Влюбленный герцог - Фоули Гэлен (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
— Я не хочу вас оскорблять. И у меня нет власти заставить вас поступить правильно. Все, что я могу сделать, — это сказать вам, что, сидя по ночам в камере после вашегопосещения, которое открыло мне глаза на тяжелую, ненавистную правду, я понял — мы не можем взять и выбрать, какую часть реальности мы удостоим своим вниманием, а какую проигнорируем. Нужно смотреть на всю картину целиком, на плохое и хорошее одновременно. Я игнорировал то, чего мне не хотелось видеть, и вот человеку, которого я люблю больше всех в жизни, нанесли рану, и я никогда не сумею эту рану залечить. — Бессильные слезы навернулись на глаза старика. — Мне придется жить с сознанием этой чудовищной ошибки. Если бы я мог, я увез бы Белинду с собой отсюда сегодня же, чтобы не дать вам нанести ей еще более тяжелую рану, но я потерял право вмешиваться в ее жизнь. Я это понимаю. Я понимаю также, что она вас не оставит, даже если я обращусь в суд. Она вас любит. Я понял, что она вас любит, в тот день, когда вы с ней впервые пришли ко мне в тюрьму. После всего, что она перенесла, если вы причините ей зло, клянусь могилой моей жены…
— Я скорее расстанусь с жизнью, чем причиню ей самое малое зло.
— Надеюсь, вы говорите это обдуманно. — Альфред внимательно посмотрел на него, крепко прижимая к себе книгу.
Хоук заметил, что это был не иллюстрированный манускрипт, а потрепанная Библия.
— Ваша светлость, я человек незначительный, — вздохнул старый ученый, — а вообще-то я глупец. Я могу только заклинать вас доказать свою хваленую порядочность и предупредить вас, что, если вы позволите настоящей любви покинуть вас — ради положения в свете, — в один прекрасный день вы проснетесь и поймете, что вы не лучше меня, проклятого слепого глупца.
Вернувшись, Бел нашла Роберта в странном настроении. Он слушал их рассеянно и несколько отчужденно, пока они с Джасиндой взахлеб рассказывали о диких горных пони, которых они кормили яблоками. Джасинда и Лиззи побежали наверх переодеться к ужину, и тогда Роберт признался Белинде, что ее отец отыскал дорогу в Хоуксклиф-Холл.
— Что? — Она уставилась на него, охваченная изумлением, радостью и робостью. Она не видела отца с тех пор, как он узнал, что она стала куртизанкой. — Как он выбрался из «Флита»? Он здесь?
, — Я не знаю, мы об этом не говорили. Он предпочел остановиться в деревенском трактире. Он придет к нам ужинать.
— Ах вот как! — Сердце у Бел защемило. — Это может означать одно — он не одобряет моего образа жизни.
— Такое же впечатление создалось и у меня.
— Он что-нибудь сказал вам?
Хоук покачал головой и отвел взгляд.
— Белинда!
Она направилась к двери, чтобы привести себя в порядок к ужину, но, услышав его тихий оклик, остановилась.
Он медленно повернулся к ней, на его мужественном лице было жалкое выражение.
— Вы знаете, что я вас люблю?
Она улыбнулась и погладила его по плечу.
— Да, как и я вас. Что-нибудь случилось?
Он накрыл рукой ее пальцы, лежащие у него на плече, и задумчиво поцеловал их.
— Я хочу, чтобы вы были счастливы, — прошептал он.
— Я никогда еще не была так счастлива, как здесь, с вами.
Он обнял ее, и она положила голову ему на грудь, тут же забыв о волнении, вызванном неизбежной встречей с отцом. Наконец Роберт поцеловал ее в лоб и отпустил.
К счастью, отец ее прибыл загодя, так что до ужина они успели поговорить откровенно. Бел ожидала, что отец станет ругать ее за неподобающий образ жизни, но вместо этого он просил у нее прощения за совершенное на нее нападение с таким горестным сожалением, что довел до слез. Понадобилось довольно долго убеждать его, что своей любовью Роберт почти исцелил ее.
— Но он тебе не муж, дорогая моя, — робко проговорил отец, держа ее за руку.
— Я понимаю, но… я ему верю, папа. Я его люблю. Если бы он женился на мне, это испортило бы его политическую карьеру и репутацию — не говоря уж о Джасинде. А ведь он может сделать очень многое в этом мире. Я понимаю, это прозвучит необычно, но, честно говоря, что значит клочок бумаги, на котором написано, что мы муж и жена? Я знаю, что он меня любит.
Старик нахмурил брови, поджал губы и покачал головой с таким тревожным видом, что ее напускная твердость чуть не дала трещину и она чуть не выпалила ему всю правду — что больше всего на свете ей хочется стать женой Роберта.
Но какой у нее выбор? Она куртизанка, она его любовница. Такова ее роль, и ей следует принять ее. Едва ли Роберту захочется, чтобы его женитьба послужила продолжением скандала с Блудницей Хоуксклиф, — хотя, судя по тому, что теперь Бел знала о Джорджиане, та носила это клеймо с гордостью.
— Как тебе удалось выйти из «Флита»? — спросила она, торопливо меняя тему разговора.
Он бросил на нее хмурый взгляд.
— Я воззвал к любезности коллег. Я не обратился к ним за помощью сразу же, потому что беспокоился о своей репутации, совершенно так же, как это делает герцог, — с раскаянием признался он.
Бел вздохнула и нежно погладила его по плечу.
— Знаешь, папа, в положении погибшего человека есть одно преимущество: у меня, например, больше нет репутации, о которой нужно заботиться.
Он нахмурился, услышав ее горькую шутку, но она рассмеялась и заверила его, что с ней все в порядке.
Вскоре их позвали к столу.
Бел видела, что отец и Роберт чувствуют себя неуютно, хотя оба были слишком хорошо воспитаны, чтобы допустить какую-либо грубость. К счастью, веселая болтовня Джа-синды заполняла неловкие паузы и всех забавляла. Когда же наконец и Лиззи удалось вставить слово, Альфред обнаружил, что в их обществе есть еще один книжный червь, и с яростным восторгом втянул робкую девушку в разговор.
Краешком глаза Бел заметила, что Роберт как-то странно смотрит на нее. Она послала ему вопрошающий взгляд, но он только молча взял ее руку и смотрел на нее не отрываясь, пока остальные обсуждали «Путешествия Гулливера».
Этой ночью, после того как отец ушел, а девушки удалились к себе, Роберт повел Белинду на вершину башни и овладел ею под звездами, шепча ей уверения в вечной преданности, и она со слезами благодарности отдала себя в его власть.
Его доброта была так бесконечна, нежность так необычна, словно он хотел насладиться ею, прежде чем вдребезги разобьет ее сердце.
Бел стояла у двери в кабинет Роберта, охваченная внезапным дурным предчувствием. Он пригласил ее для какого-то разговора, и она уже заранее волновалась, не зная, что ей следует ждать от их встречи.
Она вошла в комнату и выжидательно посмотрела на Роберта.
Его темные глаза светились торжеством. Он подошел к ней, взял за руки и слегка сжал их.
— Вы просто не поверите! Садитесь.
— Мы возвращаемся в Лондон?
— Да, да, но не надолго.
Она с недоумением посмотрела на него.
— А куда мы поедем? То есть еду ли я с вами, все равно куда?
— Конечно, — фыркнул он. — Я никуда не езжу без моей красивой, восхитительной хозяйки салона!
— Ну так в чем состоит новость? Вы похожи на кошку, которая съела канарейку.
— Бел, меня включили в британскую делегацию, которая едет на Венский конгресс!
Она раскрыла рот, а потом хлопнула в ладоши. Он сжал кулаки, чувствуя себя победителем.
— Разве это не невероятно? — Он заходил по кабинету, охваченный нервическим волнением. — Вы понимаете, что этот конгресс будет самым важным международным собранием со времен Карла Великого?
— Ах, Роберт, вы станете легендой, как и многие из ваших предков!
Он усмехнулся, слегка покраснев.
— Нужно еще получить одобрение принца-регента, но у меня есть рекомендации премьер-министра благодаря Колдфеллу. Веллингтон, конечно, тоже будет участвовать в конгрессе.
— Подождите минутку. Что вы сказали насчет лорда Колдфелла?
Он повернулся к ней, держа руки в карманах. В его глазах она заметила отблеск неясного смущения.
— Именно он предложил комитету мое имя.
— Роберт… — Ошеломленная, она внимательно смотрела на него.
