Больше, чем страсть - Мак-Уильямс (Макуильямс) Джудит (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— Теперь по очереди стараемся выбить большими камешками маленькие из этого круга. У кого получится, тот берет себе выбитый камешек и получает право бросить еще раз.
— Мне это напоминает карточную игру, — сказала Маргарет, разложив в круг свои камешки. — Неудивительно, что игра в камешки — мужское занятие.
Аннабел прыгала на одной ноге от нетерпения.
— Я буду первая.
— Ладно, но пусть ваш папа покажет нам, как нужно кидать их.
Филипп покорно опустился на колени и, тщательно расположив на ладони свой камешек, бросил его, выбив из круга один камешек Аннабел.
Положив камешек на место, он кивнул Аннабел. Та присела на корточки, и на лице у нее появилось сосредоточенное выражение, показавшееся Маргарет очаровательным. Затем. девочка бросила камешек, но промахнулась.
— Я попробую еще раз, — сказала она.
— Нет, — возразил Филипп, — если вы такая взрослая, чтобы играть, значит, вы достаточно взрослая, чтобы играть по правилам.
— Маргарет… — обратилась Аннабел к мачехе.
— Мне кажется, это справедливо, — отозвалась та. — Теперь моя очередь.
И, став на колени, она постаралась положить свой камешек на ладонь так, как это делал Филипп. Камешек никак не хотел держаться.
— Дайте я вам помогу, — сказал Филипп.
Склонившись над ней, он положил камешек между ее большим и указательным пальцами.
От его прикосновения кожу у нее начало покалывать, и она глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от этого ощущения.
— Теперь попробуйте, — предложил Филипп. Она послушно бросила камешек; ей удалось задеть его камешек, но удар был недостаточно сильным, и тот не вылетел из круга.
— Моя очередь. — Филипп пристроил свой камешек на ладони и метнул его. И не только попал в камешек в круге, но выбил еще один. — У меня есть еще один ход, потому что я…
— Что здесь происходит? — В раскрытых дверях раздался разъяренный голос Эстеллы. — Чедвик, вы что же, играете в камешки с моей внучкой?
— Нет! — бросил в ответ Филипп, смутившись оттого, что его застали стоящим на коленях и играющим в детскую игру; кроме того, мелодраматический тон Эстеллы подействовал на него самым раздражающим образом. — Я играю в камешки со своей дочерью и женой.
Маргарет опустила голову, чтобы Филипп не заметил, как ее обрадовало то, что он назвал Аннабел своей дочерью. Она не сомневалась, что слова эти — всего лишь неосознанная реакция на неудачную фразу Эстеллы, но все-таки это начало. Если только ей удастся сделать так, чтобы он думал об Аннабел как о своем ребенке, рано или поздно он примет девочку в свое сердце.
— Игра в камешки — неподходящее занятие для молодой леди, — не унималась Эстелла.
— В таком случае я отправляюсь в парламент, с чего я и должен начинать свой день.
И, поднявшись с ковра, Филипп вышел.
Маргарет с сожалением смотрела, как он уходит, так и не поняв, для чего же тогда он начал свой день, явившись к ней,
— Ну и ну! Какие грубые манеры! — Эстелла сердито смотрела ему вслед.
— У-у, бабушка! Вы все испортили! Я бы сейчас выиграла! И, собрав камешки в сумку, Аннабел выскочила из комнаты.
— Попрактикуйтесь как следует, а потом мы еще попробуем! — крикнула ей вслед Маргарет.
— Знаете, Маргарет, вы меня разочаровываете, — заявила Эстелла. — А еще воспитывались в монастыре. Что бы подумали добрые сестры, узнав, что вы сбиваете ребенка с пути истинного?
Маргарет заморгала. С пути истинного? Детской игрой? Ничего дурного в камешках она не видела. Разве что в этой игре заключено еще что-то такое, о чем Филипп не рассказал. Хотя…
Дыхание ее участилось от внезапного толчка, когда она вспомнила восхитительное, захватывающее дух ощущение, пробежавшее по ее телу, когда Филипп склонился, чтобы помочь ей. Может быть, Эстелла права? Может быть, в камешки лучше играть взрослым? Как-нибудь вечерком она непременно предложит Филиппу поиграть. Она заманит его в свою комнату, а потом…
— Маргарет, вы меня слышите?
— Да, и ваши слова так подействовали на меня, что я собираюсь сходить в церковь и помолиться. Эстелла широко раскрыла рот.
— Что?!
— Я собираюсь сходить в церковь и попросить прощения за свои грехи, — повторила Маргарет, с трудом удерживаясь от смеха при виде ошарашенного лица Эстеллы.
— Но…
— Мне нужно поторопиться. Нельзя терять ни минуты. Маргарет вынула из гардероба свою ротонду, наугад схватила какую-то шляпку и вышла, прежде чем Эстелла успела сообразить, как остановить ее. Или, что еще хуже, предложить пойти вместе. В присутствии Эстеллы она, уж конечно, не сможет высказать преподобному Янгеру то, что ей хочется.
Церковь Святой Агнессы оказалась маленьким зданием, выстроенным из известняка и втиснутым между двумя гораздо большими домами. Площадь, на которую она выходила, имела какой-то жалкий вид, словно для нее наступили тяжелые времена.
Войдя в массивные дубовые двери, Маргарет остановилась, чтобы глаза привыкли к полутьме, царящей в храме.
— Не могу ли я помочь вам? — спросил тонкий голос справа, и Маргарет от удивления вздрогнула. — Прошу прощения, если испугал вас, сударыня, но вид у вас немного… растерянный.
Маргарет повернулась к худощавому пожилому человеку на котором был надет воротник церковнослужителя. Кустистая кайма седых волос обрамляла его голову от уха до уха, глаза у него были голубые и добрые.
Маргарет инстинктивно почувствовала, что этот человек никогда не стал бы сознательно присутствовать при церемонии, обрекающей на гибель наивную молодую женщину.
— Я — преподобный мистер Хейвергел. Чем могу служить вам, мисс… — Он взглянул на ее руки, заметил обручальное кольцо, бугорком выступающее под перчаткой, и поправился: — миссис?..
— Марч. — Маргарет назвала заранее придуманное имя. Ей не хотелось говорить ничего такого, что выдавало бы ее отношения с Филиппом. Хотя, судя по виду мистера Хейверге-ла, он не очень-то осведомлен о жизни светского общества. — Последние пятнадцать лет я прожила на континенте и, возвращаясь в Лондон, обещала своей матушке побывать в той церкви, где она венчалась. Дело в том, что матушка все еще живет на континенте, а моего отца уже нет в живых, — солгала Маргарет.
Мистер Хейвергел пробормотал что-то соболезнующее.
— Матушка попросила меня сходить в церковь и взять копию ее брачного свидетельства, потому что во время всех этих беспокойных событий в Европе она потеряла свое свидетельство. Для нее было очень важно, чтобы я поговорила со священником, который венчал ее, и чтобы он сделал копию. — И Маргарет с надеждой улыбнулась мистеру Хейвергелу.
— Ну что же, миссис Марч, мы должны сделать все возможное для вашей бедной матушки, но, боюсь, это будет нелегко.
— Почему же? — спросила Маргарет, прекрасно понимая, что он никогда не найдет записи о венчании ее родителей; но ее заинтересовало, откуда он знает, что здесь будут трудности.
— Когда ваша матушка венчалась унас?
— Двадцатого августа 1785 года.
— Боже мой! Этого-то я и опасался… Судя по вашему возрасту, понимаете, — добавил он, бросив на нее смущенный взгляд. — В то время пастором здесь был мистер Янгер, да упокоит Господь его душу. — Он покачал головой, словно пытаясь отогнать горькие воспоминания. — Удивительный служитель Божий, он был для всех нас вдохновителем, но, увы, его уже нет в живых.
Маргарет была разочарована. Конечно, такая возможность существовала. Тридцать лет — долгий срок. Плечи ее поникли.
— Ну, ну, — пробормотал мистер Хейвергел, заметив ее расстроенное лицо, — хотя вам и не удастся побеседовать с ним, мы все же можем сделать для вашей матушки копию с церковной записи. Не поможете ли вы мне поискать?
— В церковных книгах? — спросила Маргарет, предчувствуя, что все утро будет потеряно на поиски того, чего не существует.
— Нет, к несчастью. Видите ли, в 1796 году в церкви случился пожар. И все записи сгорели.
— В 1796 году? — повторила Маргарет.
— Да, двадцать девятого июня, если быть точным. День Святого Петра и Святого Павла. Никогда не забуду этот день. Я был помощником мистера Янгера. Мы с ним находились в доме священника и обсуждали воскресную проповедь, когда вбежал служитель с криками о пожаре. Мистер Янгер послал меня за пожарной командой, а сам направился в церковь, поскольку служитель сказал, что видел входившего туда человека как раз перед тем, как начался пожар, и мы побоялись, что человек этот окажется в ловушке. Когда я вернулся с пожарной командой, — продолжал мистер Хейвергел, — мистер Янгер был мертв. Горящая балка упала на него и убила. А следов того человека, которого видел служитель, мы так и не нашли. — Мистер Хейвергел снял очки и вытер их о свою куртку, словно ему было слишком Тяжело вспоминать об этом. — Смерть — это такая потеря.
