Принц полуночи - Кинсейл Лаура (книги полностью .TXT) 📗
19
При звуке шагов около его двери С.Т. сел на постели и заслонил лицо рукой. Возчики давно легли спать, шум, доносившийся из распивочной сменился тишиной. Он не стал завязывать тесемки полога, и теперь яркий свет луны заливал комнату серебром. Он зажмурился и стал прислушиваться.
Его чуткое ухо уловило, как где-то загремел засов. dh скатился с постели и положил руку на эфес шпаги. Дверь он не запер: не было ключа — и вот опасность. Она заструилась в его жилах, оживила кровь.
Скрипнула, открылась дверь. Бледная фигура, босая, нерешительно остановилась на пороге.
— Ли, — хрипло произнес он.
Еще одно мгновение его рука крепко сжимала шпагу, его мускулы еще не успели расслабиться. Затем он отложил шпагу, но так, чтобы ее можно было легко схватить.
— Пропади ты пропадом, женщина, — пробормотал он. — Если будешь так ко мне подкрадываться, когда-нибудь получишь удар шпагой в живот.
Она закрыла за собой дверь. С.Т. облокотился на кровать.
— В чем дело?
Не сказав ни слова, она, к его удивлению, подошла поближе и опустилась около кровати на колени.
— Солнышко, — он растерянно привстал. — Что, ты заболела?
Протянув руку, он хотел пощупать ей лоб. Она перехватила его руку, издав странный звук, что-то вроде жалобного смешка, прижалась к ней губами и покачала головой.
— В чем дело? — прошептал он. — Что не так?
— Я хочу тебе кое-что рассказать, — проговорила она дрожащим голосом. Он протянул руку к ее лицу, но она уклонилась. Широкая рубашка колыхалась вокруг ее тела.
Его захватило острое ощущение ее присутствия. Он почувствовал возбуждение, но решил себя сдерживать.
— Скажи мне, в чем дело? — повторил он.
Она снова издала этот странный смешок и отвернулась от него, прикрыв рот ладонью.
— Ты решишь, что я сошла с ума, — горестно произнесла она.
В лунном свете было видно, что она вся дрожит.
— Ты замерзла.
Не думая, он двинулся к ней и почти обнял ее. Но потом заколебался, не решаясь прижать ее к своей наготе и только надеясь, что темнота скроет, как его тело хочет ее. Внезапно она повернулась и положила руки ему на плечи и, покачав головой, не сказав ни слова, шагнула в его объятия.
— Что такое? — он нежно баюкал ее, стараясь передать свое тепло трепещущей женщине. Его руки ласкали ее спину, ее волосы. Он почувствовал ее холодную мокрую щеку на своем голом плече.
— Солнышко, — с болью произнес он. — Ты плачешь? Ангел мой, бедняжка моя.
Ее пальцы впились в его плечи, сжимая их так, как будто он мог в любую минуту исчезнуть. Он крепко держал ее в, объятиях, гладил ее волосы, она беззвучно плакала, и слезы лились ему на плечо.
— Любовь моя, моя маленькая, моя потерянная, — утешал он ее. Он нежно укачивал ее, прижавшись щекой к ее волосам. — Все будет хорошо. Тебя одну я не оставлю.
Она сжала кулачок, слабо стукнула его в плечо.
— Лгун, — прошептала она. — Лгун.
Он ничего не мог понять и, наклонив голову, стал целовать ее в ухо.
— Что тебя беспокоит? Чего ты боишься?
Ничего не отвечая, она спрятала лицо на его груди. Он ощущал каждый ее тихий вздох. Потом, в лунном свете, она заглянула ему в глаза. И он понял. Да, он все понял, не нужно было слов, чтобы понять этот прямой влекущий взгляд. Ее руки сжимались и разжимались в каком-то бессознательном ритме на его плечах.
— Ли… — у него перехватило дыхание. — Боже мой!
Она вжалась в него, плечи ее поднялись, как будто она хотела спрятаться в его объятиях. Она уже поняла, как он ее хочет, потому что всем своим телом прильнула к нему. Он глубоко вздохнул и попытался отстраниться; обхватив двумя ладонями ее лицо, он сказал:
— Ты пришла, потому что взволнована. Ты вернулась сюда, к воспоминаниям. Ты несчастна, ты горюешь. На самом деле ты не хочешь… меня, — он поцеловал ее в лоб и испытующе проговорил. — Или хочешь?
Она опустила глаза. Он думал, что она сейчас заговорит; облизнув губы, она уставилась в ямку у него под шеей. Капли слез серебрились на ее щеках.
— Ты этого не хочешь, — героически повторил он. Она крепко зажмурила глаза и легко, но целеустремленно стала подталкивать его к постели.
И он, наконец, сдался, отбросил все самолюбивые сомнения. Он хотел ее; он хотел быть с ней; хотел защитить и утешать ее. Молча он взял ее на руки, молча сбросил рубашку, и, не говоря ни слова, опустил на постель.
Губы ее шевелились, он чувствовал их движение на своей коже, но не мог расслышать ни единого слова. То ли она говорила слишком тихо для его слуха, то ли вообще эти движения не имели отношения к речи.
— Я люблю тебя, — шепнул он.
С каким-то то ли смешком, то ли рыданием она запрокинула голову и нервным голосом произнесла:
— Ты такой самоуверенный. Убийственно.
Он поцеловал ее висок.
— Дорогая, — пробормотал он, касаясь губами ее щеки. — Скажи мне все-таки, что случилось? Зачем ты пришла?
Ли закрыла глаза. Она ощущала его мускулистое загорелое тело. Было так приятно, успокоительно прижиматься к нему. Но страх и отчаяние снова подступили к горлу. Ведь это прекрасное тело было таким безрассудным, незащищенным от хитрости, подлости…
Он целовал ее мокрые щеки, приговаривая:
— Не плачь, моя девочка, не плачь. — В его голосе слышалась боль.
Она потянулась к нему, чтобы ощутить теплоту его нежной кожи, обнять его, отдаться его порывистым движениям. Она трепетала в ожидании его натиска, раскрывалась навстречу ему, но он лишь коснулся языком ее соска. Она прерывисто вздохнула.
Она считала себя женщиной опытной — ведь она уже знала двух мужчин. Но он так неторопливо и властно, так нежно и сдержанно обращался с нею, что Ли поняла — она вступает в тот мир, где ее любовник давно уже был властелином.
Он знал ее лучше, чем она себя. Она чувствовала, что ее возбуждение возрастает. Она полностью доверилась ему, с радостью ловя движения его рта и рук. Он трогал ее грудь и бедра — легчайшими движениями вверх и вниз, покусывая соски, вызывая в ней сладостные стоны. Одна его рука замерла на внутренней стороне бедер, лаская пальцами шелковистые завитки в паху. Другой рукой он развернул Ли лицом от себя — и прижался грудью к ее спине — так, что его возбужденная плоть уперлась ей в ягодицы. Он покусывал нежную кожу под лопаткой, вновь и вновь трогал соски. Он играл, он наслаждался игрою, оттягивая вожделенный миг — и тело Ли откликалось на эту восхитительную любовную ласку. Его пальцы, миновав шелковистый бугорок, скользнули дальше, коснулись разгоряченного лона, вошли в него, — вызвав у Ли изумленный вскрик.
Ли повернулась к нему, не в силах больше сдерживаться.
— Я люблю тебя, — яростно шептали его губы. — Люблю тебя. Люблю тебя. — Порывистое дыхание обожгло ее. Откуда-то издалека она слышала свои прерывистые вздохи и медленные стоны. Она судорожно прильнула к его телу, обвив его руками и ногами. Он внял ее нетерпению и откликнулся на него — с глубоким вздохом наслаждения. Его волосы выбились из-под черной ленты, свободно рассыпались по плечам. Она схватила их в пригоршню, запуталась в них пальцами, потянула к себе, стремясь дотянуться до его рта. Затем голова ее безвольно запрокинулась — она полностью отдалась ему, мерно и глубоко дыша. Ее заворожил ритм его движений — он сотрясал ее, завораживал, доходил до сокровенных глубин существа.
Она постигала мощь его страсти, взмывая к таким вершинам наслаждения, о которых не знала и не догадывалась. Он приобщал ее к науке плотской сладостной любви — она трепетала от радостных открытий и благодарности. Он же готов был ее обучать и обучать…
Она поняла, что заснула, только начав просыпаться. Лунный свет белым огнем еще заливал оштукатуренные стены и низкие балки потолка. В этом свете она отчетливо видела его тело, он лежал на боку — рука поперек живота, и слегка отвернувшееся от нее лицо. Ей казалось, что он спит, так ровно и тихо вздымалась его грудь.
Неподвижная, она любовалась им. Она чувствовала, как ее подчиняет отчаянная, жестокая любовь, — и боялась этого чувства. Хуже всего было то, что оно убивало в ней все другие чувства, она не находила в себе привычной угрюмой решимости, которая двигала ее поступками до сих пор. Она ненавидела Чилтона, но эта ненависть отдалилась. Она сделалась маленькой в сравнении с бушевавшими чувствами, которые внушал ей этот человек. Он безмятежно спал рядом с ней.
