Завидный жених - Д'Алессандро Джеки (книги бесплатно .txt) 📗
– Не возражаю, разумеется.
– Первый вопрос: вы когда-нибудь лгали мне в чем-нибудь, что не касается вашего прошлого?
– Нет. – Мередит невесело усмехнулась. – Но в том, что касается прошлого, я побила все рекорды. О чем второй вопрос?
– Вы любите меня?
Мередит замерла. Разве может она отрицать очевидное? И разве может она признаться? Зачем? Оттого что она расскажет ему о своих чувствах, расставание станет только тяжелее.
– Я не понимаю, какое это имеет значение теперь.
– Для меня это имеет очень большое значение. – Не отрывая от Мередит взгляда, Филипп медленно приблизился к ней и остановился, когда их разделяло не больше чем два фута. Ее сердце билось с такой силой, что она, казалось, чувствовала, как кровь несется по жилам. Филипп взял ее руки и поднес их к губам. – Это совсем простой вопрос, Мередит. – Она чувствовала его горячее дыхание на своих ледяных пальцах.
– Очень непростой.
– На него можно ответить всего одним словом: да или нет. Вы любите меня?
Господи, как ей хотелось солгать! Еще одна маленькая неправда среди моря лжи, в котором она барахталась все эти годы. Но почему-то губы отказываются произнести ее. Опустив голову и глядя на их сомкнутые руки, Мередит тихо выдохнула:
? Да.
Пальцы Филиппа дрогнули, и он еще раз приложил ее ладони к своей груди. Сердце билось ровно и сильно. Одной рукой обняв Мередит за талию, он привлек ее к себе, а другой приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза. Мередит не увидела в них ни осуждения, ни отвращения, которых ждала. Вместо этого Филипп глядел на нее с теплотой и нежностью. И с любовью.
– Мой третий вопрос: вы согласны выйти за меня замуж? Мередит перестала дышать. Она попыталась сделать шаг назад, но он продолжал крепко держать ее.
– Разве вы не слушали меня? – почти кричала она. – Я незаконнорожденная. Я росла в борделе. Моя мать была проституткой. Я сама была воровкой.
– Вы говорили, что научились жить в мире со своим прошлым. А мне кажется, вы никак не можете о нем забыть.
– Я научилась, но это не значит, что так же поступят и другие. Ни ваша семья, ни общество никогда не примут меня. Вы сами знаете, что это так.
– Вы не можете изменить и не можете отвечать за обстоятельства вашего рождения, Мередит. Вы не можете отвечать за поведение вашей матери. То, что представляется вам непреодолимыми препятствиями, мне кажется лишь поводом восхищаться вашим мужеством и решимостью. Вы считаете, что общество отвергнет вас. Что ж, наверное, именно так оно и поступит, если узнает то, о чем вы рассказали мне сегодня. Но только меня нисколько не волнует мнение этого общества. Я сам много страдал от его жестокости до тех пор, пока не покинул Англию. Я ничего ему не должен. И уж, разумеется, не пожертвую ради него женщиной, которую люблю. А что касается моей семьи... Кэтрин уже благословила наш союз. Она сама вышла замуж за человека с состоянием и длинной родословной, но они не любят друг друга, и она очень несчастлива. И не хочет такого же несчастья для меня.
Филипп прижал Мередит к себе еще теснее:
– Вернувшись в Англию, я был готов жениться на совершенно незнакомой женщине только ради того, чтобы сдержать слово, данное отцу. Сейчас все иначе. Я даже думать не могу о том, что моей женой станет кто-нибудь, кроме вас. Другие могут не принять вас, Мередит, но я принимаю. При-1нимаю вас именно такой, какая вы есть. Разве этого не достаточно?
Она дрожала и прижималась к Филиппу, словно ища опоры. Он выслушал все ее доводы и отмел их прочь, как при уборке выметают из комнаты вчерашний мусор.
– Но если вам не удастся избавиться от проклятия, Филипп?
– Тогда я стану умолять вас стать моей возлюбленной, Мередит. Я ни за что не навлеку на вас стыда и не предложу вам открыто жить со мной в Лондоне, тем более теперь, когда я понимаю, насколько ненавистен вам такой образ жизни. Если я не найду способа снять проклятие, мы оставим Англию, будем путешествовать, уедем за границу, где все станут считать нас мужем и женой. Проклятие не может помешать мне посвятить вам свою жизнь, даже если оно не позволит нам освятить наш брак в церкви.
Филипп осторожно заправил за ухо Мередит выбившийся из прически локон:
– Возможно, из-за того, что я много лет провел вдали от общества, или просто потому, что я так устроен, но только мнение очень немногих людей имеет для меня значение. Ваше прошлое, наша жизнь – это то, что касается только нас, и совсем не важно, что об этом подумают другие.
Боже милостивый, когда он так говорит, все кажется правильным и возможным. Но она должна еще кое-что рассказать ему...
– Филипп, я должна еще кое в чем признаться. – Мередит выскользнула из его рук. – Несколько минут назад я вытащила часы из вашего жилетного кармана. – Она опустила руку в карман платья. – Я сделала это для того, чтобы показать, какой неподходящей женой буду для вас, и, разумеется, собиралась вернуть их... – Мередит замолчала и нахмурилась, шаря пальцами в кармане. Он был пуст.
– Вы это ищете?
Она уставилась на часы, которые Филипп извлек из своего жилетного кармана:
– О-откуда?..
Он неторопливо откинул золотую крышку, взглянул на стрелки и опять положил часы на место. На губах у него появилась довольная улыбка:
– Я тоже кое-что умею. Например, воровать из карманов. Меня научил этому искусству, совершенно необходимому для выживания, Бакари. Несколько раз оно меня здорово выручило.
Мередит с трудом удалось открыть рот.
– Вы воровали?
– Скорее, возвращал себе свое имущество, которое перед этим было украдено у меня. Восточные базары кишат ворами и карманниками. Чтобы не стать их жертвой, мне пришлось научиться правилам их игры.
Мередит недоверчиво, но одобрительно покачала головой:
– Невероятно. У вас прекрасно получается. Я ничего не почувствовала.
– Благодарю. Приятно убедиться, что я не утратил навыка. Однако раз уж сегодня день исповедей, должен признаться, что однажды я стащил вещь, которая мне не принадлежала. Однажды в Сирии обстоятельства сложились довольно неудачно, и мы с Эндрю и Бакари оказались в местной тюрьме. Мне удалось вытащить ключи из кармана охранника, и мы сбежали.
Мередит не верила своим ушам:
– Вы сидели в тюрьме? Вас с кем-то спутали?
– Не совсем. Это очень длинная история, и когда-нибудь я ее вам с удовольствием расскажу, но не сейчас. Сейчас нам надо обсудить более важные вещи. – Сделав один шаг вперед, Филипп опять сократил расстояние между ними и заключил Мередит в объятия. – У вас не осталось никаких неожиданных признаний?
Не в силах говорить, она молча потрясла головой.
– Прекрасно, у меня тоже. Значит, вам остается только ответить на мой вопрос. Вы согласны стать моей женой?
Мередит смотрела на него и боялась дышать. В его взгляде она читала нежность и восхищение, любовь и страсть. Все, о чем она мечтала и на что раньше не смела надеяться. Она чувствовала, как невероятное счастье медленно заполняет ее, переливается через край. Еще не веря себе, Мередит поднялась на цыпочки и взяла лицо Филиппа в свои ладони:
– Я люблю вас, Филипп. Люблю всем сердцем. Да, я выйду за вас замуж. И я обещаю, что буду вам хорошей и достойной женой.
Она ощущала, как напряжение уходит из его тела. Прижавшись к ней лбом, Филипп прошептал:
– Слава Богу! Я так боялся, что вы скажете «нет».
– Вы были очень убедительны.
– Потому что я вас очень люблю.
Он осторожно прикоснулся к ее губам, и поцелуй, который вначале был полон нежных обещаний, скоро превратился в страстный и глубокий. Мередит обхватила Филиппа за шею и прижималась к нему так тесно, словно хотела навеки слиться с ним.
Вначале Филипп еще пытался обуздать свою страсть, но сдержанность скоро оставила его. Как можно устоять против ее сладкого, чарующего запаха? Против мягкого и податливого тела? Против радости оттого, что она отвечает на его любовь? Оттого, что она станет его женой и он может теперь сколько угодно прикасаться к ней и целовать ее? Оттого что они будут любить друг друга вечно?
