Всё, что любовью названо людьми - Фальк Макс (книги хорошего качества .txt) 📗
— За кем?
— За Сен-Жерменом.
— Кого вы послали? — непонимающе спросил Кроули.
Вельзевул обернулся к Дагону:
— Кого мы послали?
Тот зашуршал бумагами, поднял с пола оброненные листки. Демон-тюремщик попытался было дёрнуться с места, но щупальце Шуб-Ниггурат обвилось вокруг его ноги и потянуло в ближайшую пасть.
— Бельфегора, — сказал Дагон.
Кроули похолодел. Он знал этого демона — он был древним, злобным, редко вылезал из-под земли и искренне ненавидел людей, так что можно было только представить, что там, в Версале, сейчас творилось.
— Он разберётся. Не о чем волноваться, — добавил Вельзевул.
Кроули считал, что волноваться ему ещё как было о чём. Там люди, там Сен-Жермен — там Азирафель. Человек, даже маг, против такого демона не выстоит, а Азирафель… Азирафель — не воин, несмотря на то, какую репутацию Кроули создавал ему в своих отчётах и как расписывал его ужасающие способности.
— Отлично, — мгновенно согласился Кроули. — Вот радость-то. Так я пойду гляну, чем там всё кончится. Не могу же я пропустить этот цирк!
Не тратя время на традиционное перемещение сквозь толщу земли, он вознёсся наверх в столбе пламени.
Пламя, вдруг взвившееся в разгромленной Большой галерее, никого уже не удивило — не осталось тех, кто был бы способен удивляться. Кроули возник в центре зала, огляделся, крутнувшись вокруг своей оси. Здесь было пусто, на полу лежало несколько тел, зияла пара выбитых стёкол, в которые зимний ветер задувал снежинки. Те ложились на неподвижные лица и медленно таяли, стекая по щекам редкими каплями. Паркет всё ещё дымился, двери, снесённые с петель, валялись в коридоре. Было тихо.
Кроули панически огляделся — да куда же они все провалились? Спрятались? Люди-то — может быть, а вот Азирафель бы не прятался, при всей своей миролюбивости он не был трусом — разумеется, он бы выступил защитить людей от демона, даже зная, что шансов у него нет — и ведь погибнет, дурак, и жди его потом из Рая, это если его вообще пустят обратно на Землю, могут ведь и не пустить, вот и проблема решится, нет ангела — нет соблазна…
— Азирафель! — крикнул Кроули, будто ангел мог его слышать. — Азирафель, где ты, тупой кусок ангела!.. Я тебя сам убью, слышишь, если!..
Кроули бросился по коридорам.
Версаль был разорён — Бельфегор уже явно прошёлся здесь, судя по отметинам когтей на стенах, сломанной мебели и поваленным статуям. Неподалёку раздались голоса, Кроули на бегу перепрыгнул через поверженного Аполлона, вылетел к большой лестнице. Они были здесь — и ангел, и Сен-Жермен, стояли в дверях, за которыми рассеивалась толпа бегущих людей. Прикрывали. Бельфегор, мотая крокодильим хвостом, наступал на них, расставив чешуйчатые лапы. Кроули, не раздумывая, кинулся на него, запрыгнул ему на спину, обхватил за шею.
— Даже не думай! — прошипел он. — Явился на всё готовое!.. Я охотился за ним пять тысяч лет, а ты приберёшь всё к рукам? Выкуси!..
Бельфегор встряхнулся, Кроули пришлось вцепиться в него что было сил, чтобы удержаться. Он сообразил наконец, что в человеческом обличье сражаться с чудовищем не очень разумно — и растёкся широким маслянисто-чешуйчатым телом, обвил демона кольцами, сжал, чувствуя, как ломаются кости.
— Я тебе своё не отдам, — прошипел он.
— Кроули!.. — крикнул Азирафель. У Кроули не было времени оборачиваться и смотреть, сообразит ли ангел, что нужно бежать со всех ног, а не стоять столбом и пялиться.
Бельфегор попытался отцепить его от себя, но когти скользили по лаковой чешуе, оставляя только царапины. Кроули рывком свалил его с ног, они покатились, круша на своём пути колонны, статуи, срывая со стен картины. Демон извивался, пытаясь высвободиться, но Кроули сцепился с ним так, что оторвать можно было бы, только отрубив ему голову.
Бельфегор не вступал с ним в пререкания, не возмущался — он просто рычал и колотился об пол и стены, пытаясь приложиться посильнее, но Кроули только теснее сжимал кольца. Смутная мысль, единственная, которая застряла в его змеиной голове, туманно витала в ней: убьют его за нападение на старшего демона — или всего лишь покалечат?..
За распахнутыми дверями, на ступенях, появился ещё один человек. Он был смуглым от солнца, мороза и ветра — и голубоглазым, как родник с ключевой водой. Он обвёл глазами искалеченный холл у лестницы, взялся за бородку под нижней губой.
— Что же вы натворили, — вздохнул он.
— О чём ты только думал? — спросил Люцифер.
Кроули сидел, развалившись на мягком диванчике, и прикладывал к подбитому глазу кусочек льда. Лёд таял в пальцах, вода затекала в рукав и сбегала до локтя. Кроули морщился от щекотки, водил осколком льда по лицу, корча гримасы — лёд обжигал, он ненавидел лёд.
— Он первый начал, — ворчливо сказал Кроули. — Нет, а что я должен был делать?
Люцифер присел на край стола, покачал ногой. Он был красив — он всегда был прекраснейшим из ангелов, и даже пав, красоту не утратил. Однако любоваться ей больше не мог. Его отражение было чудовищным — отвратительное, рогатое, с широкой красной рожей и бочкообразным телом.
Люцифер, сложив руки на груди, смотрел на Кроули с осуждением. И с долей весёлости. От него никогда нельзя было ждать ничего определённого, он повиновался лишь собственным желаниям, его поступки были непредсказуемы — возможно, даже для него самого.
— Ты покалечил моего князя, Кроули.
— Кто-то должен был однажды поставить его на место, — сказал Кроули. — Нет, а что мне было делать?.. Стоять и смотреть, как кто-то другой захапает всю мою работу?.. У меня на этого ангела вот такой зуб, — Кроули развёл руки во всю ширину. — Мы сражались на снежных вершинах, мы сражались в болотах, в пустынях, я изматывал его тысячи лет — чтобы кто-то пришёл и отобрал у меня всё веселье? Нет уж.
— Ты откусил Бельфегору хвост, — сказал Люцифер.
— А он сломал мне клык, — отозвался Кроули. — И испортил лицо. Мы в расчёте.
— Твоё счастье, что Бельфегор слишком ленив, чтобы притащиться жаловаться ко мне лично, — сказал Люцифер. — Но ангела ты упустил, и этот маг тоже сбежал.
Кроули сделал сложное лицо.
— Кстати, об этом маге, — с намёком начал он. — Я слышал, он здорово насолил Раю всем своим колдовством. Переманить бы его к нам?..
— А что случилось с Чумой? — спросил Люцифер.
— А что случилось с Чумой? — невинно переспросил Кроули.
— Ты мне скажи, — Люцифер смотрел на него пристально, не отводя глаз, и улыбаясь.
Кроули повертел головой, будто прислушиваясь к незримым потокам, пронизывающим пространство.
— Не знаю — мы встретились на балу, пропустили по бокальчику. Он, как всегда, пялился на музыкантов, потом ушёл. Наверняка сидит сейчас и выдумывает новую заразу. Человеческая медицина не стоит на месте, нужно двигаться, если хочешь быть в ногу со временем. А то будет как с Раздором, — вовремя вспомнил Кроули, взмахнул рукой и уронил подтаявший кусочек льда в рукав. Помянул ангелов, вытряс его на пол. — Был Раздор — и сплыл, теперь вместо него Чума. Может, и его попозже заменят — не знаю, кем-нибудь вроде Невежества или Тленности.
Люцифер качнул головой, словно признавая разумность этих слов.
— Ты лжёшь мне в лицо, Кроули, — вздохнул Люцифер. — У тебя хватает наглости лгать мне в лицо.
— Кто-то же должен, — без промедления ответил Кроули, особенно остро сейчас ощущая, что его дальнейшая судьба висит на курчавом рыжем волоске. — Я бы не полагался на старых князей — разве они умеют врать красиво? Ну что они могут — соврать о том, что работали, ээээ, не покладая копыт, ээээ, и, ээээ, наработали кучу работы? — Кроули фыркнул. — Со всем моим уважением к их преклонным маразматическим годам, столетия их не пощадили. Мамона вечно копается в каком-то мусоре, на нижних этажах шагу нельзя ступить, чтобы не провалиться в шахту. Он там, видите ли, ищет алмазные жилы. Велиал отжал у грешников дюжину самых больших котлов, устроил в них джакузи с блудницами и теперь никого нормально не кипятят — все пялятся на то, как он развлекается. Нъярлотхотеп настолько загадочен, что никто понятия не имеет, чем он вообще занимается. А Левиафан вообще спит в обнимку с Кракеном на дне морском. И кто остаётся из тех, кто ещё хоть немного соображает? Тех, кто останется, на пушечный выстрел нельзя подпускать к людям — шуму наделают столько, что придётся восстанавливать инквизицию, а толку-то?.. «Через десять лет этот священник будет наш», — передразнил Кроули. — Когда Пий V отлучил от церкви всю Англию, что-то я не помню, чтобы хоть кто-то сказал мне за это спасибо. Или когда Михаил Кируларий и кардинал Гумберт предали друг друга анафеме — да на небесах шорох стоял такой, что до нас долетало!
