Ты ничего не добьешься, Кат, если будешь его дразнить!
— Но ничего и не потеряю, Сэнди! Он уже отнял у меня всю мою жизнь.
Лорд Хоум только покачал головой. Никакими разумными доводами леди Лесли ему было уже не убедить. И он просто подал ей бокал вина.
— Выпей это, дорогая. В предстоящей битве надо быть сильной.
Час спустя лорд Хоум наконец свалил с себя это бремя.
Паж королевской спальни проводил графиню Гленкерк в личный кабинет Джеймса Стюарта.
На короле было платье до пят, надетое поверх ночной рубашки. Катриона присела в реверансе и, поднявшись, оказалась лицом к лицу с монархом. Янтарные глаза осуждающе глянули из-под полуприкрытых век.
— Мне не нравится ваше платье, мадам, — холодно сказал король.
— Я в трауре, сир.
— По кому?
— По самой себе, — ответила Катриона столь же холодно. — Я умерла вчера.
— Не ведите себя вызывающе, мадам! За ваше своеволие вас следует сурово наказать.
Катриона зло рассмеялась.
— Учите меня, ваше величество. Вполне позволительно быть вашей любовницей, но совсем непозволительно оставаться женщиной Ботвелла. Так?
— Я любил тебя, — тихо возразил Джеймс.
— Вы вожделели меня! И здесь не было ничего возвышенного, — бросила она в ответ. — И даже тогда, когда та нежная юная девушка стала вашей королевой, вы не удовлетворились и не стали себя вести пристойно. Вы пожелали снова вломиться в мою постель, хотя и знали, что это навлечет на меня беду. Я умоляла вас не разрушать мой брак с Патриком Лесли, а когда он застал вас за вашим постыдным делом, то вы представили все хуже, чем было на самом деле. Но, Джеми, я прощаю вам это, потому что, вынужденная бежать от вашей жестокости, я нашла Френсиса Хепберна. И влюбилась. Он стоит сотни таких, как вы, Джеми. И хотя вам и удалось оторвать нас друг от друга, даже смерть не прервет нашей любви, потому что она величественнее всех проклятых Стюартов.
Катриона отвернулась. А король Джеймс был ошеломлен ее яростью.
— Кат… — Он впервые произнес ее имя с нежностью. — Кат, любовь моя, не отворачивайся от меня. Я так жаждал тебя все эти месяцы. — Он тронул ее за плечо, и она вздрогнула.
— Во имя милосердия, Джеми, не прикасайся ко мне.
Ты мне отвратителен.
Его рука поднялась и погладила блестящие темно-золотистые, заплетенные в косу волосы, которые графиня скрепила лентой.
— Прекрасные мягкие волосы. Помню, как они рассыпались по подушкам, когда я любил тебя. Или, подобно блестящей занавеси, ниспадали вокруг нас на постели. Они такие чудесные, такие чудесные, — ласково шептал король.
И тогда Катриона резко повернулась к нему, а он, очарованный, еще не веря своим глазам, увидел, как графиня протянула руку к безделушкам, что свисали у нее с пояса, и выхватила маленькие золотые ножницы. И прежде чем Джеймс успел остановить ее, Кат обрезала свою бережно заплетенную косу над самой лентой.
— Если тебе так нравятся мои волосы, Джеми, то получи же их, ибо это все, что ты когда-нибудь еще получишь от Катрионы Лесли!
Она бросила этот золотистый клубок прямо в короля.
Лицо ее горело презрением.
Монарх в ужасе отпрянул. И именно в этот миг в кабинет вошел граф Гленкерк. Какое-то мгновение Джеймс и Патрик стояли бок о бок. Увидев их вместе, Катриона почувствовала, как неистово забилось ее сердце. Гленкерк первым понял, что ее испугало, и, прыгнув через разделявшее их расстояние, успел подхватить жену прежде, чем та осела в глубоком обмороке. Но он еще услышал ее крик:
— Френсис! Помоги!
Подняв Катриону на руки, Патрик сказал:
— Добрый день, Джеми. Когда Катриона оправится и сможет перенести дорогу, я увезу ее домой в Гленкерк.
Если вы попытаетесь остановить меня, то, клянусь, я сам верну ее Ботвеллу, и к дьяволу все, что вы придумали!
Но Джеймс молчал. Он только во все глаза смотрел на шелковистую косу, оказавшуюся у него в руках. А Патрик Лесли, следуя за пажом, перенес свою все еще не пришедшую в сознание супругу в экипаж и приказал кучеру быстрее ехать в их эдинбургский дом. Там миссис Керр, увидев пропавшую хозяйку, сочувственно закудахтала и помогла раздеть ее и уложить в постель.
Вскоре Патрик с облегчением увидел, что жена просто глубоко спала. Заметил он и другое: как сильно Катриона была измучена — и душевно, и физически, хотя лорд Хоум и сообщил ему об этом, когда они покидали дворец. Весь день Гленкерк просидел возле кровати спящей жены, наблюдая за ней. Он начал понимать, насколько глубока была ее любовь к Френсису Хепберну. И слыша, как Катриона разговаривает во сне, Патрик испытывал безумную печаль. Он не был уверен, что когда-нибудь снова сумеет завоевать эту женщину, он только еще раз осознал, как сильно любит ее.
Ближе к вечеру Гленкерк увидел, что Катриона скоро проснется. Выйдя в верхний холл, он позвал миссис Керр и велел принести поднос с каплуном, хлебом и маслом вместе с небольшим графинчиком сладкого белого вина. Когда Катриона открыла глаза, то увидела, как Патрик идет через комнату с подносом в руках.
